Если нельзя нарастить мощь заклинания напрямую, то можно увеличить его силу по-другому: чем меньше площадь воздействия, тем выше давление — этот принцип я уже использовал, когда рубил деревья в лесу. Похоже, теперь придётся попробовать хорошо зарекомендовавший себя способ на куда более подвижной мишени.

Я увернулся от погнутого когтя и сконцентрировался до предела. Уши слегка заложило, перед глазами на мгновение появилась невесомая рябь, и в этот же миг вокруг туши голема загорелось безумно яркое кольцо, толщиной с леску. Мне удалось сжать четыре магических полосы в одну тонкую «нить», однако она лишь оставила на ледяной «плоти» существа глубокую вмятину…

Что же, попробуем бить по конечностям — благо их у Кербера было в избытке.

Голем двигался очень быстро. Я сосредоточился и перед глазами появился прицел — на то, чтобы свести «мушку» и «целик» на одной из лап ушло всего мгновение. В голове огненными буквами вспыхнули и сразу погасли слова заклинания, а железный отросток оплела багровая «струна», которая сжалась в точку, перерубив металл. Оторванная лапа со звоном улетела куда-то дальше по коридору. Всё получилось.

Попадать по мельтешащим конечностям оказалось весьма непросто, однако уже через пару минут Кербер стал куда медлительнее. Жаль, что полностью обездвижить его не выйдет — лап слишком много — но зато теперь появлялся шанс на побег.

Я подскочил к голему, чтобы, как представиться возможность, обогнуть его и рвануть к выходу. Мышцы были напряжены до предела, а концентрация достигла апогея, но тварь всё-таки смогла меня удивить.

Оказавшись рядом с утратившим былую скорость Кербером, которого теперь можно было рассмотреть как следует, я заметил, что практически к центру туловища монстра крепился длинный полупрозрачный «провод». Он был едва различим на фоне синего марева и уходил куда-то под потолок, где пропадал, растворившись в камнях. Что это? Какая-то магическая подпитка, связь с хозяином или средство управления?

Видимо, опьянение мощью зерна не прошло бесследно, раз посреди схватки меня вдруг обуяло любопытство. Расплата за него не заставила себя долго ждать. Отвлёкшись на неуместные в бою размышления, я чуть было не пропустил молниеносный выпад «хвостом».

Спасла обострённая реакция. Я уже не успевал увернуться, но сумел сбить рывок голема встречным ударом — кулак смялся об обжигающий лёд, подарив целую гамму незабываемых ощущений.

Бурлящая во мне магия позволила выйти далеко за рамки человеческих возможностей, отбросив Кербера на несколько метров назад, но палата была слишком высока. Кисть превратилась в мешок, наполненный осколками костей и всеми оттенками боли.

Нужно разорвать дистанцию, иначе мне конец. Драться с такой травмой невозможно.

Я отпрыгнул назад и замер рядом с камерой Хольда, прижав повреждённую руку к груди. Кисть налилась свинцовой тяжестью, и уже через доли секунды стало понятно — то, что мне казалось болью раньше, было лишь лёгким и почти приятным покалыванием.

Страдание. Чистое, незамутнённое и практически невыносимое, но длившееся всего мгновение — оно показалось мне длиннее всей прошлой жизни. На глазах выступили слёзы, однако итогом этого аттракциона мучений стало полное исцеление — теперь кисть выглядела точно так же, как до удара.

— Что это было? — спросил я у старика, взмахнув рукой.

— Твой дар… Силы стало так много, что она начинает бить через край, — в голосе Хольда почему-то не было и нотки радости.

Наоборот, теперь он смотрел на меня как на покойника, который по какому-то глупому недоразумению ненадолго выбрался из могилы. Похоже, открывшаяся так вовремя способность к регенерации в перспективе не несла в себе ничего хорошего…

Кербер не дал мне возможности загрузиться лишними мыслями — он в очередной раз прыгнул вперёд, вынудив уйти с линии атаки.

— Уска-паткар-банду!

Минус ещё одна лапа.

Голем упал и прокатился по полу, оставив после себя блестящий ледяной след, однако почти сразу снова бросился в бой.

— От его тела отходит какая-то… верёвка, — выдохнул я, увернувшись от нового броска. — Почти невидимая… Что это?

— Часть контура силы, — совершенно безжизненным тоном произнёс старик. Похоже, моё внезапное исцеление опечалило его куда сильнее, чем можно было предполагать.

— Что будет, если я его перерублю?

— Голем разрушится…

— И ты не мог заказать мне об этом раньше? — возмутился я.

— Ты не должен видеть структурные элементы ауры… — пробубнил старик. — Хотя всё это уже не имеет никакого значения…

Хольд смотрел в одну точку совершенно пустым взглядом. Видимо, он уже списал меня со счетов и теперь просто ждал, когда всё закончится.

— Не дождёшься, старый хрыч!

Я сосредоточился на контуре силы, выбрав его в качестве цели для заклинания. Уска-паткар-банду! Тонкий багровый хомут захлестнул «провод», после чего тело голема покрылось сетью ветвящихся трещин. Кребер, будто бы осознав, к чему всё идёт, предпринял последнюю отчаянную попытку достать меня — свернувшись в клубок и перекрыв почти весь коридор, он покатился вперёд, словно огромный и нелепый шар для боулинга.

Сжав кулаки, я усилил давление. Мощь, распиравшая меня изнутри, устремилась на волю и буквально через мгновение «провод» со звоном лопнул, как перетянутая струна гитары. Кербер тут же распластался по полу, замер на секунду, после чего разлетелся на миллион мелких осколков. Невредимым остался только скелет из живостали.

Всё закончилось неожиданно быстро. Я победил, но насладиться победой уже не мог.

Внутри меня раздувался магический пузырь, рвавший мышцы и ломавший рёбра. Ослабевшие ноги подкосились — я упал и пополз к камере Хольда, цепляясь за выбоины в полу скрюченными от боли пальцами.

— Что со мной? — слова давались с большим трудом, но старик каким-то чудом сумел меня понять.

— Ты умираешь… — Хольд смотрел с жалостью. — Я много раз видел, как это происходит. Твой дар разбушевался и никому уже не под силу обуздать его.

— Ты инквизитор? — прошептал я, прижавшись лбом к камню. Ледяной холод подарил секунду облегчения, но потом боль вернулась.

— Был им. Теперь я отступник… Но всё это уже не имеет значения. Я не смогу ничем тебе помочь, и ты умрёшь.

— Спасибо, это я уже слышал…

— Я не думал, что всё произойдёт так быстро, — в голосе Хольда чувствовалась неподдельная тоска. — Я надеялся, что чёрный клинок сможет замедлить процесс… Он потихоньку тянет силы изо всех, у кого дар не обрамлён печатью…

Голова кружилась от хоровода мыслей. Чёрный кинжал — оружие инквизитора. Вот почему с его помощью я сумел одолеть Лэйлу — клинок выпил из неё всю силу…

— То зерно, которое ты поглотил, приблизило шторм… Сейчас ты чувствуешь, как тебя распирает изнутри? — спросил Хольд и продолжил сразу, не дожидаясь ответа: — Слишком много магии, слишком много силы… Так много, что она даже лечит раны, но это просто агония… Бурю уже не остановить.

— Посмотрим, — просипел я, кое-как вытащив чёрный кинжал из-за пояса.

Обессиленная ладонь с трудом обхватила витую рукоять. Я поднёс отполированную сталь к предплечью и вонзил клинок в плоть.

— Что ты делаешь? — с волнением спросил Хольд.

— Сливаю излишки… — выдавил я из последних сил.

Рука будто бы превратилось в полено, которое сперва хорошенько отходили топором, а затем бросили в огонь. Меня замутило. Глаза стали закрываться сами собой.

Рана пыталась затянуться под действием бушевавшей внутри тела мощи, но её края превращались в пепел, стоило им коснуться чёрного клинка. Я чувствовал, как кинжал тянет из меня силу, вместе с которой уходило и сознание. Отрубаться нельзя, иначе — смерть.

— Феликс! Открой глаза!!!

Я слышал слова Хольда через пелену, застилавшую уши.

— Феликс! Вытащи кинжал!! Он убьёт тебя!

Темнота давила со всех сторон, заглушая звуки и замедляя биение сердца. Это конец. Перед глазами вспыхнул неправдоподобно яркий салют, состоявший из воспоминаний и расплывчатых образов. Мама. Отец. Детский дом. Настенька…