Надо было поскорее выбираться из разбитого самолета и бежать, пока не появились повстанцы или колумбийские солдаты, которые в пылу боя могли сначала пристрелить нас, а уже потом задать вопрос: «Ребята, а вы-то здесь как оказались?» Летчик «вертушки», удовлетворенный содеянным, направил боевую машину к месту основного сражения, а потому опасаться нового налета не приходилось.

Дверь заклинило, и как мы ни старались вдвоем открыть ее, ничего не вышло. Я поспешил в кабину пилота, дал короткую очередь по торчащим остаткам стекол, и они осыпались. Самолет зарылся носом в землю, и проблем со спуском не возникло, но вся кабина оказалась забрызгана кровью бедняги-американца, и мы выпачкали в ней свою одежду. Спрыгнув, мы стояли окровавленные, изодранные, с автоматами в руках, решая, куда бежать. Я перекинул ремень сумки через голову на другое плечо, чтобы она не мешала движениям. Голова после удара о перегородку кружилась и гудела, в глазах рябило, джунгли давили со всех сторон, и я никак не мог сориентироваться, откуда мы сюда прибежали. Отзвуки боя стихли, и лишь изредка вдали раздавались одиночные выстрелы или коротко строчил автомат. Бой прекратился, но кто вышел победителем, мы не знали — или солдаты рассеяли повстанцев, или тем удалось отбить атаку.

Поняв, что я все еще пребываю в состоянии прострации, Ник в два прыжка оказался у леса и махнул мне рукой, призывая следовать за ним. Мы быстро бежали сквозь заросли, стараясь как можно дальше уйти от лагеря фарковцев. Пот градом стекал по лицу, легкие разрывались от нехватки воздуха. Иногда мы падали на землю, чтобы немного передохнуть, но потом снова вставали и продолжали бег. За каждым кустом, каждым деревом чудились притаившиеся враги. Несколько раз Ник останавливался, вскидывая автомат, но, к счастью, тревога оказывалась ложной. Не успели мы выскочить на небольшую поляну, как снова послышался гул приближающейся «вертушки», вынуждая нас кинуться в ближайшие кусты.

Вертолет появился через минуту. Его трясло, заваливало на бок, а лопасти винта резали клубы плотного дыма, исходившего из разорванного снарядом подбрюшья. Он летел низко, над самыми верхушками деревьев, едва не задевая их, и я успел разглядеть застывших в кабине людей, чьи лица промелькнули белыми пятнами. Представить царившую в их душах панику было нетрудно. Вертолет падал несмотря на все попытки летчика выровнять его. Он взметнулся носом вверх, удаляясь, винт со скрежетом замедлил движения, и машина пошла кругом, исчезая из поля зрения. Вдали раздался громкий треск ломаемых деревьев, а затем страшный взрыв потряс джунгли, и в небо взметнулся столб черного дыма.

Позади затрещали кусты, и мы снова рванули по лесу, продираясь через густые заросли. Привычные нам с Ником мексиканские джунгли отличаются от колумбийских. Первые весьма походят на малопосещаемый российский лес. Непроходимые буреломы, пробираться через которые следует, прорубая себе дорогу мачете, встречаются там не часто. Лишь в некоторых местах поваленные временем и сыростью огромные деревья образуют завалы, обрастающие густым кустарником, но их всегда можно обойти. Здесь же постоянно попадались пространства настолько спутанной чащобы, что пробраться через них не помог бы и мачете. Иногда деревья росли так близко друг от друга, а многочисленные лианы сплетались вокруг них такой плотной завесой, что на преодоление двух десятков метров уходило не меньше пяти минут. Там, где джунгли редели, мы снова переходили на бег, и ветви деревьев, словно ссохшиеся кривые руки, цепляли за одежду, рвали ее.

Мышцы немели от напряжения — усталость, накопившаяся за прошедшие дни, давала о себе знать, и через некоторое время мы были вынуждены остановиться.

— Как отсюда выберемся? — глаза Ника суетливо бегали по окружавшим зарослям.

Я не ответил, доставая из заднего кармана джинсов спутниковый телефон Гарсии. Индикатор показывал, что связь есть. Ник от удивления раскрыл рот, вскочил на ноги и свесился надо мной:

— Нормально, — только и смог вымолвить он, с изумлением разглядывая аппарат. — Это что?

— Это, Никита, телефон, — ответил я, вошел в меню и начал просматривать номера последних звонков.

— Ну, это я знаю, — выглядел он глуповато. — А разве здесь сотовый возьмет?

— Спутниковая связь, — уточнил я.

— Откуда он у тебя?

— Подарок Гарсии, — отмахнулся я и набрал сотовый Камилы, надеясь, что ее телефон включен.

Голос Камилы был тихим, подавленным:

— Привет, любимая, — дыхание перехватило, говорить стало тяжело.

— Глеб, милый, родной, где ты? — она кричала в трубку, всхлипывая. — Что с тобой? Где вы?

— Мы в Колумбии, — ответил я. Телефон пискнул, предупреждая, что батарея практически разряжена, и я быстро продолжил. — Слушай и не перебивай. Куда нас привезли после аэропорта, мы не знаем, но на дорогу ушло часов шесть, как минимум. Двухэтажный особняк, огороженный высоким каменным забором. Во дворе широкие лужайки, аккуратно подстриженные кусты, яркие цветы в глиняных вазах… Это все, что могу сказать по этому поводу. Там были оба брата Карраско — Ромео и Гарсия. Где Мари — не знаю. Потом нас посадили в маленький самолет и переправили в Колумбию, в лагерь ФАРК. Гарсия был с нами. Сегодня лагерь атаковали правительственные войска. Выясни по своим каналам, где произошел бой. Так сможете узнать район, где нас искать. А теперь возьми ручку и записывай.

— Да, я пишу, — она уже успокоилась, слушала внимательно, и говорила, как профессиональный полицейский.

— Вот номер, по которому вчера по прибытии сюда Гарсия звонил брату, — я продиктовал. — Может, вы засечете по нему местонахождение Ромео и выясните его связи. — Трубка вновь пискнула предупреждающим сигналом. — Это единственный способ найти Мари. Во время боя мы смогли сбежа…

Связь прервалась. Никита сидел напротив меня, внимательно слушая. Я в сердцах отшвырнул трубку и выругался.

— Что с Гарсией? — хмуро спросил он, проводив глазами улетевшую в заросли трубку. Она ударилась об ствол дерева, шумно разлетевшись на куски.

Вместо ответа я провел пальцем по горлу, и в этот момент в стороне раздались возбужденные голоса. За нами гнались…

Сью смотрела на расстеленную на столе карту в поисках городка, в котором жил приславший письмо мальчик. Нашла быстро. К югу и западу от него действительно тянулись зоны пустынь, уже обведенные ею ранее красным фломастером. Площадь их была достаточно велика, чтобы обычному человеку хватило смелости отправиться туда без проводника. Она протянула руку к телефону, намереваясь снова набрать указанный мальчиком номер, но в тот же миг аппарат разразился надрывной трелью.

Погруженная в раздумья, Сью сняла трубку, и приложила ее к уху.

— Алло, — сказала она, не отрывая изучающего взгляда от карты.

— Здравствуйте, Сью, — знакомый голос был холоднее обычного.

— Добрый вечер, мистер Харрингтон, — ответила девушка, чувствуя возрастающую неприязнь. В памяти всплыли его лягушачьи ладони, рыбьи глаза и напомаженные волосы.

— Я хотел уточнить, как продвигаются наши дела? — он пытался задать вопрос вежливо, даже немного игриво, но вежливость получилась неискренней, а игривость нервозной.

— Все по плану, — она еще не знала, как ей следует поступить. — Едва ли успею к завтрашнему дню… Много работы… Но послезавтра, думаю, смогу вам все передать.

Сью лгала. За последние два дня она так и не приступала к подбору документов, проведя все время в поисках информации о скале-маяке.

— Надо успеть к завтрашнему дню, как мы договаривались, — голос его стал жестче, и девушка отметила, что Харрингтон откровенно начинает давить на нее. Будто оправдываясь, он продолжил. — Завтра вечером я улетаю по делам в Южную Африку на пару недель, — голос смягчился, — и тогда, боюсь, выплату аванса придется перенести. Как, впрочем, и месячное жалованье. Мне бы очень не хотелось вас так подводить.

— Я стараюсь, но уж очень много различных бумаг.