* * *

На боевых кораблях лишних людей, обычно, не бывает. Каждый, кто служит на флоте, прикреплен к определенному боевому посту, будь то мостик корабля, орудие, машинное оборудование или какой-нибудь трюмный отсек. Потому для обустройства военной комендатуры в столице Аландского архипелага Эриху Редеру пришлось напрячь экипажи крейсеров, сняв с них часть моряков. Впрочем, гросс-адмирал и не скрывал, что рассматривал это действие, как своеобразное наказание для личного состава крейсерского отряда за то, что они не только не сумели в недавнем бою потопить ни одного большевистского эсминца, имея неоспоримое преимущество в артиллерии и тоннаже, но и не сумели предотвратить гибель «Силезии». И теперь сокращенные экипажи всех трех крейсеров были вынуждены нести службу более интенсивно. Недостаток людей сразу привел к удлинению времени вахт.

Но, в то же время, мера была не столько воспитательной, сколько вынужденной, потому что гросс-адмиралу срочно требовались людские ресурсы для организации комендатур и береговых служб. А людей Редеру взять было просто неоткуда, кроме как с кораблей эскадры. В то же время, гросс-адмирал опасался сокращать экипаж «Тирпица», понимая, что новейший корабль в техническом отношении весьма сложен. К тому же, в предстоящем столкновении с главными силами советского Балтийского флота именно на линкор возлагались основные надежды Главнокомандующего кригсмарине. И, если придется вести серьезное морское сражение, а, тем более, бороться за живучесть огромного корабля, на нем пригодится каждый моряк. Учитывая все эти обстоятельства, из экипажа флагмана никто на берег отправлен не был.

Наоборот, на легкие крейсера после состоявшегося морского боя, Редер больше особенно не надеялся. Он сделал из произошедшего собственные выводы. Выучка команд всех крейсеров, как и действия их командиров, оставляли желать лучшего. Это же просто позор, что три крейсера не смогли ничего сделать против трех советских эсминцев, да еще и старых «Новиков»! А что будет, если им в бою встретятся новые русские эсминцы? Или, не дай Бог, русские крейсера? Потому гросс-адмирал распорядился снять с каждого легкого крейсера по полсотни человек.

Еще полсотни пришлось отправить на берег и с броненосца «Шлезвиг-Гольштейн». Таким образом, вместе с теми, кого удалось наскрести на крейсерах, германский военный контингент, высаженный на Аланды, составил двести человек. Что, в сущности, было абсолютно недостаточно, чтобы контролировать все острова архипелага, но минимально достаточно для того, чтобы взять под контроль островную столицу. К тому же, в их распоряжении оставались броненосец и миноносцы, не считая торговых судов и разных мелких суденышек, а также катеров и яхт, реквизированных в порту Мариехамна.

Возле проходной, ведущей на судоремонтный завод, Александр Лебедев стоял в растерянности. Крепко сбитая седоватая тетка средних лет, охранница из ВОХРа, вооруженная «Наганом» не стала даже разговаривать с Сашей, услышав, что документов при нем не имеется. А все попытки объяснить ей, что он уже утром вышел из этой же самой проходной, сотрудница военизированной охраны проигнорировала. Позвать кого-нибудь с эсминца «Яков Свердлов» она тоже отказалась. Мол, не положено ей, видите ли, пост покидать да по территории бродить. А звонить по внутреннему телефону и беспокоить собственное начальство ради человека без документов, она не собиралась, указав Александру на дверь. Вреднющая попалась вахтерша. Настоящая мымра.

И теперь Саша стоял столбом возле каптерки, задумавшись и перебирая в уме варианты, что же следует предпринять. Забор вокруг завода был высоченным, построенным из бетонных блоков и с колючей проволокой, идущей по верху. Он уставился на ограду, прикидывая, как через нее перелезть. Но тут, как назло, со стороны ближайшей городской улицы показался патруль, состоящий из дюжих краснофлотцев с винтовками, заставляя Александра нервничать и лихорадочно соображать. Лебедев прекрасно понимал, что в случае, если патрульные попросят у него документы, а их нет, то обязательно отведут в комендатуру «до выяснения».

Может быть и того хуже, ведь командир патруля запросто может заподозрить, что он шпион немецкий, раз в форме, но без документов ошивается возле судоремонтного завода, на котором ремонтируются боевые корабли. Тогда и в местное отделение НКВД попасть недолго. А там доказывай потом, что никакой и не шпион, а самый обыкновенный разгильдяй. Время-то суровое, военное. Как минимум, измордуют не разобравшись. А если, к тому же, выяснится, что портфель с планами всех укреплений береговой обороны Лебедев потерял по пьяному делу, то и совсем плохо будет. Да и дяде с отцом он тогда очень серьезные неприятности подкинет. И это ему еще пока повезло, что, сходив в госпиталь и обратно, он не напоролся по дороге на патруль.

Накручивая себя, Саша начал пятиться к проходной завода, желая скрыться в ней от патруля. К тому же, внезапно ему в голову пришла мысль, что нужно все-таки настоять на своем, потребовать у вахтерши вызвать начальника караула, чтобы попытаться уговорить того позвать на проходную боцмана Мочилова. А Игорь уже подтвердит его личность. Да и портфель Мочилов вынесет, если даже самого Лебедева внутрь не пустят. Александр даже удивился, как такой простой план сразу не пришел ему в голову. Наверное, по той причине, что тетка на проходной показалась чересчур вредной. С такой особой общаться совсем не хотелось. Александр всегда терялся, общаясь с подобными хамоватыми женщинами. Вроде бы, с одной стороны и женщина, слабый пол, представительницу которого обижать не следует, а, наоборот, надо бы защищать. Но, с другой стороны, такая «слабая женщина» своей напористостью и коня завалит. И кто только таких хамок воспитывает? Хотя, делать нечего, придется пообщаться с мымрой еще раз.

Приняв решение, Лебедев уже взялся за ручку двери, ведущей в проходную, когда его внезапно окликнул звонкий голос:

— Подождите, товарищ капитан-лейтенант! Я за вами всю дорогу бегу от самого госпиталя! Меня майор Широкин послал вас искать.

Александр обернулся и увидел Тараса Прокопенко, своего нового вестового. Саша уже и позабыл про этого бойкого паренька. Теперь же его присутствие оказалось весьма кстати. Патруль, услышав упоминание про майора Широкина, помощника самого генерала Елисеева, прошел мимо. А командир патруля, старшина второй статьи, еще и отдал честь Лебедеву.

Тарас, действительно, выглядел запыхавшимся, его бескозырка съехала на затылок, а синий воротничок с белыми полосками подогнулся с одного края.

— Говоришь, что товарищ майор тебя послал? — переспросил Лебедев.

— Так точно! Он о вас беспокоился. Сказал, что доложили ему о том, что рана у вас открылась, отчего и на совещание вы не пришли. Вот и отправил меня в госпиталь, чтобы разузнать, не надо ли помочь чем-нибудь. Так я в госпитале вас не застал, стал там вас искать, но случайно увидел из окна со второго этажа, как вы за ограду уже выходите. Вот и побежал следом за вами.

— А чего не окликнул тогда? — поинтересовался Саша.

— Так это, не положено младшим по званию командирам кричать на всю улицу, — промямлил вестовой.

— Экий ты щепетильный. Кричал бы. Чего уж там. В следующий раз кричи в такой ситуации во все горло. Понятно?

— Так точно. А с вашей раной что?

— Да все в порядке уже. Перевязали в госпитале. Сейчас хочу на завод еще раз попасть, забыл там кое-что. Да только вахтерша меня обратно не пускает без пропуска, — рассказал Саша. И тут же поинтересовался у вестового:

— Ты можешь придумать, как мне попасть обратно на этот завод?

Тарас предложил:

— Так пойдемте на катер майора. На нем можно заходить в заводскую акваторию без всякого пропуска. Мне же велено оказывать вам всяческое содействие. Да и шкипера с мотористом я хорошо знаю. Служу здесь уже почти год. Не однажды с майором ходил на этом катере.

Лебедев кивнул, и они пошли в сторону городского причала для разъездных катеров. По дороге Тарас рассказывал: