В 1911 и 1912 гг. выходят в свет стихотворные сборники Иванова – «Cor ardens» и «Нежная тайна», в которых мастерство поэта достигает своей художественной зрелости. В эти же годы Иванов продолжает активные занятия античной литературой и мифологией. Для издательства М. и С. Сабашниковых он подготовил перевод стихотворений и фрагментов Алкея и Сафо (1914) и трагедий Эсхила (1915). Занимается Иванов также исследованием древнегреческих дионисийских культов, что было обусловлено не только его классическим образованием, но и воздействием идей Ф. Ницше, противопоставлявшего «аполлонический» и «дионисийский» типы культуры. Результаты исследований Иванов изложил в циклах статей «Эллинская религия страдающего бога» (1904) и «Религия Диониса» (1905). Философские и литературно-критические работы были собраны в книги «Борозды и межи» (1916) и «Родное и вселенское» (1917).
Обложка книги Вяч. Иванова «Cor ardens». Художник К. Сомов. 1907 г.
После революции 1917 г. Иванов занимается активной культурно-просветительской работой по линии Наркомпроса. В 1920 г. переезжает из Москвы в Баку, куда его приглашают в качестве профессора кафедры классической филологии. В 1924 г., получив командировку за границу, Иванов покидает Советскую Россию и поселяется в Италии. На родину он больше не вернулся, хотя советское гражданство сохранял до 1936 г. В эмиграции продолжал выступать как критик и эссеист, создал поэтические сборники «Римские сонеты» (1936) и «Свет вечерний» (опубл. посмертно).
ИВА?НОВ Георгий Владимирович (1894, имение Студёнки Ковенской губ. – 1958, Йер, Франция, перезахоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем в 1963), русский поэт, критик. Родился в семье потомственных военных; был отдан на обучение в кадетский корпус, но вопреки семейной традиции с ранней юности посвятил себя литературе и связал жизнь со столичной богемой (которую позже живописал в беллетризованных мемуарах «Петербургские зимы», 1928). В 1910 г., ещё будучи кадетом, впервые выступил в печати, опубл. стихотворение и рецензии на сборники З. Н. Гиппиус, И. Ф. Анненского и М. А. Волошина. На непродолжительное время Иванов сблизился с эгофутуристами, но вскоре попал под влияние Н. С. Гумилёва и был принят в «Цех поэтов».
Стихотворения, вошедшие в первые лирические сборники Иванова «Отплытье на о. Цитеру» (1911), «Горница» (1914), «Вереск» (1916), выдержаны в акмеистической манере: их отличает «прекрасная ясность» языка и зрительная чёткость образов, безмятежная описательность и наивный эстетизм, уводящий поэта в стилизованный мир декоративных красот и книжной экзотики. Эти и последующие поэтические книги, изданные Ивановым до отъезда из России в 1922 г., – «Сады» (1921), «Лампада» (1922) – создали ему репутацию искусного версификатора, лишённого, однако, эмоциональной напряжённости и глубины.
В 1920—30-е гг. творчество Иванова претерпело «судорожное перерождение» (Р. Гуль): из искусного стихотворца, воспевающего саксонский фарфор и живопись рококо, он вырос в «первого поэта эмиграции», сумевшего с обнажённой искренностью передать «душевную тревогу и трагический скептицизм своих современников» (Ю. Терапиано). Уже сборник «Розы» (1931) демонстрирует отход поэта от игриво-декоративной лирики петербургского периода с её нарядной вещественностью и узким идейно-тематическим диапазоном. Наряду с традиционно-романтическими темами двоемирия и «вечной любви» в сборнике звучит тема ностальгии по канувшей в небытие дореволюционной России, которую осложняют мотивы одиночества, апатии, душевной опустошённости, влекущей за собой мысль о самоубийстве либо выливающейся в нарочито-циничный и эпатирующий нигилизм (как, напр., в стихотворении «Хорошо, что нет царя…»). В соответствии с новым мироощущением меняется и образный мир ивановской лирики: последовательно дематериализуется, утрачивает предметную конкретность и живописную красочность. Немногочисленные реалии внешнего мира, попавшие в поле зрения автора и представленные стёртыми поэтизмами книжно-романтического стиля – розы, звёзды, ветер, сияние, лёд, весна, сумрак, закат, – приобретают значение ёмких и неисчерпаемых символов, соответствующих различным настроениям и психологическим состояниям лирического героя.
В эмоциональной палитре предвоенного и послевоенного творчества Иванова (поэма в прозе «Распад атома», 1938; сборники «Отплытие на остров Цитеру», 1937; «Портрет без сходства», 1950; стихотворные циклы «Дневник» и «Посмертный дневник», 1958) господствует чувство безысходного отчаяния и экзистенциального ужаса, окрашенного в тона горькой иронии и лишь изредка просветлённого музыкой надежды и хрупкой веры в «счастье, нам от Бога данное». Лирический герой «позднего» Иванова – человек кризисного времени, с болезненной остротой переживший крушение некогда незыблемых и общезначимых ценностей, потерявший не только родину, но и внутреннюю цельность, вкус к жизни, веру в собственную творческую силу, способность «соединить в создании одном прекрасного разрозненные части».
Уже при жизни считавшийся в литературном мире эмиграции крупнейшим рус. поэтом 20 в., Иванов умер в нищете, в доме для престарелых. Его творчество, долгое время недоступное российскому читателю, получило признание на родине лишь в кон. 1980-х – нач. 1990-х гг.
ИДЕА?Л ЭСТЕТИ?ЧЕСКИЙ, представление о норме эстетического совершенства художественного произведения, критерий, с помощью которого можно оценивать произведение искусства. Впервые проблема эстетического идеала поставлена в философии Платона – для него высшим идеалом была не сама вещь, а её эйдос – образ, идея вещи. Эстетическому идеалу Платона соответствовало размышление и экстатический восторг, как то, что приближает человека к созерцанию эйдосов. Искусство же признавалось вредным, как отдаляющее от истинного содержания вещи – поскольку искусство есть «подражание подражанию». Альтернативную теорию эстетического идеала выдвинул Аристотель: совершенное произведение искусства подражает наиболее совершенным чертам действительности. В Средние века эстетический идеал имел религиозное содержание – произведения живописи, литературы, архитектуры оценивались с точки зрения их воздействия на человека. Идеально то, что приближает человека к Богу, возвышает его мысли, направляет его действия на праведный путь. Поэтому основные достижения Средневековья возникали в сфере церкви: авторы икон и летописей – монахи, памятники архитектуры – церкви. В эпоху Возрождения основа эстетического идеала – человек как «мера всех вещей», гармония как пропорция всех частей внутри целого. Классицизм Нового времени выдвигает эстетический идеал, связанный с философией Просвещения, – культ должного, система правил, строгое соблюдение которых ведёт к созданию совершенного произведения. В 19 в. эстетический идеал всё больше склоняется вначале к адекватному отображению действительности в искусстве, а затем – к признанию общественного значения искусства. Напр., в рус. критике середины и второй пол. 19 в. произведение рассматривалось с точки зрения его воздействия на общество, внедрения им новых идей (напр., натуральная школа в литературе, художники-передвижники в живописи). Параллельно этому в литературе возникает оппозиционное течение «чистого искусства», или «искусства для искусства». Сторонники этого течения видят эстетический идеал не в идейной, а в эстетической плоскости – совершенно не то художественное произведение, которое чему-то учит, а то, которое красиво. Затем в 20 в. эстетический идеал стал изменяться в сторону индивидуализма: важно, насколько хорошо художник передал свои мысли и чувства, развил свою оригинальную манеру изложения. С нач. 20 в. в литературе и живописи возникало множество различных школ и течений, каждое из которых пропагандировало своё представление об эстетическом идеале. С этой целью писались программные статьи, манифесты. Напр., в поэзии в начале века возникли символизм (задача произведения, по представлениям символистов, – передать некое глубинное содержание посредством образов-символов), акмеизм (самое важное, по мнению его сторонников, – воплотить красоту вещей, указать прекрасное в окружающем нас), футуризм (эстетический идеал ориентирован на будущее) и т. д. В современной литературе, в частности в постмодернизме, эстетический идеал – результат пресыщенности индивидуализмом. Произведение мыслится как сборник цитат и аллюзий из других произведений, и чем удачнее они совмещены друг с другом, тем лучше сам текст.
