Стрейзанд явилась с опозданием. На ней было безвкусное енотовое пальто и разные туфли. Она нашла эти «изумительные» туфли на блошином рынке по пути на прослушивание, однако только одна туфля от каждой пары ей подошла, как пояснила Стрейзанд Шертлеффу, Меррику и режиссеру-постановщику Артуру Лоренцу, не вынимая изо рта жевательной резинки. Затем она попросила принести на сцену табурет и, усевшись на него, начала петь, однако резко остановилась после нескольких строк, возобновила пение и снова остановилась, на этот раз для того, чтобы вытащить жевательную резинку и прилепить ее снизу к табурету. Наконец она пропела всю песню от начала до конца и, по выражению Шертлеффа, "очаровала своих слушателей". Стрейзанд исполнила еще две песни и ушла. После жарких споров Меррик сдался под натиском Шертлеффа и Лоренца. Стрейзанд получила роль. Когда все трое собрались уходить, Лоренц, который сел на табурет после ухода Барбары, провел рукой под сиденьем. Он заметил, что Стрейзанд не забрала свою жевательную резинку. К его большому удивлению ее там не было! Стрейзанд играла, когда столь убедительно чавкала во время прослушивания. Она делала вид, что жевала резинку, не для того, чтобы успокоиться, а чтобы произвести определенное впечатление на потенциальных покупателей ее актерского мастерства.

Можно только догадываться, почему Стрейзанд выбрала именно такой образ для изображения своего персонажа на сцене. Возможно, она хотела произвести впечатление "Я спою тебе это оптом" или «Внешность не имеет значения, главное – голосовые связки», или даже «Не спешите с выводами – безобразная леди сейчас запоет». Ее тактика положила начало тому, что стало во всех отношениях выдающейся карьерой. Чем бы она ни руководствовалась в самом начале, она поняла, что каждое действие вносит свой вклад в общее впечатление, и это понимание принесло ей успех. Компании, которые работают в эпоху экономики впечатлений, должны быть не менее осторожными.

Давайте возьмем в качестве примера бейсбол. Наверное, ни одна организация не управляет каким-либо профессиональным видом спорта так плохо, как Высшая лига бейсбола. Тем не менее впечатляющие обороты одной из ее компаний-франчайзеров, Cleveland Indians, показывают, сколь велико значение театра в постановке захватывающих впечатлений. 4 апреля 1994 года ознаменовалось приходом новой эпохи процветания для этого некогда запущенного предприятия. В этот день команды Indians и Seattle Marines впервые встретились на Jacobs Field – новом стадионе стоимостью 175 млн долл., построенном специально для профессионального бейсбола. До 1994 года поклонники команды Cleveland Indians покупали от силы 5 тыс. билетов ежегодно. Сейчас все 43 368 билетов на всю 81 игру раскупаются до Рождества предыдущего года. Конечно же, сам по себе стадион не мог до такой степени повлиять на рост продаж. Примеру Cleveland Indians последовали другие команды, однако результаты у них были гораздо скромнее. В чем разница? Руководство Cleveland Indians во главе с владельцем Диком Джекобсом и генеральным директором Джоном Хартом признает, что стадион Jacobs Field просто предлагает компании сцену для более сильного и захватывающего впечатления.

В тот прохладный апрельский день команда Cleveland Indians в действительности играла на этом стадионе не впервые. За два дня до этого она встретилась в показательном матче с Pittsburgh Pirates. Стадион был заполнен до отказа – зрители хотели посмотреть на новое поле и на обновленную команду Cleveland Indians. Многие из них пришли затем и на открытке сезона. Руководство не боялось, что этот матч сведет на нет все предвкушение первой игры, потому что он был не более чем генеральной репетицией, возможностью для поклонников Cleveland Indians увидеть, насколько их любимая команда готова к серьезной борьбе.

Сразу за воротами стадиона служащий в форме старательно подметал дорожку, ведущую к главному входу. Синие брюки и рубашка в красную и белую полоску выделялись на фоне проходящей мимо толпы, говоря о принадлежности их владельца к обслуживающему персоналу стадиона. Уборщика заметили многие, но лишь несколько человек обратили внимание, что на дорожке не было мусора. В конце концов, она не могла быть грязной просто потому, что по ней еще никто не ходил. Спрашивается, зачем было нанимать на работу этого служащего? И в случае с уборщиком, и в случае с Барбарой Стрейзанд, жующей несуществующую жевательную резинку, это была в чистом виде игра актера на сцене. Служащий подметал дорожку не для того, чтобы сделать ее чище, а чтобы произвести определенное впечатление на проходивших мимо первых зрителей. После того, как команда Cleveland Indians 62 года играла на стадионе Cleveland Municipal Stadium, руководство компании наняло на работу этого человека, обязало его одеть форму и подметать дорожку с одной-единственной целью – поддержать новую тему Indians: "В гостях хорошо, а дома лучше". Нужно было убедить первых зрителей в том, что новый стадион чист, безопасен, удобен и готов к проведению матчей. В нем ничто не напоминало о прошлом команды Indians; напротив, это было начало совершенно нового предложения, которое клуб назвал, разумеется, "Впечатление от Jacobs Field'".[111]

Книга Men at Work политического обозревателя и заядлого поклонника бейсбола Джорджа Уилла помогла многим бейсбольным комментаторам взглянуть на игру под другим углом. Главная мысль этой книги заключается в том, что «профессиональный бейсбол – это работа» |3], которая требует больших физических и умственных затрат от тех, кто выходит на поле. Уилл старался вызвать в читателях восхищение этой игрой и убедить их только в одном: игроки работают. Если продолжить эту мысль, получается, что Высшая лига бейсбола готовит рабочее место. Игроки тренируются, анализируют прошлые выступления и стараются с каждым разом все лучше и лучше выполнять свои обязанности. Как ведущие актеры, они делят сцену со статистами, т. е. с людьми, которые, подобно уборщику на стадионе Jacobs Field, играют второстепенные роли.

Деятельность всех компаний, начиная с заводских мастерских и заканчивая современными офисами, требует такого же представления, какое мы видим на Бродвее или бейсбольном стадионе. В экономике впечатлений актеры разного толка – руководители, менеджеры, рабочие – должны по-новому взглянуть на то, чем они занимаются. Работа – это театр. Подумайте об этом. Поразмышляйте. Глубоко вдохните и скажите вслух: "Работа – это театр".

Принимая эту истину, мы не пытаемся описать театр до мельчайших подробностей или составить полный список того, что он непременно должен включать. Не можем мы и выбрать какой-то один из альтернативных и/или противоречащих друг другу взглядов на то, как нужно управлять театром. Вместо этого мы стремимся достаточно рассказать о театре для того, чтобы убедить вас пересмотреть свои взгляды на работу и принять некоторые принципы театра в качестве модели поведения в экономике впечатлений.[113]

Давайте уясним это раз и навсегда: мы не хотим представить работу, как театр. Это не метафора, а модель. Мы говорим о принципе театра не для того, чтобы провести очередное сравнение, коих и так уж слишком много в современном деловом мире. Нас не интересуют танцы слонов, плавание с акулами, падения с пирамиды, акробатические трюки и другие подобные метафоры, которые часто только отвлекают руководителей предприятий от тех проблем, которые им нужно решить. Мы хотим обратить ваше внимание на драматическую суть предприятий, лежащую в их основе. Таким образом, мы имеем в виду в прямом смысле слова, что работа – это театр.