Когда он закончил, было уже почти совсем темно. При последних проблесках заката он спустился за своими пожитками. По дороге ему встретилось несколько человек: и пар, и одиночек. Одинокие женщины в большинстве лет сорока. То и дело попадались на глаза воззвания, прибитые к стволам деревьев: БУДЬТЕ ВЗАИМНО ВЕЖЛИВЫ; он подошел к одному из них. Под ним помещалась маленькая купель, доверху полная презервативами отечественного производства. Чуть ниже помещалась белая пластиковая урна для мусора. Он нажал на педаль, включил карманный фонарик: внутри оказались в основном банки из-под пива, но также и несколько использованных презервативов. «Это вселяет надежду, – сказал себе Брюно, – здесь, похоже, времени даром не теряют».

Возвращаться наверх было мучительно; чемоданы калечили руки, дыхание перехватывало; ему пришлось остановиться на полдороге. Какие-то люди болтались по кемпингу, лучи их карманных фонариков скрещивались во мраке. Поодаль, на прибрежной дороге, еще наблюдалось бойкое движение. В «Династии», что на Сен-Клеманском шоссе, ожидалось шоу голых бюстов, но у него уже не было сил туда идти – ни туда, ни куда-либо еще. Брюно еще с полчаса не двигался с места. «Я смотрю на огни фар, мелькающие за деревьями, – говорил он себе, – это и есть моя жизнь».

Вернувшись к своей палатке, он налил себе виски и стал полегоньку онанировать, листая «Свинг мэгезин» (раздел «право на наслаждение»); свежий номер он купил на автостоянке близ Анжера. Он не предполагал, что сможет воспользоваться всевозможными предложениями этого издания; не чувствовал себя на высоте для подвигов самца-производителя или мощных семяизвержений. Женщины, готовые на интимные встречи с мужчинами, как правило, предпочитали чернокожих и требовали таких минимальных размеров члена, до которых ему было далеко. Штудируя номер за номером, он поневоле проникся смиренным сознанием, что его шурупчик слишком мелок: с таким не вольешься в ряды порногигантов.

Тем не менее его по большей части устраивали собственные физические возможности. Капиллярные имплантанты хорошо принялись: врач ему попался компетентный. Он регулярно посещал Жимназ-клуб и, если начистоту, находил, что для сорокадвухлетнего мужчины он отнюдь не так уж плох. Он опять налил себе виски, отфонтанировал прямо на журнал и уснул почти что умиротворенный.

Очень скоро Край Перемен столкнулся с проблемой старения. Молодежи восьмидесятых идеалы его основателей казались обветшалыми. Если не считать павильонов спонтанного театра и калифорнийского массажа. Край по своей сути был прежде всего кемпингом; с точки зрения удобств жилья и качества питания он не мог тягаться с официальными центрами отдыха. К тому же свойственная ему известная анархичность затрудняла четкий контроль посещаемости и оплаты; поэтому со временем становилось все труднее поддерживать финансовое равновесие, впрочем с самого начала довольно шаткое.

Первая мера, единогласно одобренная основателями, состояла в том, чтобы учредить тарифы, предоставляющие молодежи откровенно льготные условия; оказалось, этого недостаточно. В 1984-м, в начале бюджетного года, Фредерик Ледантек на ежегодном общем собрании предложил нововведения, призванные обеспечить благосостояние Края. Для 80-х годов предпринимательство – таков был итог его анализа – одна из самых многообещающих авантюр. Ведь все присутствующие располагают драгоценным опытом в области оздоровительных практик, берущих свое начало в гуманистически ориентированной психологии (гештальтпсихология, учение о реинкарнации, хожденье по раскаленным углям, трансактный анализ, медитация дзен, анализ паранормальных способностей). Так почему бы не пустить все это в ход с целью разработки основополагающих методик, предназначенных для собственной практики? После бурных дебатов предложение было принято. Именно тогда и была построена пирамида, а также десятков пять бунгало с ограниченным, но приемлемым комфортом, для сезонных постояльцев. В то же время был проведен интенсивный, но узконацеленный мейлинг, адресованный администраторам по кадровой политике крупных фирм. Кое-кто из представителей крайне левой политической ориентации принял в штыки подобные новшества. Имела место жесткая недолгая борьба внутри руководства Края, и «Ассоциация в поддержку закона 1901 года» была распущена, ее место заняло общество с ограниченной ответственностью, где держателем контрольного пакета акций являлся Фредерик Ледантек. Помимо всего прочего, поместье принадлежало его родителям, и отделение «Взаимного Кредита» департамента Марна-и-Луара, видимо, было расположено поддержать этот проект.

Пять лет спустя Краю удалось обзавестись красивым каталогом согласований (Национальный парижский банк, бюджетное ведомство, Управление парижского городского транспорта). Международные путевки, договоры с фирмами о коллективных поездках обеспечивали круглогодичную работу центра, а его функционирование как «места отдыха», питавшее старинную ностальгию, давало не более пяти процентов от общей цифры годового оборота.

Брюно проснулся с сильной головной болью и без особых иллюзий. О Крае он услышал от одной секретарши, вернувшейся с практики «Личное развитие – позитивная установка» по цене 5000 франков за сутки. Он попросил дать ему брошюру о летнем отдыхе, увидел, что по стилю она симпатична, тяготеет к культурной открытости с анархическим оттенком. К тому же его внимание привлекла статистическая справка внизу страницы: прошлым летом, в июле-августе, 63 процента обитателей Края составляли женщины. То есть чуть ли не две бабы на одного мужика; это был фактор решающий. Он сразу решил потратить одну неделю июля на то, чтобы посмотреть, каково это, тем паче что, когда он выбирал кемпинг, выяснилось, что Край обойдется дешевле, чем, к примеру, Клуб-мед и даже путевки в рамках студенческого туризма. Видимо, насчет типа женщин он угадал: бывшие левачки, подкисшие, не исключено, что с серопозитивной реакцией. Ну да ладно, две на одного – это его шанс; если пошустрить, он, кто знает, сможет вытащить и оба счастливых билетика.

Что касается секса, то этот год у него начался весьма недурно. Прибытие девочек из стран Востока привело к падению цен; теперь можно без проблем обеспечить себе релаксацию за 200 франков против 400 несколько месяцев тому назад. На беду, в апреле ему пришлось оплачивать основательный ремонт своего автомобиля после аварии, к тому же всю вину свалили на него. Банк начал прижимать его, пришлось себя ограничивать.

Он приподнялся на локте и налил себе первую порцию виски. «Свинг мэгезин», купленный на автостоянке близ Анжера, лежал открытый; красовавшийся там тип, не снявши носки, с видимым усилием нацеливался членом в объектив; звали его Жерве. «Не чета моему гвоздю, – вздохнул Брюно, – совсем не чета». Он натянул трусы и двинулся к санитарному блоку. Как бы то ни было, с надеждой сказал он себе, если взять, к примеру, вчерашнюю squaw, она относительно съедобна. Толстые, малость отвисшие груди – это идеальный вариант для доброй испанской сосалки; а у него уже года три как такого не было. А между тем он падок на испанские сосалки; но шлюхи, как правило, этого не любят. Может, их раздражает фонтан спермы прямо в лицо? Разве это требует большей траты времени и личных усилий, чем минет? Или так всегда бывает, когда повинность оказывается нетипичной; испанская сосалка обычно дурно выполняется, а значит, не предусматривается, стало быть, насчет ее трудно столковаться. Для девок это трюк скорее интимный. Только для своих, вот так. Не раз Брюно, взыскующему именно испанской сосалки, приходилось, умерив свои аппетиты, сходиться на простой сосалке, то есть минете. Иногда, впрочем, удавалось настоять на своем; но все равно, в структурном отношении по части испанской сосалки товар всегда оставлял желать лучшего. Так полагал Брюно.

Добравшись в своих размышлениях до этого пункта, Брюно подошел к корпусу №8. Более или менее покорившись неизбежности путаться со старыми потаскухами, он пережил жестокое потрясение, столкнувшись с девочками-подростками. Их было четыре, от пятнадцати до семнадцати, они стояли возле душевой, прямо напротив ряда умывальников. Две из них, в купальниках, ждали; две другие резвились, словно уклейки, щебеча и брызгаясь, повизгивая: эти были совершенно голые. Зрелище было неописуемо грациозным и эротичным, он такого не заслуживал. В трусах у него напряглось; он достал свой болт и прижался к стойке умывальника, одновременно тыкая в челюсть зубной щеткой. От усердия он поранил десну и вытащил изо рта окровавленную щетку. Меж тем головка члена раздулась, горела, охваченная ужасающим зудом; уже начинала формироваться капля.