Кракно просто говорил и спрашивал. Но манера его разговора и навязываемые вопросы были подобны физическим объектам, которые невозможно было проигнорировать. Поначалу агент старался хранить тупое молчание и делать вид, что он не слышит Кракно; но игнорировать это подавляющее присутствие оказалось невозможно. Умело и беспощадно Кракно расшатывал трещины и вытаскивал на белый свет такие вещи, которые, как кажется каждому человеку, знает о себе только он сам.

Через двадцать минут агент смотрел на стену невидящим взглядом, краснел, и мечтал провалиться сквозь землю. Но это было только начало. Кракно, аккуратно возвращая жертву на линию стрельбы, когда бы она не попыталась вывернуться и извернуться, продолжил срывать внешние слои личности человека; затем внутренние слои; затем безжалостно самые ближайшие, необходимые для функционирования психики. Это было расчётливое нападение на эго, на сами основы существования человеческого существа.

Через сорок минут агент пребывал в стадии продвинутой шизофрении. Через сорок пять минут, когда Кракно ввёл его в состояние ещё большей эмоциональной нестабильности, он потерял даже своё шизоидное чувство своего «я» и растянулся на полу с разинутым ртом и невидящими глазами.

Осторожно и точно Кракно вернул его назад до той точки, когда он вновь стал узнавать, где находится. В этой точке мышление человека предприняло последнюю попытку утвердить себя.

— Оставьте меня в покое! — взвизгнул он, всхлипывая. — Бога ради, оставьте меня!

Кракно прыгнул вперёд и схватил его за плечо.

— Смотри на меня, — приказал он. — Смотри на меня. Смотри на меня. Смотри на меня, смотри на меня. Ты знаешь, не правда ли? Ты знаешь, ты знаешь, знаешь, знаешь!

В эти слова и в свои глаза нигилист вложил всю свою — как он это про себя — называл — инопланетную силу смерти. Мужчина обмяк, его нижняя челюсть тряслась.

Кракно отпустил его, шагнул к двери и открыл её. За дверью стоял Дэйджел.

— Мы завершили нашу маленькую беседу, — дружелюбно сказал Кракно. — Наш приятель теперь уходит.

Агент вышел, едва шевелясь. Дэйджел возвратил ему нож и помог его спрятать.

— Теперь иди, тихо сказал Кракно. Агент поднял на него взгляд — отчаянный, умоляющий, — но, заметив каменное выражение лица анархиста, повернулся и ушёл.

Кракно ни разу не упомянул о том факте, что он — агент. Теперь мужчина, может быть, побродит некоторое время по Старому Городу: может быть, повторит действие по возрасту к своей роли прикрытия, на фабрике или в офисе: возможно, он даже вернётся во Внутренний Город, но он не сможет предоставить своему начальству никакого полезного отчёта о том, что он нашёл. Через шесть часов, а, может быть, и намного раньше, он убьёт себя, намеренно и без всякой очевидной причины.

В его внутренней жизни не осталось ничего стабильного, чего не уничтожил бы Кракно. Нормальное человеческое существо могло бы это сделать, если бы у него был инсайт, качество гения. И несколько месяцев непрерывного времени. Кракно смог сделать это за час, и это связано только с тем, что его собственная психика особым образом подпитывается чем-то таким, что не имеет человеческих параллелей. Похититель Жизни научил его отбирать жизнь у других

Кракно показал агенту жизнь: пустую, бессмысленную, не обладающую ни ритмом, ни резоном. Он показал ему то, что сам Кракно видел всё время, но с такой интенсивностью и ускорением психологических процессов, которых только мог достичь нигилист, что агент увидел это с невыносимой ясностью, с такой интенсивностью, которая уничтожила все другие интересы или обязанности. (Кроме, может быть, самого Кракно) не смог бы долго продолжать такое существование. Желание умереть, однажды разбуженное, в конце концов всегда побеждает.

Кракно мог это сделать. Другие были на грани смерти и выжили, чтобы рассказать об этом. Но Кракно пошёл дальше. Он прошёл по ту сторону смерти и вернулся. Он знал, что такое вообще жизнь: ничто.

Не успев даже войти во Внутренний Город Джандрак Саннский понял, что что-то происходит.

Он внёсся в атмосферу позднего вечера, покрывавшую Северное Полушарие. Приближаясь к Максимилия-Сити, он снизил скорость, чтобы она стала меньше звуковой. Впереди виднелось многоцветие огромного города, сиявшего, как обычно, под вечерним небом.

Однако, с панели управления понеслись предупреждающие сигналы.

Поскольку его машина была военной, то по природе сигналов он определил, что вокруг города действует полицейская радарная сеть. Приблизившись он увидел огромный световой столб, направленный вертикально вверх из Внутреннего Города в космос. С частыми интервалами вверх по небу проносились сверкающие точки — он знал, что это посыльные, разносящие инструкции находящимся на орбите станциям защиты класса «А».

Всё говорило об экстренной ситуации. Джандрак замедлился до скольжения и включил свой приёмопередатчик. Все волны были забиты путаницей голосов. Он набрал номер базы скользящих кораблей; после короткого шума скрембленного кода на экране появился Хин Сетт.

— Судя по всему, здесь какая-то суматоха, — сказал Джандрак. — Ты ничего не слышал?

— Нам только сказали, чтобы мы держались в стороне, — ответил Сетт. — Похоже, по всему королевству объявлена тревога. У тебя есть какие-нидь мысли насчёт того, в чём здесь может быть дело?

— Нет. Я тебе позвоню, когда узнаю.

— Может быть, тебе следует возвратиться сюда, пока ещё есть время?

Джандрак обдумал этот вариант.

— Нет, — решил он, — это преждевременно. Но будь готов действовать быстро.

Лицо Сетта рассыпалось в беспорядочные цвета скремблера, когда экран отключился. Джандрак продолжил путь к Внутреннему Городу, и вскоре электронная защита города выслала ему вызов. После того, как он передал свой код, ему было разрешено приземлиться в место назначения — во дворе изящного комплекса Королевского Дворца.

Причина его визита состояла в том, что сегодня сам король задавал бал. Для начала Джандрак прошёл в зарезервированную для него в гостевом крыле комнату и тщательно облачился в полную форму, которая была ревностно приготовлена для него его ординарцем в другой стороне планеты. Затем, разукрашенный в тонко поблёскивающие цвета, он пошёл прогуляться по множеству залов и салонов, и попытаться разузнать, что удастся.

Дворец уже наводнили толпы вечерних гостей; но происходило что-то более важное, чем просто подготовка к балу. К напускной весёлости подмешивалась атмосфера тревожного ожидания. Офицеры с выражением беспокойства на лицах быстро ходили по неведомым делам. По комнатам звучали таинственные звонки или гонги, не соответствовавшие обычному ритуалу общественного события. Никто ещё не видел короля или кого-либо из его родственников.

Джандрак взял за пуговицу знакомого майора, служившего во дворце. Они сели алькове за элегантный столик. Джандрак позвал слугу и заказал напитки.

— Новости пришли часа два назад, — сообщил офицер в ответ на его расспросы. — У Сморна была большая битва. Чевертый и Пятый флоты разбиты наголову — практически уничтожены.

— Четвёртый и Пятый?.. — Он оставил вопрос висеть в воздухе, моментально сбитый с толку.

Майор подёргивал свой пышный ус, тревожно оглядываясь вокруг.

— Не знаю, что они там делали. Должно быть, летели по Первому Классу секретности. Чертовски странное дело.

Мысли Джандрака со страшной скоростью неслись в прошлое — он вспомнил свою беседу с королём после возвращения со Сморна. Ему пришло в голову, что Максим упоминал о том, чтобы перевести Четвёртый и Пятый флоты, чтобы накрыть Сморн, на случай, если Принцу Передану станет известно о том, что его вскоре поглотит Пятно. Очевидно, что вместо этого Принц узнал о передвижениях Королевских Военных Сил.

— Король в совершенной ярости, — продолжал майор низким, доверительным тоном. — Головы уже покатились. Лично я желал бы оказаться в тысяче световых лет отсюда.

Джандрак не мог не подумать, что подобное положение было бы гораздо полезнее и для его здоровья тоже.