— Да кого там принесло? — разрывая страстный поцелуй, раздраженно выдал на самом интересном прерванный молодожен, когда заслышал никак не унимающийся и потому назойливый перезвон вполне, к слову, мелодичных колокольчиков магического «дверного звонка». А отдав мысленный приказ кольцу по лишь в Видении видному ментальному щупу, что протянулся к голове носителя от упомянутого артефакта на пальце, Силин деактивировал звукоизоляцию и, услышав снаружи взволнованный лепет Прока, недовольно выдал. — Чего тебе?

— Босс, скорее! Там эта... плывут... челны... невиданные... много. Поспешите, босс, — явно взволнованно, то и дело запинаясь, мямлил косноязычный Буроухий.

— Иду! — поняв, что ситуация и вправду требует его присутствия, тут же решительно ответил надёжа-государь окрестных земель. А когда слегка раскрасневшаяся и несколько растрепанная, но уже одетая троица предстала в полной боевой снаружи тут же убранного обратно в кольцо шатра, причем уже без затрат маны, а без подпитки простоять тот смог бы не более двенадцати часов, так вот, то теперь собранный рыжеволосый юноша приступил к расспросам. — Где мама?

— Так с мальцами в школе. Я её не волновал, сразу к вам, босс, — как-то заискивающе заглядывая в глаза благодетелю, тут же ответил чёсанный, вымытый и даже слегка постриженный «министр пропаганды», благоухая ромашковым мылом из-под чистой хлопчатобумажной туники правительственного, так сказать, цвета, то есть в мелкий пёстрый да невиданно яркий для этого мира пока ещё натуральных красок... горошек. Мда.

— Ясно, — принял к сведению Силин, бросив взгляд на недавно возведенный навес, где перед обычной школьной доской и теликом максимально доступной диагонали обычно кучкуется на циновках как правило открывшая рты и внимательно внимающая доброй тёте местная детвора, ну и до куда явно менее чем сотня шагов, что является экспериментально выясненным максимумом для запитывающей золотое кольцо от чужого резерва энергонити. А затем цнынь обратился к своим готовым ко всему цкынь. — Будьте с ней, девочки. Я — к реке. Веди, Прок.

— Но... Как прикажешь, жар моего сердца, — получив от привычно апатичной, во всяком случае с виду, Белоухой Унки локтем в бок, тут же прекратила так и не высказанные свои возражения эмоциональная Рыжеухая Рука, возмутившаяся было, ибо готовая хоть куда следовать за возлюбленным, а уж никак не бросать его в момент возможно опасности, но в итоге всё ж, приложив руку к тому самому сердцу, покорно поклонилась, дабы уже в следующий миг стремительно умчать исполнять поручение, заодно и уволакивая за собой подружку, традиционно ничего не сказавшую, но при этом прям не способную оторвать своего всё прекрасно говорящего влюбленного взгляда от ненаглядного.

— Сюда, босс, — засеменил Буроухий перед сосредоточенным юношей в удобной тунике «гавайской» расцветки, широко шагающим сейчас к краю поселка, что в обратной стороне относительно спешно удалившихся тактикульных «лисиц».

Не то чтобы Силин, как-никак защищенный пирсингом с «климат-контролем», прям изнывал от жары. Нет, скорее просто ему было по приколу, как выразился Славик, а Ким лишь «пожал плечами», будучи в Холмске, мотаться тут босоногим и в этом вот колоритном мешке с прорезями для рук и головы. Примерно по тем же соображениям Унка с Рукой так и ходили в камуфляже да с множеством подсумков, будучи при этом увешаны оружием, даже не смотря на то, что всю жизнь они и воевали, и охотились чуть ли не голышом, порой с воинственной раскраской.

И да, «лисички-сестрички» — хоть и выглядели трогательными малышками с милыми ушками да пушистыми хвостиками, но всё ж были вполне взрослыми. Да ещё и далеко не из сословия землепашцев, к слову говоря. А потому, будучи соответствующим образом воспитаны, могли очень даже удивить в противостоянии с кем-то, например, из несколько более мощных, но откровенно недалеких «волков», хотя скорее являющихся представителями более примитивного общества. А применив врожденную хитрость — то и не один на один, а сразу против нескольких бесхитростных Сероухих.

— Жора, кончай жрать, давай в небо! — тем временем мысленно обратился к своему разленившемуся фамильяру-разведчику Силин, минуя ряд биотуалетов направляющийся сейчас по идеально выметенной и даже облагороженной теперь кадками с очень ароматными цветами «улочке» к юго-западной окраине поселения.

Где вскоре открылся отличный вид на протекавшую с севера на юг не сильно широкую, но всё ж полноценную реку. В которую немногим южнее, сразу за полями, откуда сейчас бежал ушастый народ с современного вида тяпками, граблями да лопатами, с запада впадала речушка поменьше. Акурат перед заливными лугами ещё южнее, где тучных по сравнению со здешними Земных коров да коз сейчас активно гнали в окружающий всю эту благодать лес юные пастушки. Более пологий левый берег бо́льшей реки, в отличие от правого не заселенный, был занят ещё более дремучим лесом чем тот, который окружал Холмск, ибо там он был элементарно не столь хожен, как-никак, лесным звероухим народом.

— Это кто такие, Прок? — поинтересовался Силин у старожила, разглядывая и своими усиленными благодаря пирсингу в брови глазами, и иногда прикрывая их, дабы уже вороньими оценить всю картину с большой высоты, а то вдруг там ещё кто-то поднимается по реке, сразу за этими вот.

— Неведомо, босс. Впервые вижу таких... странных. А челны у них похожи на те, что у Толстоухих, но побольше будут и... грозные какие-то, или скорей хищные. Не такие пузатые плоскодонки, чтоб, значит, товара поболее вместить, а худые и стремительные, словно те волки, — поражал красноречием и образностью мышления Буроухий, вместе с собеседником сейчас разглядывающий три эдаких драккара. Ну, может поменьше. — Хотя... слыхал я, сказывали про дивный народ оргов где-то за тридевять земель. Они також ликом черны.

— Как-как, орки?

— Не, точно помню: орги — сказывали.

— Ну орги, так орги. Надо же, воинственные какие, — пробормотал Силин, изучая этих вот «тумба-юмб», чего-то там рычащих да скалящих свои и вправду нижние, хоть и небольшие, но всё ж клыки под характерно приплюснутыми носами. Уши, кстати, у них были вовсе не меховые, а как у людей, но слегка заострённые.

Вот только кроме как повадками и оттенком кожи, не так чтобы прям и черной, как заявил Прок, а скорее цвета молочного шоколада, правда с несколько оливковым оттенком, так вот, незваные гости ничем более и не напоминали туземцев. Ибо хоть и были в примерно таких же, как и у местных, туниках, но почти все в однотипных защитных наголовьях, судя по всему бронзовых и в виде эдаких самурайских «тарелок» дзингаса. Многие — с единообразными недлинными копьями да с овальными щитами. Пусть и размалеванными в соответствии, похоже, с индивидуальной доблестью да заслугами, но, опять же, как под копирку. Длинные кинжалы на поясах также были в копилку относительно массового производства.

Некоторые из данных не то «викингов», не то «легионеров», помимо всего, имели и защиту корпуса. Нет, не попсовые лорики какие-нибудь, а нечто наподобие линотораксов, хотя — те же яйца. Всё ж металл у завоевателей, по-видимому, не так доступен, как могло бы показаться на первый взгляд. А может попросту традиции такие.

И да, воинственный десант, уже выгружающийся на небольшом пляжике чуть южнее, у подножья холма с поселком, прибыл сюда явно не грибы пособирать или для обмена культурами разных народов. А те баржи с не оставляющими сомнений по поводу своего назначения клетками, и которые чуть ниже по течению волокут сюда арьергардные посудины — как бы намекают, что предполагается полон, который наверняка вскоре будет отправлен вниз по реке, чтобы флотилия бравых «конкистадоров» смогла свободно подниматься дальше.

— А кто там ниже-то по течению живет, Прок?

— Так Буроухие ж ещё. А за ними — Длинноухие. Дальше, как сказывали Толстоухие купцы из самых низовий Скорицы, Большеухие и какие-то Вислоухие обитают. Но я таких и не видывал никогда.