— Возвратись к своим родителям, они уже, наверное, простили тебя, — уговаривала ее Долорес.

— Мать моя от горя умерла, а отец, желая избавиться от позора, переселился на остров Кубу. Ты ищешь для меня утешения и спасения, Долорес, но для меня уже все, все погибло; и везде, куда ни посмотрю, меня окружает непроглядный мрак. Такова уж моя судьба. Молись за меня!

Долорес была глубоко тронута рассказом Жуаны, поняла, что наполняло сердце несчастной, содрогалась при мысли, что, быть может, и ей самой предстоит такая участь, если Олимпио забудет ее, изменит ей и нарушит свою клятву, как это сделал Филиппо. Она не знала, где он и что с ним, но успокаивала себя мыслью, что возлюбленному не было известно настоящее ее местонахождение или что, может быть, письма от него попали в руки нового смотрителя замка.

Эндемо, управляющий, тем временем уже выздоравливал, и вскоре все почувствовали последствия того рокового дня. Наказать поселян по закону он не посмел, так как герцог, признав в этом деле виноватым самого управляющего, даровал всеобщую амнистию.

Снова настало тяжелое время для работников и поселян. Эндемо был взбешен, что не находил причины излить свой гнев на работников, так как под присмотром старосты имение процветало, за что Кортино похвалил сам герцог. Заметив, что за время его болезни работа выполнялась точно и быстро, управляющий с досады стал требовать от работников еще больших усилий и стараний, грозя в противном случае строгим наказанием.

Ненависть же управляющего к старосте возрастала с каждым днем. Старый Кортино избегал встреч с Эндемо, но если они все же встречались, он коротко и спокойно отвечал тому на вопросы, как будто между ними ничего не произошло.

Эндемо все еще не терял надежды когда-нибудь овладеть прекрасной Долорес. Вскоре же подвернулось обстоятельство, которое увеличило его затаенную пламенную страсть.

Проезжая как-то вечером мимо хижины Кортино, герцог услышал мягкий, звучный голос прекрасной девушки. Остановив лошадь и долго прислушиваясь к восхитительной песне, он подъехал к окну и выразил дочери старосты искреннюю благодарность за доставленное наслаждение.

Долорес была вне себя от испуга при внезапном появлении герцога, тем более что держала на руках ребенка Жуаны. Молодой Медина, приписав испуг Долорес ее скромности, сказал ей, что попросит ее в скором времени петь в замке при знатных гостях. И с этими словами он уехал.

Заметив любезность молодого Медина в общении с прекрасной Долорес, ревнивый и завистливый Эндемо решился разрушить надежды герцога и раньше его овладеть прекрасной девушкой. Эндемо всеми силами старался склонить на свою сторону дочь старосты и вместе с тем устранить старого Кортино. Планы его на этот счет, как мы увидим в следующих главах, были мастерски подготовлены. До сих пор никто не подозревал, что Кортино прятал у себя чужую женщину, о Жуане и впоследствии никто не узнал, так как, проснувшись в одно прекрасное утро, Долорес и ее отец не нашли несчастной у себя в доме. Она скрылась, быть может, бросилась искать смерти. Поцеловав своего ребенка. женщина положила его на постель к Долорес, так как знала, что добрая девушка не оставит его.

Жуана предсказывала, что скоро настанет день, когда Долорес придется выполнить свое обещание — сделаться второй матерью ее ребенку. День этот настал, несчастная бежала! Куда она направилась? Жива ли она еще? Не последовала ли она за тем человеком, которому так упорно хотела отомстить? Старый Кортино долго стоял в задумчивости и с грустью смотрел на бедное, покинутое существо.

— Мы не оставим его, не отдадим никому и будем беречь, как родного ребенка, — наконец проговорил он.

— Благодарю, дорогой мой отец, я это обещала бедной Жуане! Матерь Божья благословит нас за то, что мы приютили у себя сироту. Я так полюбила этого несчастного малыша.

— Сохрани Бог, чтобы теперь кто-нибудь увидел ребенка, при первом же случае я сообщу о нем герцогу, и тот не откажет мне в моей просьбе оставить малютку в нашем доме.

Долорес и не подозревала, что любовь к этому ребенку причинит ей тяжелые и страшные страдания. С заботливостью нежно любящей матери она ухаживала за ним, и мальчик ласково улыбался и протягивал к ней ручонки. Долорес так искренне полюбила малыша, что не отдала бы его никому на свете. Она боялась только, что Жуана вернется когда-нибудь и потребует своего сына.

Мучимый возрастающей страстью, Эндемо часто бродил ночью вокруг хижины старосты: он во что бы то ни стало решил овладеть Долорес! Темные планы роились в его голове; человек этот, покончивший с прежним старостой без угрызений совести, способен был устранить таким же способом и старого Кортино, если бы это оказалось нужным для достижения его цели. Красота Долорес пленила его до такой степени, что он часто ночью вскакивал с постели и отправлялся к дому сельского старосты, чтобы незаметно понаблюдать за прекрасной девушкой.

Как-то раз, простояв довольно долгое время перед хижиной, ему удалось в щель завешанного окна заглянуть вовнутрь; на переднем плане он увидел старого Кортино, спавшего на постели; вдруг изнутри послышался крик ребенка.

Эндемо вздрогнул, не обманул ли его слух? Неужели эта на вид кроткая, невинная Долорес скрывала в хижине новорожденного ребенка? Неужели его сиятельству уже удалось овладеть дочерью старосты? Эти вопросы роились в голове Эндемо, глаза его засверкали, руки сжались в кулаки.

— Сotо diablos, — пробормотал он, — я добьюсь истины! Но они не должны подозревать, что я открыл их тайну, пока не настанет подходящее время!

Едва слышно переступая по хрупкому песку, Эндемо отправился за хижину; тоненькая стена отделяла его от того места, где спала Долорес. Он приложил ухо к стене. Дикая, торжествующая улыбка появилась на его лице, между тем как из груди вырвался сдавленный крик радости. Эндемо снова ясно услышал крик ребенка, а затем тихую песню Долорес, баюкающей, как он воображал, своего ребенка.

— Ого, невинная, кроткая девушка, — прошептал он, заскрежетав зубами, — ты уже имеешь любовника и поэтому пренебрегаешь мной! Герцог лучше управляющего, хитрая, расчетливая красавица! Эндемо знает теперь все! Ты объявила мне, что презираешь и ненавидишь меня, но я не теряю надежды когда-нибудь овладеть тобой, берегись, прекрасная Долорес! Ты не подозреваешь, что я открыл твою сокровенную тайну, что я нахожусь так близко от тебя! Ты отдалась тому, кто владеет золотом! Теперь же, наконец, должна настать и моя очередь!

Исказившееся лицо управляющего свидетельствовало о его возбужденном состоянии. Тихо и неслышно он отошел от хижины Кортино, занятый обдумыванием ужасных планов, благополучному результату которых он радовался заранее.

При мадридском дворе тем временем произошли большие перемены. Мария-Христина настояла на том, чтобы мешавший ей Эспартеро уступил свое место Нарваэсу, которому был пожалован титул герцога Валенсии и который как генерал-капитан испанской армии поселился в замке.

Молодая королева вышла замуж за принца д'Асси, хотя сердце ее все еще принадлежало дону Серрано, которого она обычно называла «мой красивый генерал».

Но главнейшую роль при мадридском дворе играли иезуиты. Патеру Маттео, духовнику королевы-матери, удалось привести в исполнение свой план относительно принца д'Асси, находившегося полностью во власти иезуитов. Патер так же ловко сумел забрать в свои руки и молодую королеву, сблизив ее с обманщицей, монахиней Патрочинией, которая, искусно разыгрывая роль сомнамбулы, все больше и больше завлекала королеву в свои сети. Нет смысла заниматься в этом романе описанием всех интересных подробностей этих странных отношений Изабеллы с монахиней, ибо можем предложить нашим благосклонным читателям и читательницам прочесть роман «Тайны Мадридского двора», где они найдут самые точные сведения об интересующем их вопросе.

Нарваэс, заняв свое новое, высокое положение, прежде всего позаботился о том, чтобы победить внешнего врага, оставив в покое не менее опасного, внутреннего, в лице инквизиции, дворец которого находился на улице Фобурго. До тех пор пока он открыто не выступил против иезуитов, те ему не вредили, зная, что неустрашимый герой лучше всех сможет устранить беспорядки, причиненные войной, но когда они впоследствии увидели, что генерал стал их соперником и, подобно им, стремится к неограниченной власти, иезуиты использовали все свои силы и погубили его!