По лицу Парамоновой скользнула тревожная тень, было видно, что вспоминать об этом ей тяжело.

— Для нас это была слишком большая квартира, — сказала она, — пенсия сейчас сами знаете какая, вот мы и поменялись.

— Наверное, поменялись с большой доплатой? Там ведь у вас была очень дорогая квартира. Сталинский дом, высокие потолки, тихий престижный район.

В кухне повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь шумом колес проезжавших за окном автомобилей да водой, капающей из плохо привернутого крана.

— Вы пользовались при обмене услугами какой-то фирмы? — прервала молчание Яна Борисовна.

Парамонова всплакнула и уткнулась лицом в носовой платок, невесть откуда появившийся у нее в руках.

— Господи, — с дрожью в голосе произнесла она, — это такая неприятная история. Если бы не Настя, мы бы просто остались на улице.

— Расскажите об этом поподробнее. Из сбивчивого рассказа Парамоновой, изредка нарушаемого наводящими вопросами, Яна поняла, что, когда серьезно заболел муж Инны Петровны и понадобились деньги на лекарства, они решили продать свою квартиру и купить поменьше, чтобы деньги, полученные за дополнительные квадратные метры, тратить на лечение. Фирма “Уют”, в которую они обратились, предложила им новую двухкомнатную квартиру взамен их трехкомнатной и такую огромную доплату, что они сразу согласились. Представитель фирмы — Инна Петровна даже не помнила его фамилию, сказала только, что звали его Юрий Николаевич, — показал им с мужем массу документов, доказывающих, что “Уют” надежный партнер и является официальным представителем одного из отделов мэрии, который занимается распределением государственного жилья. Эти документы окончательно убедили Парамоновых, что они сделали правильный выбор. Правда, квартира, которую показал им Юрий Николаевич, была еще не отделана, и он предложил им после продажи своей квартиры некоторое время пожить в старенькой гостинице. “Ваше проживание там, — заверил Юрий Николаевич, — фирма оплатит полностью, а через две недели вы въедете в новенькую квартиру”.

Дальше случилось то, что должно было случиться в этой забытой богом стране. Две недели в гостинице, которые оплатил Юрий Николаевич, пролетели быстро, но почему-то никто не торопился выписывать Парамоновым ордер на новенькую двухкомнатную квартиру. Деньги же за трехкомнатную квартиру Парамоновых Юрий Николаевич временно оставил у себя. “До окончательного расчета”, — как он выразился. Он, правда, выделил им полторы тысячи рублей, которые закончились почти одновременно с платой за гостиницу: лекарства, которые покупала Инна Петровна своему больному мужу, стоили очень дорого.

Инна Петровна стала звонить в “Уют”, но Юрий Николаевич почему-то постоянно отсутствовал на рабочем месте. Заподозрив неладное, Парамонова взяла нотариально заверенный договор, собрала последние деньги и отправилась к адвокату. Посмотрев документы, адвокат сообщил ей, что их, попросту говоря, “кинули”. Сумма, указанная в договоре, была на порядок меньше реальной. Адвокат, посочувствовав Инне Петровне, сказал, что готов все же попытаться ей помочь и назвал такую сумму своего гонорара, что у Парамоновой потемнело в глазах. Она едва смогла добраться до гостиницы, из которой их уже настойчиво просили убраться или оплатить последующее проживание, по пути позвонив дочери.

Настя приехала. В этот же вечер; посоветовавшись с парочкой своих знакомых, она поняла, что дело в плане возврата денег бесперспективное. У нее было кое-что скоплено на черный день; недостающую сумму она заняла и купила своим “неразумным предкам”, как она выразилась, вот эту самую квартиру.

— А после того как вы переселились сюда, вы не пытались восстановить справедливость?

— Справедливость у нас только для богатых. — Инна Петровна спрятала платок, который все время крутила в руках, в карман.

Она поднялась и застегнула пальто.

— Мне нужно в больницу, а то приемные часы закончатся.

— Значит, вы не знаете, где сейчас находится ваша дочь? — спросила Милославская уже в прихожей.

— Не знаю.

— Простите, еще один вопрос. — Яна надела полушубок. — Скажите, а Настя знала того человека, я имею в виду, директора “Уюта”, который был повинен в том, что с вами так обошлись?

— Навряд ли, — скептически пожала плечами Инна Петровна, — я не говорила ей, да она и не спрашивала. Просто дала денег и сказала, чтобы мы впредь не допускали таких ошибок. Несмотря на то, что дочь помогала нам, делала она это как-то неохотно. — Последовал тяжелый вздох, голос предательски дрогнул:

— Да и не часто оказывала она нам помощь.

— А это чье? — Яна показала на шелковый оранжевый шарфик, висевший на вешалке.

— Настя забыла, когда была у нас последний раз.

— Можно я его возьму на несколько дней?

— Берите, — кивнула Парамонова, — только…

— Если Настя появится раньше и он ей понадобится, — Яна вынула визитку и протянула Инне Петровне, — пусть мне позвонит.

Не глядя, Парамонова сунула картонный прямоугольничек в карман.