Неделя подготовки прошла, и наступило 28 апреля 1890 года. В девять тридцать утра всех гимназистов допущенных к испытаниям зрелости в количестве пятнадцати человек и четырёх экстернов, включая меня, собрали в двухшереножном строю в актовом зале Благовещенской мужской гимназии. Гимназисты в парадных мундирах, из экстернов я один в казачьей форме, остальные в костюмах. Судя по всему, ребята из купеческого сословия. Это значит, что папаши у них не ниже купцов первой гильдии. Денежки есть, поэтому костюмы у них из дорогого сукна, да и рубахи с обувью не дешёвые. Я один как бедный родственник. Это я так прикалывался про себя и над собой, чтобы сбить мандраж перед экзаменом.
В зале у торцевой стены под портретом императора Александра III стоял длинный стол под зеленым сукном для экзаменационной комиссии и педагогического совета гимназии.
Сейчас вся эта группа лиц стояла перед нашим строем, и директор гимназии Соловьёв поздравлял нас с началом испытания на зрелость и прочее бла-бла-бла.
По окончании речей Соловьёва, главы педагогического совета, попечительского совета гимназии и ещё кого-то, нас рассадили каждого за свою парту. Между партами дистанция, которая исключает всякую возможность подсказать или переписать, не говоря уж о том, что во время письменных экзаменов между партами все время буду дефилировать, по другому и не скажешь, инспектора и преподаватели, которые наблюдают за порядком испытаний.
Итак, тема сочинения, которую я выбрал — «Онегин и Чацкий». Арсений, прямо ясновидящий, чётко угадал с возможной темой. Пушкина и Грибоедова я вчера почитал, но о чём писать? Чуть не прыснул вслух, вспомнив анекдот про тупых, по мнению гражданских обывателей, военных «красивых, здоровенных».
Два лейтенанта выпускника общевойскового училища имени Кирова прощаются с Питером, обходя памятные места. В какой-то момент застыли перед памятником Пушкину на площади Искусств перед Русским музеем. Один летёха говорит другому:
— Да… Пушкин самый великий поэт во все времена и среди всех народов.
Второй летёха:
— Согласен, но Дантес стреляет лучше.
Вот и у меня проблема, Чацкий симпатизирует мне тем, что «прислуживать» не хочет, а Онегин тем, что стреляет хорошо. Шутка.
За пять минут до десяти часов всем экзаменуемым раздали пронумерованные и с печатью листы для черновика и беловика. Ровно в десять по звонку экзамен начался. Пять часов для меня оказалось много. Закончив насиловать свой мозг в четвёртом часу от начала экзамена, я переписал сочинение набело, проверил грамматику, лексику и под роспись сдал и черновик, и беловик комиссии. После этого удалился из зала и с чувством выполненного долга и ощущениями в теле, будто вагон угля разгрузил, двинулся на квартиру Тарала.
На следующий день был перевод с латинского языка на русский. Мне достался текст из поэмы Вергилия «Энеида». Справился быстро. Две страницы моим, не побоюсь сказать, очень хреновым почерком заполнил часа за два. И уже под удивлённые взгляды гимназистов и некоторых преподавателей покинул зал.
С греческим на следующий день провозился дольше. Пятая часть слов попалась незнакомая. Поэтому перевод писал больше на интуиции. Будем надеяться, что угадал.
Задачи по математике, которые выдавались каждому индивидуальные, чтобы нельзя было списать, мне показались несколько сложнее, чем я решал, готовясь к экзамену. Например, «купец смешал табак двух сортов в 30 рублей и в 54 рубля за пуд соответственно в отношении 7:5. Полученную смесь он смешал с табаком в 70 рублей за пуд и получил, таким образом, смесь в 180 пудов, ценою по 56 рублей за пудъ. Сколько табаку каждого сорта вошло въ первую смесь».
Сначала я подумал, что придется решать систему уравнений с тремя неизвестными, но такая система имеет множество решений. Потом пришла на помощь новая логика мышления и, разбив задачу на две подзадачи, я получил для решения систему из двух уравнений с двумя неизвестными, и задачу с долями. В конце концов, получил ответ в 49 пудов по 30 рублей и 35 пудов по 54 рубля.
На экзамене по арифметике на следующий день тоже столкнулся с интересными задачами, именно на логику мышления, а не на арифметические действия. Например, «учительница биологии вывела в лаборатории новое существо — мамбу-ямбу. Каждую минуту мамбу-ямба делится на две. На уроке учительница посадила одну мамбу-ямбу в стакан. Ровно через час стакан был полон мамбу-ямб. Через какое время стакан наполнится, если в него посадить не одну, а две мамбу-ямбы?» Если бы не Арсений и его пояснения, то я смело бы ответил за тридцать минут, но теперь написал 59 минут. Почему? Если первоначально в стакане была одна мамбу-ямба, то через минуту их станет две. А значит, процесс в первом (в начале одна мамбу-ямба) и втором случае (в начале две мамбу-ямбы) отличается на одну минуту. Поэтому правильный ответ: если первоначально в стакане было две мамбу-ямбы, то стакан заполнится через 59 минут.
Или другая задача на логику. «Жил был червяк, который очень любил грызть книги. На полке в правильном порядке стояло собрание сочинений Пушкина. Толщина одного тома — 2 сотки, толщина одной обложки — 1 линия. Какой по протяженности путь пройдет червяк, пока прогрызет от первой страницы первого тома до последней страницы второго тома?»
Сразу скажу, что 4 сотки и 2 линии, это неправильный ответ. Чтобы дать правильный ответ, нужно вспомнить, как располагаются на полке книги. У книги, стоящей на полке, первая страница находится справа, а последняя — слева. Значит, чтобы пройти от первой страницы первого тома до последней страницы второго тома червяку нужно прогрызть только 2 обложки. Правильный ответ: червяк пройдет 2 линии. Вот такое форматирование мышления.
Эти задачи и ещё два испытания по переводу русского текста на латинский и греческий языки сдавали только экстерны. Потом для нас был четырёхдневный перерыв между испытаниями.
Седьмого мая Закон Божий принимал у нас высший иерарх православной церкви в Благовещенске настоятель Кафедрального собора епископ Мартиниан Муратовский. Серьёзный такой дядя, разбойничьего вида. Ему бы армяк на плечи, кистень в одну руку, топор в другую и на большую дорогу. Был бы очень убедительным просителем поделиться материальными ценностями с ближним своим.
Гимназистов, которые из строя по одному выходили к столу с экзаменаторами, епископ на испытаниях буквально изводил своими вопросами. Я сдавал самым последним и насмотрелся на его моральные издевательства над экзаменуемыми. Некоторые бледнели так, что казалось ещё мгновение, и рухнут в обморок.
Когда подошла моя очередь, благодаря знаниям, полученным от протоирея Ташлыкова, отбарабанил с чувством, с толком и расстановкой молитвы, которые попросил прочесть епископ, потом ответил на вопросы по истории церкви, благожелательно был допущен до лобызания руки и получил напутствие иерарха, дальнейшие экзамены сдать успешно.
Двенадцатого мая нас собрали на оглашение результатов письменных экзаменов. Я получил оценку «отличные знания» по математике, арифметике, за переводы с латинского и греческого языков на русский и по Закону Божьему.
Как «хорошие знания» оценили моё сочинение. Надо же, здесь сочинение написал лучше, чем в своём мире. Там я при поступлении в Дальневосточное высшее общевойсковое командное училище имени Рокоссовского сочинение завалил и пошёл в армию служить.
Переводы с русского языка на латинский и греческий оценили как «достаточные», то есть на «троечку».
Из четырех экстернов, кроме меня дальнейшее испытание продолжил только один, двое вылетели. Из гимназистов, один был уличён в списывании у соседа, и лишён права продолжать начатое испытание. Теперь ему только через год, экстерном и платно можно будет попытаться сдать испытания по-новому.
Дальнейшие экзамены прошли в каком-то учебном угаре. Математику, физику, историю и географию я сдал на «отлично». Все языки: русский, латинский, греческий, французский и немецкий на «хорошо». Надо же, раньше в совершенстве говорил на командно-матерном и чуть-чуть на русском, английском, таджи и чеченском. Теперь ещё четыре языка на «хорошо» добавились.
