Из истории болезни 1001204 (1937 г.р. Основной диагноз: пролимфоципгарная лимфома): "…До сеансов беспокоило буквально все. Два года без перерыва лежала на Песочной в онкологическом центре. Перенесла за это время 12 химиотерапии, которые не принесли желаемого результата, так как после очередной химиотерапии вновь начинался процесс с удвоенной силой. Редко кто выдерживал столько химиотерапии, от них просто умирали, потому что у людей не выдерживали другие органы. Это все очень трудно описать, а перенести это просто невозможно. Сейчас даже жутко об этом вспоминать.

Выписана с диагнозом «пролимфоцитарная лимфома с поражением забрюшных периферических лимфоколлекторов, селезенки, небных миндалин, кожи». Из тех, с кем я лежала на Песочной, в живых остались единицы и то только те, кто сидит сейчас в лечебном зале вашей Клиники. Я так сожалею, Сергей Сергеевич, что мы Вас не знали раньше. Сколько бы жизней было спасено! Видно, Богу было так угодно – оставить меня в живых, чтобы я звала безнадежно больных людей на Ваши чудесные сеансы, на эти праздники. Многие приезжают сюда из пригорода и возвращаются домой в двенадцатом часу ночи. Но никто не устает, все такие радостные, окрыленные, полные сил. Я посетила 9 серий сеансов[7]. На днях сдавала кровь на анализ и глазам своим Не поверила: все в норме. Я даже пошла работать. Нет таких слов, чтобы выразить Вам свою благодарность за жизнь, за детей. Я теперь живу, работаю и им помогаю".

(История болезни написана в 1993 году. По данным динамического врачебного наблюдения на июнь 1998, года состояние пациентки стабильное).

Из истории болезни 1007776 (1955 г.р.): "…Дорогой Доктор! Вот наконец и моя юбилейная – десять серий Ваших сеансов – анкета. Как быстро пролетел год! А ведь так недавно я «вползла» впервые в этот зал, не понимая уже, куда и к кому обратиться. Жизнь теряла смысл, ведь рецидив рака был написан диагнозом в карточке синим по белому. С тех пор очень многое изменилось в моей жизни и в жизни моих близких. Об этом я писала вам в каждой из своих девяти анкет.

Что же меня перестало беспокоить? Не болят колени (артроз – 20 лет). Осенью и зимой, а потом и весной были одни мучения. Нет болей в печени, в почках, в поджелудочной, остеохондроз больше не беспокоит. Перестали болеть вены на ногах. Но самый главный итог состоит в том, что мне больше не надо делать химиотерапию, остались одни лишь таблетки!!! На голове – прекрасная стрижка, а ведь волос не было вообще. Зимой обнаружили кисту в щитовидной железе. Через месяц она уменьшилась на одну треть, еще через серию осталась половина, а в этот четверг – УЗИ-контроль показал, что об этом можно забыть: нет совсем ничего!!!

Летом, перед последней серией, я писала об осложнении с гинекологией – увеличение эндометрия. Сейчас по УЗИ – норма…

И еще. Я очень переживала, когда после каждой серии худела на один килограмм. Всего за девять серий я похудела на девять килограммов. Боялась, что мое похудание – из-за рака. А сейчас поправилась за отпуск на два килограмма. И так они мне мешают, эти лишние килограммы, что теперь даже рада буду снова похудеть на сеансах. Об онкологии боюсь даже говорить. Мой врач в августе сказал, что прийти мне нужно на контрольное обследование только через три месяца".

(История болезни написана в 1994 году. По данным на 30.12.98, состояние стабильное).

После смерти отца Сергей Сергеевич практически ежедневно стал наведываться в греческий зал кардиологического центра, где ранее помещалась госпитальная церковь. (Здесь когда-то отпевали Мусоргского.) Он благодарил Господа за то, что тот услышал его молитвы, и просил указать путь к пониманию, хотя бы чуть-чуть приоткрыть завесу той тайны, той панацеи, которая поможет страждущему больному человеку. Сердце сына, который потерял отца и молил теперь за других, за тех, кому еще можно помочь, за тех, кого еще можно спасти, было открыто для высших сил больше, чем когда бы то ни было. Сердце врача, который мечтал только об одном – помочь своим пациентам, было восприимчивее теперь, чем когда бы то ни было. Сердце исследователя, не желающего мириться с безысходностью, жадно стремилось к прорыву в неизвестное и готово было на любые жертвы и подвиги ради этого.

И Бог услышал эти молитвы. Может быть, это звучит немного высокопарно, особенно для ученых и атеистов. Но это так. Нет, не было ангела с огненным мечом. Все было совсем по-другому. Возможно, когда-нибудь он расскажет нам об этом. Когда-нибудь, когда мы будем готовы понять. Только вот будем ли? Недаром Посвященные на протяжении стольких веков хранят свои тайны…

С тех пор он почувствовал в себе Силу. Этого не передать словами, не описать. Теперь он знал, что делать. Понимание приходило постепенно, шаг за шагом, постепенно приходило Знание. Накапливался опыт, и практика, опровергая все сомнения, подтверждала, что все это не фантазия, не игра воображения. Убедить кого-то – трудно, но важнее всего было убедиться самому. Как ученый он не склонен был верить в то, что не поддается никакому анализу, в ту силу, которую невозможно измерить никакими самыми совершенными приборами. Убедить могла только практика. Только выздоравливающие больные, которым никто, кроме него, не сумел помочь.

Хотелось бы проследить каждый шаг Доктора Коновалова на его пути. Потому что каждый его шаг имел свою глубочайшую логику. Сергей Сергеевич не проснулся однажды утром великим целителем, нет. Он шел к своей цели день за днем, шаг за шагом, влекомый неведомой Силой, указывающей ему путь к его предназначению.

Итак, после смерти отца Сергей Сергеевич продолжал работать в инфарктном отделении. Спустя приблизительно месяц он стал замечать, что во время обходов на него словно наваливается какая-то тяжесть, а руки становились необыкновенно упругими, как ему тогда казалось. Это были первые его необычные ощущения, самые первые проявления необычного дара. Но так как он был весьма далек от простейших даже понятий о биоэнергетике, то не придавал этому поначалу никакого значения. Просто констатировал как факт, и все. Он не читал никакой оккультной литературы, не интересовался, да и времени не было. К чему ему, серьезному ученому, весь этот вздор? Какой интерес могут представлять собой теории, которые не имеют практического применения? Он ежедневно читал разнообразную клиническую литературу, стремясь быть в курсе новейших разработок, в надежде отыскать там что-нибудь, что поможет в лечении сопутствующих хронических болезней его пациентов.

Однажды медсестра вызвала его к больному, страдающему инфарктом миокарда на фоне сахарного диабета, осложненного энд артериитом нижних конечностей. Мужчина испытывал дикие боли в ногах.

Сергей Сергеевич распорядился ввести наркотики и анальгизирующие препараты. Пока сестра совершала все необходимые процедуры, больной продолжал мучиться. Через 3-4 минуты после инъекции боль все еще заставляла его стонать. И вот тут впервые произошло нечто такое, что и стало первым шагом на пути Коновалова к открытию собственных способностей, разработке своего метода лечения, основанию собственной клиники.

Трудно сказать, что он испытывал в тот момент.

Мучения больного были непереносимы для него, а еще более непереносимым было сознание, что он ничем не может ему помочь. Разве что наркотиками.

«Господи, – подумал он, – помоги же этому человеку». И в этот момент, словно успокаивая больного, провел рукой над ногой пациента, которая была источником боли. Почему он совершил это движение – непонятно. Он стоял в трех метрах от пациента, и рука его прошла над воображаемой больной ногой мужчины. Но как только он сделал это – боль прекратилась.

Но поскольку Коновалов не верил ни в какие чудеса, то этому первому факту не придал совершенно никакого значения. А так как больному за три минуты до этого ввели обезболивающие препараты, он был совершенно уверен, что боль сняли именно они.