— Ошибаешься, моя прекрасная, — возразил я, — с тех пор, как я познакомился с тобой, я не посмотрел ни на одну женщину. Твое фото ношу в своем сердце, оно даже прожгло мой фланелевый жилет.

— Ах ты насмешник, Лемми! Не отчаивайся.. Дай только благополучно закончить это дело с Мирандой, и тогда, кажется, у меня найдется для тебя время. Доброй ночи, мой красавчик, не делай глупостей, которые могут мне не понравиться.

Она улыбнулась мне, садясь в машину, включила скорость и отъехала, а я смотрел вслед машине. Странная эта девочка, скажу я вам! Такой тип женщины, с которой никогда не знаешь, с какого конца начинать. Невозможно узнать, что ей нравится, надо ли быть грубым влюбленным или ей нравится старая тактика? И вообще неизвестно, что она думает?

И кстати такие женщины, как она, часто являются причиной для всяких неприятных дел, и если бы их не существовало, то и дел таких было бы так мало, что не стоило бы о них и говорить.

В каком — то журнале я прочитал, что преступления обходятся Америке в четыре миллиона долларов в год. Мне кажется, что если бы кто-нибудь догадался сунуть Конни после ее рождения на пять минут в холодную воду, это сохранило бы государству целый миллион, что доказывает, как высоко я ценю Конни.

Но поскольку это меня касается, я задаю себе вопрос, действительно ли мы взаимно симпатичны друг другу, или она ведет меня за собой, как первого встречного?

Через пару минут я был уже у себя и сделал себе виски с содовой. Я как раз потягивал виски, когда мне позвонил Вилли Боско.

Я дал ему свой номер телефона, когда мы встречались с ним в «Паксайде» на тот случай, если произойдет что-то новое.

— Все идет хорошо, Лемми, — сказал он мне, — как условленно. Мы видели, как часа два назад на машине отправились Сигелла и его парни, и я пришел сюда прогуляться, надеясь увидеть тебя и поговорить о «Брендес Энде».

Я только что видел, как от тебя вышла девочка Сигеллы, и решил, что не помешаю тебе, если позвоню по телефону.

— Ты хорошо сделал, Вилли, — ответил я, — но при этом нажал на акселератор в своем мозгу, потому что не имел понятия, что Лотти и Кастлин знали, где в Лондоне скрывался Сигелла, вещь, которую я и сам не знал. Мне тут же в голову пришла мысль, что они могут от меня скрывать и еще что-нибудь…

Тем временем он продолжал:

— Мы обнаружили его угол, Лемми. «Брендес Энд» представляет собой большой дом, построенный метрах в пятистах от дороги. Вокруг стена, но она недостаточно высока и не помешает проникнуть вовнутрь. Вокруг дома лужайки с аллеями, одна из которых ведет к воротам. Позади дома кустарник. Одна заросшая аллея, похожая на тропинку, ведет к тому месту стены, где она немного обвалилась, и там легко перелезть. Это место важно для тебя, потому что мы устроим так, чтобы там находился Меррис, начиная с субботнего вечера и до того момента, когда ты подашь ему сигнал, что можно проникнуть внутрь. По ту сторону стены проходит заброшенная дорога, ведущая к шоссе на Лондон. В этом месте легко поставить пару машин, чтобы быстро убраться в случае надобности.

В отношении этого все прекрасно. Коули болтался в окрестности вчера вечером и обнаружил в пятистах метрах от «Брендес Энда» виллу, которую можно было снять. Вилла с мебелью. Мы сняли ее на месяц, заплатили вперед, и вся компания теперь там. Машину поставили в кустарнике позади виллы. Никто не высунет носа, покуда ты не подашь знак, так что не может быть и речи о том, что Сигелла обнаружит нас в этом углу.

Я отправлюсь сегодня туда вместе с Лотти, так как она вообразила, что может быть там полезной. Кастлина мы оставляем в Лондоне, потому что он такая галоша, которая может в последний момент запсиховать и все нам испортить.

Я отвезу туда пулемет и полдюжины гранат, машину поставим в тот же кустарник. Баки залиты до отказа, так что в нужный момент мы мгновенно исчезнем.

Как только мы похитим Миранду, как можно скорее направимся в Даймпшир, где имеется плотина. Бросаем там машину в воду, садимся на судно и в воскресенье утром высаживаемся на французском берегу. Кастлин сейчас занимается фабрикацией фальшивых паспортов для всей компании и Миранды. Лотти собирается дать ей две — три пилюли, которые заставят ее держаться спокойной, и она может сойти за нездоровую девушку. Как только достигнем Парижа, устроиться там будет просто, так как Лотти хорошо знает город, друзья ей там помогут; Нам останется лишь предоставить тебе возможность действовать так, как ты найдешь нужным. Идет?

— Это совсем не пойдет, — возразил я. — Не может быть и речи о том, чтобы отсиживаться во Франции. Когда мы будем держать малютку в своих руках, то отправимся только в Лондон. Что касается Франции, я об этом и слышать не хочу, так что выкиньте это из головы.

— Хорошо, хорошо, Лемми, мы сделаем так, как ты найдешь нужным, но Лотти беспокоится относительно Сигеллы, который способен затеять перестрелку на виду у всех в Гайд-парке. Ты ведь знаешь, этот подонок не испугается ни трех, ни четырех человек, если они станут ему поперек дороги.

— Это риск, Вилли, на который надо пойти, и за исключением этого круиза, в нашем плане ничего не меняется.

А теперь послушай меня хорошенько: я там появлюсь вместе с Мирандой завтра около пяти или шести часов вечера. Так как прием будет грандиозный, я полагаю, что к одиннадцати часам вечера все будут пьяными. Предупредите Мерриса, что в половине первого ночи я выйду из дома и пойду по тропинке, которая ведет к отверстию в стене. Он должен быть поблизости, так как в это время я буду знать, как обстоит дело, и что предпринять дальше. Нужно, чтобы и команда, и машины к этому времени были готовы полностью. Моторы должны быть включены, но фары потушены. Одну машину поставьте так, чтобы сразу подогнать ее к дыре в стене, как только я скажу, и чтобы парни, которые поведут машину, были наготове. И вот еще что: когда ты и Лотти сегодня вечером прибудете на виллу, спрячьтесь внутри. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас высунул нос наружу, кроме Мерриса, и то только когда настанет момент войти в контакт со мной завтра вечером. Ты понял, Вилли?

— Я понял, шеф. Желаю успеха.

— Салют!

Я повесил трубку.

Я полагаю, вы все знаете о том, что существует инстинкт. У меня есть тоже. Вы не должны сомневаться, что парень, который почти в течение трех лет был связан со всеми гангстерами и гангстерскими шайками страны, становится достаточно опытным, а нюх у него достаточно обостряется, чтобы почувствовать, чем пахнет из кастрюли. И такого рода мысль пришла мне в голову во время разговора с Вилли Боско, ничего определенного, заметьте себе, просто ощущение, что что-то делается не так.

Вся комбинация с судном, которое сможет увезти Миранду во Францию, мне показалась нечистой, тем более, что я договорился с ними, что лично веду дело, а они ни во что вмешиваться не будут.

Этот звонок по телефону тоже мне не понравился. Правда, я дал ему свой номер на случай необходимости, но никогда не просил его звонить для обсуждения деталей операции, так как знаю по опыту, что телефонные разговоры часто не доводят до добра, особенно такие длинные, потому что они могут возбудить любопытство телефонисток.

Переодеваясь в домашнее платье, я размышлял о создавшемся положении и искал выход.

Прежде всего, Сигелла не тот тип, которого можно недооценить. Если он узнает, что его надувают, он ухлопает первого же парня, который с ним сыграет шутку, беспокоясь о нем не больше, чем о паре ботинок, даже если ему за это будет горячий стул. И я совсем не уверен, что Сигелла не подозревает, что я собираюсь подложить ему свинью. На его месте я не сомневался бы в этом. Теперь представим, что эта итальянская свинья собирается сделать мне гадость. Предположим, что после того, как я доставлю к нему Миранду, он скажет себе, что необходимость в моем присутствии в тех краях не ощущается. Если он вобьет в свою башку мысль, подобную этой, ему будет достаточно трех минут, чтобы содрать с меня кожу, а затем бросить меня в сточную канаву. Запомните хорошенько, что он ухлопал уже целую кучу парней, и все сходило с рук.