И тогда Би кричит. И она кричит все время, пока Эммануэль продолжает ее лизать, сосать и блуждать пальцами повсюду.
Первой, как ни странно, изнемогает Эммануэль. Она вытягивается снова на теле американки. Обе они долго лежат, обессиленные, не произнося ни слова.
Позднее, когда Би, несмотря на протесты Эммануэль, уже оделась, Эммануэль снова обнимает ее и усаживает на кровать.
– Я хочу, чтобы вы сказали мне одну вещь. Но только пообещайте говорить правду!
Би отвечает лишь утвердительной улыбкой. Эммануэль говорит:
– Я тебя люблю!
Би смотрит в ее глаза, пытаясь понять, какую же правду ждут от нее. Эммануэль, посерьезнев, почти патетически вопрошает, крепко сжав руки Би в своих руках:
– Ты уверена, что я тебе понравилась? Я хочу сказать… Нет, подожди, дослушай меня, я тебе нравлюсь так же или больше, чем какая-нибудь другая твоя подруга? Тебе было лучше со мной, чем с кем-то?
Искренний смех в ответ озадачил Эммануэль:
– Почему вы смеетесь надо мной?
– Послушайте, Эммануэль, миленькая, – шепчет Би, приблизив губы к губам слушательницы, – Я сейчас вам открою великий секрет. Со мной никогда не бывало того, что было сегодня.
– Вы хотите сказать, что душ, что…
– Ничего! Я никогда не занималась любовью, как вы это называете, с женщинами.
– О, – потирает лоб Эммануэль. – Я вам не верю.
– Придется поверить, потому что это чистая правда. И еще признаюсь вам в одной вещи. До сегодняшнего дня, до того, как я узнала вас, мне казалось это смешным.
– Но, – бормочет озадаченная Эммануэль, – вы хотите сказать, что вам не нравилось?
– Не то чтобы не нравилось, я просто этого раньше не делала.
– Но так же нельзя!
Негодование, послышавшееся в голосе Эммануэль, заставило Би снова рассмеяться.
– Почему? Я показалась тебе чересчур умелой? – спросила, понизив голос, Би.
И тон ее, тон сообщницы, появившийся у нее, и это, тоже первое, «ты», даже смутили Эммануэль.
– Вы… Ты не выглядела удивленной.
– А я была рада. Потому что это были вы.
Эммануэль задумалась на минуту. Потом, будто бы очнувшись, будто бы ничего не было сказано из того, что было сказано только что, она спросила еще раз:
– Так вы меня любите, Би?
Та смотрела на нее на этот раз без улыбки.
– Я вас очень люблю. Да, очень.
Но Эммануэль ожидала чего-то другого. И она задала еще один вопрос, скорее для того, чтобы прервать молчание:
– Но… Вам понравился первый опыт? Вы довольны?
Би словно внезапно решилась на что-то:
– Так, а теперь, – сказала она, – я буду ласкать тебя.
Эммануэль не успела ответить, а Би уже крепко обняла ее и бросила на кровать. Она поцеловала ее так же нежно и в то же место, как целовали и ее. Она вытянула язык, чтоб он мог проникнуть как можно дальше. Эммануэль сразу же окатила волна нежности, и Би не смогла перейти к другим ласкам. Она отодвинулась было, пораженная этим внезапным оргазмом. Но, увидев, что судороги продолжаются, она снова приникла к своей возлюбленной и долго-долго не отрывалась от нее. Наконец, она выпрямилась и сказала, улыбаясь:
– Вот уж не думала никогда, что мне посчастливится пить из такого источника! Ну, теперь ты видишь, как я тебя люблю?
И тут раздался телефонный звонок. Как он обрадовал бы Эммануэль в другую минуту! Звонила Мари-Анж, она скоро приедет. На этот раз новость опечалила Эммануэль, и понадобилось все благодушие Би, чтобы ее успокоить. Они договорились увидеться завтра. Би приедет с утра. Ее привезет шофер.
Эммануэль в ожидании новой гостьи даже не потрудилась одеться. На этот раз, как ни удивительно, у нее не было ни малейшего желания соблазнять свою юную приятельницу. Проницательная Мари-Анж сразу же заметила, что с ее подругой творится что-то неладное.
– Что случилось? – спросила она. – У тебя вид девицы, только что получившей предложение.
Эммануэль попробовала было уклониться от ответа, но выдержки ее хватило ненадолго.
– Я сейчас сообщу тебе потрясающую новость, – наконец решилась она. – Ты сейчас ахнешь.
– Ты забеременела?
– Ты с ума сошла. Попробуй угадать.
– Не буду я угадывать. Скажи сама, что ты мне еще приготовила.
– Ничего особенного. Я хочу тебе сообщить, что всего лишь занималась любовью с Би.
Эммануэль исторгла из себя признание, не представляя себе точно, какой эффект это вызовет. Но она никак не ожидала от Мари-Анж такой равнодушной реакции:
– И это все, что ты хотела мне сказать? – довольно спокойно проговорила Мари-Анж. – Зачем же такая преамбула? Что особенного случилось?
– Но все-таки, – пришла в замешательство Эммануэль. – Би просто чудо.
И ехидно добавила:
– Может быть, она не в твоем вкусе?
Мари-Анж пожала плечами:
– Эммануэль, бедняжка, как ты можешь быть такой глупенькой? Я не вижу ничего потрясающего в том, что женщина спит с женщиной. А ты объявляешь об этом с видом триумфатора. Просто смешно!
Пренебрежение подруги задело Эммануэль. Она попробовала выразиться яснее, определеннее:
– Не понимаю, какая муха тебя укусила? Ты, кажется, что-то имеешь против того, что мы с Би трахнули друг друга.
Ответ Мари-Анж не допускал никаких возражений:
– Трахнуть может только мужчина.
И за этой сентенцией последовала еще одна:
– Нельзя терять время на болтовню! Я уже говорила, что знаю одного человека, который тебя научит тому, как это делается. И надо, чтобы я вручила тебя Марио, в его объятия как можно скорее.
Она наморщила лоб, как бы производя в уме некие расчеты.
– Сегодня у нас шестнадцатое. Ты приглашена на восемнадцатое в посольство? Да? В этот вечер я тебя и познакомлю с ним. И если вы не полюбите друг друга при первом знакомстве, значит, это произойдет на следующий день.
У нее не было сил ждать. Она вышла на балкон и, опершись о перила, всматривалась сквозь заросли сада в дальний конец улицы. Губы ее дрожали. Приедет ли? Почему так опаздывает? Может быть, нашлись причины, по которым ей нельзя вновь видеться с Эммануэль, и сейчас по телефону она скажет об этом?
Наконец, Эммануэль сама решилась позвонить. Ответил мужской голос. Наверное, слуга. И тут же Эммануэль поняла, что ничего не сможет сказать не только потому, что не знает английского, но ведь ей неизвестно и настоящее имя Би. Она не знает, кого попросить к телефону!
Она повесила трубку.
Но раз трубку взял кто-то другой, значит, Би нет дома, она сейчас в дороге. Она должна появиться с минуты на минуту. А вдруг с ней произошло несчастье? Да нет, наверное, Би забыла адрес и блуждает сейчас в запутанном лабиринте дипломатического квартала. Все улицы похожи, названия их нормальному человеку не выговорить – ничего удивительного, что Би заблудилась.
Но тотчас же в сознании Эммануэль прозвучал другой, более уверенный голос. Он напомнил ей, что Би провела в Бангкоке уже целый год и за это время можно вполне изучить город: сама Эммануэль свободно ориентировалась уже к концу второй недели. Нет, тут что-то другое.
Однако она опаздывает уже на два часа! Что могло помешать Би, если она забыла адрес, позвонить Эммануэль?
А может, самой отправиться на поиски Би? Но она не знает адреса. Подожди-ка, Мари-Анж говорила, что она сестра американского морского атташе! Что же, позвонить в посольство? Да, но кого попросить к телефону? Там ведь может оказаться несколько атташе. И на каком языке обратиться?
Бог ты мой, да просто позвонить Мари-Анж! Но тут же она представила, с каким сарказмом обрушится на нее это зеленоглазое чудовище. Нет, нельзя признаваться девчонке, что ты брошена…
А в том, что она брошена, Эммануэль теперь уже почти не сомневалась. Она не придет ни сегодня, ни завтра. Уступила вчера порыву, оказавшемуся сильнее ее, но сегодня, вдали от соблазна, она пришла в себя; она не любит Эммануэль; она вообще не любит женщин, эта забава кажется ей скучной и бессмысленной, «смешной», говоря ее словами. Или она стыдится, что вчера дала себя увлечь запретными наслаждениями. Очевидно, говорила себе Эммануэль, у Би есть религиозные правила, моральные нормы, запрещающие ей повторить вчерашнее распутство. Ведь Эммануэль, по существу, ничего не знает о ней: она видит, что та живет, наверное, без любовника и… без любовницы. А вдруг это совсем не так на самом деле?
