Грудь существа вдруг вспыхнула, и рядом с ним появился женский силуэт.

Это… это… женщина? И… вероятно… красивая? Не знаю. Не уверен. Она… боится?

Почему она боится и дрожит? Ведь она не Цель, ей нечего бояться.

Впрочем, ладно. Моя работа закончена. Пора уходить.

Что это?

Сожаление? Моё?

Да! Моё! Ведь я хотел остаться, но у носителя более нет сил и… жизнь его… на исходе?

На исходе?

А жаль…

Бывают моменты, когда ты не совсем понимаешь, спишь ты, или уже проснулся. И лишь с неким неизвестным мельчайшим усилием воли ты заставляешь организм в этом убедиться.

Так вот…

Сейчас на это крошечное неизвестное усилие не было никаких сил. Абсолютно. Сердце билось настолько медленно, что и не разобраться вовсе, а бьётся ли оно вовсе?

А любое действие, даже мысль отзывалась безжалостным разрядом неистовой и мучительной боли. Тело не работало. Совсем. Даже органы чувств отказывались подчиняться. Я медленно, но верно умирал, это я понимал отчетливо. Лишь время от времени задавался вопросом, почему я всё еще жив?

Всё было во мраке и пелене, но вдруг, сквозь них стал доноситься слабый и заботливый голос, а нотки испуги и страха, то и дело в нём мелькали. И я прислушался, точнее, постарался это сделать, а также сделал усилие открыть глаза. И каким-то непонятным чудом, это получилось. Стоило чуточку разлепить глаза, как тут же вновь доносился голос, но глаза закрывались, и затихал голос.

Но очередным неимоверным усилием воли, игнорируя мучительные разряды боли мне удалось наполовину открыть глаза и разобрать женский голос, а также встревоженное и испуганное лицо с раскрасневшимися глазами прямо перед моим взором:

— Пал… Пал… не уходи… только не уходи… ты ведь победил… одолел их… — шептала горько Лина. — Зачем? Зачем ты это сделал… я ведь пыталась до тебя достучаться. Я ведь все видела. Я хотела помочь… почему ты не использовал меня как щит, а? Почему?

Лишь опустив взгляд на свою грудь, я смог понять, в чем было дело и почему я еще жив.

Лислина.

Она вливала в меня остатки своей целебной и жизненной силы. А присмотревшись к своему телу, не знаю отчего, но хотелось смеяться. Это было уже не тело. Сейчас это походило на настоящую мумию. Кости, с натянутой на них кожей. Да и кожа вместе с костями грозилась рассыпаться в любой момент, стоит к ним не так прикоснуться.

Такова плата. Цена — жизнь.

— Не… надо… — прохрипел еле слышимо я, — … не… надо… Лина… это… бесполезно…

От моего хриплого шепота женщина встрепенулась и расширившимися глазами уставилась на меня, лишь сглатывая горькие комки в горле. Девушка силилась что-то сказать, но нужных слов так и не нашла, только набор нечленораздельных звуков.

Но девушка вдруг аккуратно положила мою голову к себе на колени и с нежностью стала проводить по волосам.

— Прости… Пал… прости… всё, что было… я отдала… больше нет… правда… ничего нет… что я богиня Жизни, если не могу спасти любимого мне человека… — шептала горько она, а после я ощутил влагу на своём лице, и вновь сделав усилие над собой, которое отозвалась болью, открыл глаза.

Богиня плакала. Впервые я видел небожительницу, что пускала слёзы по смертному.

— Ты чего… ревешь, глупая? Сопли подбери… Негоже гордой небожительницу… плакать… — затухающим голосом произнес я. — Найдешь себе… какого-нибудь… небожителя… и всё… будет хорошо…

— Нет-нет… лучше молчи… ничего не говори… береги силы… мне никто не нужен… нет-нет… нам никто не нужен… у тебя ведь много жен… мы… мы что-нибудь придумаем… — успокаивающе говорила она, срывающимся на плач голосом, отчего он у неё быстро осип. — Ты только глаза не закрывай. Хорошо? Не закрывай…

Вот только в тоже мгновение я услышал голос и каркающий смех того, кого уже не рассчитывал услышать никогда. Голос Нандгара, и как мне показалось, тот тоже был на последнем издыхании:

— Что Картар… думал… ты победил? Так я тебя разочарую… скоро… скоро… всё, что ты силился защитить и за всё то… за что ты отдал свою жизнь… погибнет… они придут… я хотел успеть до их… прихода… но ты… мне помешал… они придут и поработят всё… поработят… уничтожат… ты… ты… проиграл… либо проигра…

Договорить он не успел, голос, как и жизнь бога Смерти была оборвана. Но я уже его почти не слышал. Я лишь неведомым образом смог ощутить это.

— Не слушай его, Пал. Его больше нет. Ты молодец! Ивара говорила правду. Ты лучше кого бы то ни было… без тебя мы бы не справились…

Глаза вновь стали закрываться, а сердцебиение стало вновь замедляться. Влитая сила Лины, что поддерживала мою жизнь, закончилась.

— Пал… Пал… ПАЛ… ПАЛ… не уходи… не оставляй… ты ведь только… всё благодаря тебе… ты не можешь… вот так… умереть… — шептала девушка глотая слезы, но что-либо поделать была не в силах и лишь сильнее прижималась своим лицом к моему.

Никто не в силах был мне помочь.

— Прости… красотка… дальше… без меня… как-нибудь…

— НЕТ… ПАЛ… НЕТ… ПРОШУ… НЕ УМИРАЙ… НЕ ОСТАВЛЯЙ НАС… ТЫ ВЕДЬ ОБЕЩАЛ…

— Уж… прости…

Глаза вдруг полностью закрылись, и я вновь окунулся в полную тишину и во все поглощающую тьму. И более не было ничего. Только успокаивающий мрак и смертельное спокойствие.

Несколько мгновений пожилой мужчина продолжал внимательно всматриваться в проекцию с непроницаемым ностальгическим взглядом, а после, откинувшись на спинку кресла, тот прикрыл глаза и попросту замер, словно силился нечто вспомнить. Вспомнить что-то важное, или возможно, он уже вспомнил, но не мог никак принять верного решения.

— Отец? С тобой всё в порядке? — тихо поинтересовалась Желание, коснувшись светлой накидки старика.

Несколько мгновений тот и вовсе не реагировал, но затем резко распахнул глаза, вновь окинул взглядом проекцию, а после перевел свой взор на собственные руки.

— Всё в порядке, моя милая, не переживай, — с лучезарной улыбкой отозвался он. — Думаю, пора заканчивать…

— Заканчивать? — невольно нахмурившись, отозвался Воля. — Но как? Зегарн еще не завершен… остались две противоборствующие стороны.

— Две? — пожилой мужчина с довольной улыбкой и с неким кряхтением стал подниматься с насиженного места и напоследок вновь бросил взгляд на множественные проекции. — А как по мне, я вижу здесь нечто цельное. Впервые за всё время своего существования я горд тем, что не ошибся. Но… — вдруг с той же бессменной тёплой улыбкой заметил мужчина, — … если ты считаешь, что стороны всё еще две. Тогда тебе лучше немного подождать, чтобы убедиться в обратном. Здесь ваша вотчина.

И развернувшись, мужчина беззвучной походкой зашагал прочь.

— Отец, вы снова вернетесь в уединение? — полюбопытствовала Желание, на что старик остановился, над чем-то раздумывая и обернувшись к големам, удовлетворенно кивнул.

— Уединение? Да. Вероятно так. Но на сегодня у меня имеется еще одно важное и неотложное дело. И его необходимо решить пока не стало слишком поздно.

Уже оборачиваясь, пожилой мужчина сделал очередной беззвучный шаг и просто растворился в пространстве.

На некоторое время в Храме Создателя повисла гнетущая тишина, но через несколько секунд слова сами сорвались с уст Желания Создателя:

— Отец хочет вмешаться?

— Кто знает, сестра. Кто знает…

Во тьме я находился долго, очень долго. Точнее не находился, а просто парил. Час, день, декада, месяц, а может и не один год. Этого я не понимал, да и не хотел понимать. Не было никаких мыслей, был только один вопрос, который я неосознанно и произнес вслух:

— Так выглядит Смерть для меня? Бесконечное скитание во тьме? Паршиво…

Вначале было всё также тихо и темно, а далее мне показалось, что кто-то прокашлялся совсем рядом.

— Ой, нет… — вдруг прозвучал старческий голос, — … если я не ошибаюсь, то ты уже бывал здесь. Это Междумирье… — а далее мне показалась, что голос, будто замешкался. — Если ты ничем не занят, то… ты не против, если мы немного поговорим?