Как когда-то мне помогло мытьё посуды, так и теперь уборка быстро избавила от головной боли и похмелья. Единственное, что страдало от уборки, так это моё многострадальное тело. Когда я наконец вышел из ванной, то походил не на Квазимодо (тот показался бы в сравнении со мной просто очаровашкой), а на раздавленную сороконожку. Спина не разгибалась. Но всё же я с удивительным упорством продолжал убираться. На улице уже начало светать.

Пока наводил порядок, я успел решить, что напишу записку, на всякий случай. И если тело опять отключится, то те, кто наверняка ко мне ворвутся, будут знать, что резать и хоронить меня не стоит. С другой стороны, смотря кто ещё ворвётся. А то, может, лучше, чтобы похоронили…

Пока я так рассуждал, дело дошло до сброшенных книжных полок. Я как раз взялся за первую, повесил на один гвоздь и собрался вешать на второй, когда неожиданно заметил, что она никак не желает на этот гвоздь вешаться. Я даже не сразу понял, что на самом деле, как я ни стараюсь, это моя рука не двигается. Я хотел было посмотреть, что с рукой, но голова двигаться тоже отказалась.

Всё повторялось, я перестал чувствовать своё тело, даже записку написать не успел.

Перед глазами замерли полка и обои. Тело больше не болело. Собственно, его вообще будто и не было. Осталась только тюрьма с двумя открытыми окнами. Ну, ничего…

Нет, столько стоять предельно неудобно и чертовски скучно. Я уже успел исследовать каждый миллиметр видимого участка жутко грязных обоев с неизвестно откуда взявшимися следами ботинок и изучил всю поверхность полки, которую, кстати, уже довольно долгое время продолжал держать. С другой стороны, стоять таким образом было весьма полезно и продуктивно — для мышления. Я смог наконец-то подключить все свои умственные ресурсы (ну те, что есть, по крайней мере). Тело моё снова отключилось, а разум, как и в прошлый раз, продолжал работать. Интересно, что я не упал, как это бывает при потере сознания, а словно замер. Но если в прошлый раз я считал, что это было связано с перстнем, то теперь-то понимаю, что прямой связи нет. Значит, я упустил ещё что-то очень важное…

Я мысленно зевнул. Минуточку! Мысленно? Может, я и поспать наконец-то смогу, хотя бы мысленно? Стоило попробовать, но как? Закрыть мысленно глаза? Глупо.

Так я и раздумывал, уставившись в одну точку, пока сам не заметил, как действительно отключился. Мне даже что-то снилось. Кажется, немного странная деревня или даже маленький городок. С комичными домами самых невероятных форм и цветов. Не представляю, из чего они могли быть построены. Канонически розовые, зелёные в форме сферы, чёрные, напоминающие маленькие останкинские телебашни. Всё это смотрелось несколько жутко и более чем странно. При этом, хотя я и не уверен, над каждым домом стояла своя погода: где шёл снег, где пекло солнце, а где даже лил дождь. По улицам ходили чудные люди. Более всего это напоминало показ моделей какого-нибудь новомодного кутюрье: кричащие цвета, пугающие фасоны. От всей этой пестроты мне даже во сне стало дурно.

Сновидение было очень расплывчатым, как, впрочем, и всегда. Просто раньше мне ничего похожего не снилось. Поэтому, когда я всё-таки проснулся, мне потребовалось некоторое время, чтобы сбросить наваждение. Вовремя помогла полка, которая неожиданно грохнулась мне на ногу.

Я подскочил и запрыгал по комнате на одной ноге, ругаясь на чём свет стоит. Тут ещё мне подвернулась стопка аккуратно сложенных мной же книг. Я с размаху грохнулся на пол и затих, продолжая скрежетать зубами.

Спустя пару секунд до меня дошло, что пол-то грязный, а форма охранника, что на мне, — единственная чистая и целая одежда в квартире.

Я вскочил и начал отряхиваться. Мысли в голове забегали табуном, сопровождая своё движение жутким топотом. Неужели я теперь буду вот так каждый день отключаться? Минуточку… день? Я даже не сразу заметил, что на улице уже вечер. Видел я в окружающей меня темноте просто прекрасно, поэтому, уже почти привыкнув к этой весьма полезной способности, не сразу заметил смену времени суток. И самое удивительное, я не только видел, но и чувствовал себя тоже просто замечательно. Мышцы не ныли, связки не болели.

Даже похмельного синдрома не было. Это, конечно, явный плюс. Об этом стоит подумать во время завтрака.

Желудок отчаянно заурчал.

Вот только есть-то нечего.

Не водится в моей квартире еда. В холодильник заглядывать бесполезно, да и опасно. До того, как выключилось электричество, там уже ничего съедобного не было, а теперь уж… И деньги все вчера в баре проел, вернее пропил. Все свои двадцать рублей. А что?! Мне теперь и пить можно. Как показывает практика, дневной сон действует прямо-таки воскрешающе. За организм можно не волноваться, его теперь хрен погубишь! А вот кушать всё равно хочется. Что же делать-то?

Не верится, что ко мне никто даже не вломился за весь день. Это удивительно, учитывая то, что в последнее время моя квартира стала просто проходным двором.

Можно, можно… можно зайти к соседке.

Хотя всё же не стоит. Неприлично как-то. А вот если…

Мои размышления прервал стук в дверь. В кои-то веки в неё постучали. Не вышибли, не открыли отмычкой, а именно постучали.

Я судорожно оглядел всё ещё весьма захламлённую комнату, всё ещё весьма помятого себя и, вздохнув, пошёл открыть дверь. Может быть, пришла добрая душа покормить меня голодного? Хоть бы три корочки хлеба или мяса кусочек… с кровью. Ой ты ё! Как же меня всё достало!

В глазок я посмотреть забыл, потому что перед моим голодным взором уже проплывали самые разнообразные блюда. От фаршированных баклажанов до супа Галина с Бланком. Эх, слюнки текут…

— Сантехника вызывали?

Я с трудом отвлёкся от столь вкусных и приятных мыслей и попытался вникнуть в смысл фразы, попутно сглатывая слюну.

— Я грю, сантехника вызывали? — повторил глубокий, хотя и слегка пропитый баритон.

— Да, конечно, вызывал, проходите. Я ещё неделю назад вызывал, — наконец на удивление осмысленно среагировал я.

Здоровенный мужик в довольно приличном костюме (ну, для сантехника приличном), почесал бороду.

— Дык я же говорил, что, пока электрик не придёт, я ничего делать не могу.

— Простите, что спрашиваю, но зачем вы тогда зашли? — не слишком приветливо поинтересовался я.

— Да мимо просто проходил, вот и зашёл.

Поиздеваться он, что ли, зашёл?

— Гм… — многозначительно произнёс я, — но ведь электрик сказал…

— Да знаю я, что он сказал, — перебил сантехник. — Мы с ним на днях согласуем расписания, через недельку-две будет окно, в которое мы неофициально придём вместе и всё сделаем.

— Неофициально — это значит, что и оплата неофициальная? — подозрительно спросил я.

— Конечно. А вы что думали? У нас расписание. Мы же не можем из-за вас его нарушать.

— Ну это, допустим, понятно. Но не через две недели?! Как же я буду без электричества и с протекающим водопроводом. Я же даже из дому отлучиться не могу!

Я потихоньку начал закипать.

— А что я могу без электрика сделать? — развёл он руками. — Между прочим, это очень опасно, работать с водопроводом, когда в квартире проблемы с электропроводкой.

— А жить, значит, по-вашему, в такой квартире безопасно?! — вскричал я.

— Повторяю, без электрика я ничего сделать не могу, — повторно развёл руками сантехник.

Мы замолчали одновременно. В воздухе повисла тягучая пауза.

Внизу хлопнула дверь и послышались тяжёлые шаги. Мы с сантехником невольно замерли, продолжая думать о своём и слушая звук приближающихся шагов.

На лестничной площадке появился маленький коренастый мужичок. Поначалу мне не верилось, что такой небольшой мужичок может так топать, но когда он подошёл и, представившись, пожал руку… крепкий мужик. Больше тут сказать нечего.

— Здравствуйте, — кивнул он, и повернулся к сантехнику: — Здорово, Коляныч. Я тут мимо проходил, вижу, ты стоишь. Дай, думаю, загляну. Тем более в этой квартире, помнится, как раз с электричеством нелады.