И это ему удалось: и выбор имени святых, в честь коих он решил строить храм — святых апостолов Петра и Павла, имя одного из коих, как известно, носил Великий царь, и придание храму внешнего сходства с построенным Петром в Петербурге Петропавловским собором — и по сей день невольно переносят мысль к тому, чьей мысли Ярославская Большая мануфактура обязана своим возникновением и чьему покровительству — своим былым процветанием.

Закладка храма была произведена в 1736 году; освящен же храм был в два приема: в 1742 году — нижний, теплый: во имя святого Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы, а в 1744 году — верхний, летний, во имя святых апостолов Петра и Павла, причем чин освящения этого последнего производил митрополит Ростовский и Ярославский Арсений Мациевич.

Дожить до окончания начатого постройкою храма И. М. Затрапезнову не пришлось: он скончался 8 сентября 1741 года. Его тело погребли под папертью выстроенного им храма.

А. Ф. Грязнов

Очерк прошлого Ярославской Большой мануфактуры был бы незаконченным, если бы в нем ничего не было сказано о судьбе младшей ее сестры «Ярославской мануфактуры».

Основанная в 1722 году Максимом Затрапезновым и Тамесом в Ярославле полотняная фабрика носила сперва название «Ярославская мануфактура Затрапезнова». После смерти Максима Затрапезнова в 1731 году (родился в 1670 году) осталось три сына: Иван, Андрей и Дмитрий, которые вскоре после кончины отца разделились, причем раньше всех, в 1736 году, отделился от братьев Андрей, оставшиеся Иван и Дмитрий, владея упомянутой мануфактурой, в 1741 году приступили к полюбовному разделу таковой. Дмитрий получил, кроме денег, сто ткацких станков, участок земли и два здания: одно каменное и второе деревянное; а за Иваном осталась мануфактура с остальными постройками и другим имуществом.

Получив свою часть, Дмитрий Затрапезнов устроил на доставшемся ему участке земли свою собственную полотняную фабрику, которая в следующем же 1742 году была уже пущена в ход. Таким образом, в Ярославле с этого года явилось две полотняных фабрики, принадлежащих двум Затрапезновым, и обе имеют право называться «Ярославскими мануфактурами Затрапезнова». Для избежания этого неудобства, т. е. чтобы фабрики эти различить, одну из них, построенную еще Максимом Затрапезновым, стали называть Ярославскою Большою мануфактурою, а другую, утвержденную его сыном Дмитрием, — Ярославскою Малою мануфактурою, которая в 1825 году его внуками была продана Григорию Дмитриевичу Углечанинову, владельцу полотняной фабрики в Костроме. Наследники последнего, проработав около 40 лет, допустили, чтобы фабрика была продана с аукциона военному ведомству для устройства в ее зданиях казарм.

Ч.М. Иоксимович

Демидовы ведут происхождение от крестьянина Демида Григорьевича Антуфьева, или Антуфеева, уроженца села Павшина, находящегося в 20 верстах от Тулы. В первой половине XVII столетия Антуфьев переселился в Тулу и занимался здесь кузнечным ремеслом. У него было три сына: Григорий, Семен и старший Никита (родился в 1656 году), предприимчивости и энергии которого род Демидовых и обязан своим возвышением и богатствами. За заслуги в развитии горного дела комиссар Никита Демидович грамотою от 21 сентября 1720 года был возведен в дворянское достоинство под фамилией «Демидова» вместе с сыновьями Акинфием, Григорием и Никитою и законным их потомством, и затем сыновья Никиты Демидовича получили диплом от 24 марта 1726 года в подтверждение пожалованного отцу их потомственного дворянства. Род дворян Демидовых пользуется громкою известностью, благодаря громадным его богатствам, широкой общественной благотворительности и выдающимся заслугам в деле развития отечественной горнозаводской промышленности. Урал и Сибирь в особенности многим обязаны роду Демидовых, энергичные представители которого основали здесь многие чугуно- и медно-плавильные и железоделательные заводы и начали эксплуатацию местных рудников.

Демидов Никита Демидыч, сын Демида Антуфьева, родился в Туле 26 марта 1656 года. Унаследовав от отца кузнечную мастерскую в Туле, Никита обратил на себя внимание Петра Великого во время одного из проездов его через Тулу. Как произошло самое сближение Петра I с кузнецом Никитой, точно неизвестно, и рассказы об этом, записанные историками, носят отчасти легендарный характер. В 1700 году Никита Антуфьев представил царю шесть ружей, изготовленных им самим. Царь остался доволен работой Демидыча, подарил ему сто рублей, а для расширения дела приказал отвести для Никиты, в 12 верстах от Тулы, в Малиновской засеке несколько десятин земли. Поощренный царем, Никита Демидыч устроил здесь, при устье реки Тулицы, железный завод «о многих молотах» и начал поставлять в пушкарный приказ разные воинские снаряды, взимая с пуда по 12 копеек, в то время как другие заводчики брали за пуд по 25 копеек. В награду за услуги Демидыча по снабжению войска оружием Петр в 1701 году грамотой от 2 января велел отмежевать в собственность Никите лежащие около Тулы стрелецкие земли и предоставить ему исключительное право копать руду в Малиновской засеке и рубить лес для топлива и угля в Щегловской засеке. Литье пушек и ядер и заготовление других воинских снарядов пошло тогда на заводе Никиты еще успешнее. Испытав по приказанию Петра железную руду, взятую с реки Невьи, или Нейвы, вытекающей из озера Таватуя, Пермской губернии, и впадающей в реку Туру, в Тобольской губернии, и убедившись в прекрасных ее качествах, сметливый Никита Антуфьев обратился в Сибирский приказ с просьбой разрешить ему разрабатывать руду на казенных Невьянских заводах, основанных в 1669 году. Именным указом от 4 марта 1702 года Верхотурские (Невьянские) железные заводы уступлены были Антуфьеву с правом разрабатывать руду по рекам Невье и Тагилу и у Магнитной горы, а также покупать для заводских работ крепостных людей. За такую уступку Невьянских заводов Антуфьев обязался в течение пяти лет уплатить в казну железом сумму, потраченную казною на устройство этих заводов, и принял на себя поставку в артиллерию необходимых для нее «военных припасов». Во время войны с Швецией, продолжавшейся двадцать лет (1700–1721), Невьянские заводы снабжали нашу артиллерию разными орудиями, за которые великодушный заводовладелец довольствовался половинной, сравнительно с другими заводчиками, платой. В 1718 году Никита Антуфьев построил Быньтовский завод и, получив от государя земли в Сибири с правом распространять их покупкою, построил и там несколько медно- и чугуноплавильных заводов и заселил отдаленные места до Колыванской округи, где было уже положено начало добывания серебряной руды. Чтобы привлечь на новые заводы рабочие руки, Антуфьев от себя выдавал переселяющимся сюда пособия на первое обзаведение хозяйством. Петр зорко следил за деятельностью предприимчивого туляка, интересовался подробностями устройства новых заводов и неоднократно передавал Демидову отеческие наставления о том, как обходиться с рабочими, и всячески поощрял его. В 1721 году Антуфьев основал медно-плавильный Верхнетурский завод и чугуноплавильные заводы: в 1725 году Нижнетагильский, а в следующем — Нижне-Лайский. Кроме железных заводов в Туле, Демидов имел два завода в Алексинском уезде Тульской провинции и Ветлужский завод в Костромской губернии. В окрестностях заводов Демидыч добывал железную и медную руду, производил разыскания минеральных богатств в губерниях Пермской и Иркутской, причем в последней добывал гранит и порфир. Открывая новые заводы, Демидыч вместе с тем расширял производство своих прежних заводов и вообще свои торговые обороты, и, между прочим, в 1721 году, значительно понизив против других подрядчиков цены, он принял на себя поставку в Петербургское адмиралтейство корабельного леса из Казанской губернии. По мере развития производства заводов росли и богатства Демидова. В 1715 году бывший павшинский крестьянин, простой кузнец Демидов был уже настолько богат, что поднес государыне в подарок, по случаю поздравления ее с рождением наследника, кроме золотых бугровых сибирских вещей, 100 000 рублей — сумму для того времени весьма значительную, а к концу жизни получал ежегодного дохода до 100 000 рублей. Нуждаясь в рабочих руках, Демидов, вопреки строгим запрещениям Берг-Коллегии, переманивал к себе из казенных заводов лучших рабочих, принимал шведских пленных, знавших чугуноплавильное дело, и укрывал мастеровых и крестьян, бегавших с казенных земель, а медную руду, в которой иногда чувствовался недостаток на заводах, копал без дозволения правительства во многих местах, между прочим, и близ Уткинской слободы. Эти нарушения интересов казны послужили поводом к известному столкновению капитана Татищева с Демидовым. Горячий ревнитель казенных выгод Татищев, осматривая по поручению Берг-Коллегии казенные и другие заводы, нашел, что заводы Демидова пользовались гораздо большими льготами, чем другие заводы, и донес об этом государю. Демидов, в свою очередь, обвинял Татищева во взяточничестве. Разбор дела Татищева с Демидовым поручен был Геннигу, и, хотя Татищев был признан невиновным во взяточничестве, жалоба на него Демидова, однако, помешала Татищеву быть назначенным начальником горных заводов на Урале. Петр I, лично знавший предприимчивого заводчика, во внимание к особым его заслугам в горнозаводском деле, пожаловал в 1719 году Никиту Демидова в царские комиссары, 21 сентября 1720 года возвел его в потомственные дворяне под фамилией «Демидова», а в 1722 году из Кизляра прислал ему свой портрет. Скромный заводчик решительно отказался от предложенных ему Петром I чинов и орденов и с колебанием принял дворянское достоинство. Умер Демидов 17 ноября 1725 года, на 70 году от роду, и погребен в Туле, женат он был на Евдокии Федотовне (умерла в 1730 году), и имел трех сыновей: Акинфия, Григория и Никиту, между которыми и распределил все свои богатства. О сыновьях Никиты, Григории и Никите, известно немногое. Григорий Никитич, кроме заводов, находившихся в общем владении всех трех братьев, имел еще железный завод, ему одному принадлежавший в Алексинском уезде, Тульской губернии, и в Пермской губернии, на Каме, имел солеварни, на которых вываривалось в год до 264 000 пудов соли. Единственный сын Григория Никитича Иван колесован на эшафоте при Бироне, и с его смертью род Григория совершенно пресекся. Брат Григория, Никита Никитич, отличался крутым, жестоким нравом, и в его деревнях и на заводах нередко происходили крестьянские бунты. Так в 1751 году он купил у князя Репнина деревню в Обоянском уезде. Крепостные, знавшие жестокий нрав нового хозяина, отказались допустить Демидова к владению имением и добились того, что уже купленное имение было снова возвращено Репнину по приказанию правительства. Никита Никитич был знатоком горнозаводского дела и успел широко воспользоваться предоставленными горнозаводчикам льготами. Он основал заводы железные Нижне-Исайтанский в 1733 году, Буйский на реке Буйе, Кыштымский в Оренбургской губернии в 1757 году, Лайский в Екатеринбургском уезде и медно-плавильный Давыдовский при реке Давыдовке, в Пермской губернии, и в награду за особые заслуги в деле развития горнозаводского дела был пожалован в чин статского советника в 1742 году. Никита Никитич имел пять сыновей, которым и завещал свои заводы, но род его в третьем колене прекратился.