Для постороннего наблюдателя то, чего она добилась и чему научилась, могло показаться чистейшей случайностью. Но она-то знала, что это не так. Каждая частица информации пришла к ней не случайно, а благодаря магии ее талантов. Она отдалась своим тюремщикам настолько необузданно, что полностью разоружила их. Они поверили ей, забывая истинный характер отношений с нею, и расслабились настолько, что иногда теряли свою бдительность.

А она держалась настороже и готова была вцепиться в любой брошенный ей кусочек.

Но вместо «кусочков» от каждого она была неожиданно одарена редкостной пищей для ума.

Случайно? Нет, ни за что, разве что для непосвященных. Она хотела полного одобрения и аплодисментов. Как и раньше, она сама ставила каждую постановку и сама управляла ею.

Успех начался рано вечером, с приходом Продавца.

Она выстирала и высушила блузку с черными шелковыми трусиками и разгладила морщинки на юбке над паром. К его появлению в саду наслаждений она была опрятно одета и соблазнительна, насколько это было возможно.

В этот вечер «меню» и «специи» заключались в разнообразии и, сколь ни отвратительно оно было для нее, она напрочь отбросила свои моральные узы.

Не теряя времени, она бросилась прямо в объятия слизняка, целуя его и позволяя ласкать себя.

С той минуты как он запер дверь, она решила пойти с ним до конца. Во время недавних совокуплений с ним она кое о чем поразмыслила и постепенно представила себе сексуальную жизнь слизня. Она мысленно постигла утомительные для него сеансы с женой и его возможные запросы и развлечения на стороне. Шэрон поняла, что он не мог поделиться с партнершей ни терпением, ни уверенностью, уж не говоря о том, чтобы разделить с нею удовольствие, но жаждал получить сексуальное удовлетворение без претензий к собственной компетенции.

Прекрасно.

Выскользнув из его объятий, она начала раздевать его. Затем, давая ему возможность торопливо докончить начатое, быстро выскользнула из блузки и юбки, оставаясь лишь в крошечных, вызывающих трусиках.

Она подождала, пока он первым влезет на постель, затем последовала за ним. Она впилась в него долгим «французским» поцелуем, при этом рука ее затанцевала над его телом. Он мгновенно ответил на прикосновения ее пальцев. Не успел он приподняться, чтобы должным образом совершить то, что сам он от себя требовал, как ее ловкие пальцы сомкнулись вокруг его пениса. Легким толчком другой руки она позволила ему лежать на спине и как бы дала немое обещание взять инициативу на себя.

Через пару минут он превратился в беспомощного, рыхлого слизня.

Она встала над ним на колени и начала дразнить ему грудь и живот короткими движениями языка, отчего его объемистая туша восторженно заколыхалась.

Губы ее достигли нижней части его живота и помедлили. Она подняла голову, стараясь не смотреть на его толстый раздувшийся пенис, который держала в руке, затем наконец занялась им.

От волнения Продавец едва не вылез из собственной кожи. Ладони его зашлепали по ее спине, ноги замолотили по кровати, а голова бешено заметалась из стороны в сторону от безумного удовольствия.

Его оргазм был самым продолжительным и шумным за всю неделю их сношений.

Вернувшись из ванной комнаты, она нашла его на прежнем месте. Неподвижная гора насытившейся плоти созерцала ее с робким восторгом покорного подданного, лицезреющего своего легендарного монарха.

Она села рядышком с распростертой фигурой, обняла ее руками за колени и, склонив голову набок, ответила на его взгляд такой же восторженной копией.

— Я сделала тебя счастливым, дорогой?

— Еще как. Никогда я не испытывал такого раньше.

— В самом деле? Надеюсь, ты не льстишь мне.

— Нет, конечно! — Он помедлил. — Честно говоря, я никогда бы не подумал, что ты… захочешь сделать подобное.

Брови ее поднялись в естественном изумлении.

— Почему бы нет? В сексе нет правил о том, что можно, а что нельзя и что хорошо, а что плохо. Если тебе понравилось, значит все хорошо. Я знаю что мне это понравилось, я хотела этого, мне было хорошо и я получила удовольствие.

— Господи, побольше бы таких женщин.

— Разве их мало?

— Еще как мало. Начиная с моей жены и… множество других. Все они слишком закомплексованы. Они играют строго по стандарту.

— Какая жалость. Они лишают удовольствия не только тебя, но и себя. Но ведь мы-то счастливы, верно?

Он потянулся к ней и заключил ее в медвежьи объятия.

— Насчет себя я в этом уверен.

— Ну и я, дорогой. — Она выскользнула из его рук и позволила беспокойной морщинке лечь на свое безмятежное чело. — Хотя… — Задумчивая пауза. Вздох. Она медленно поднялась с постели и села на краешек кровати.

Он тяжело поднялся, подошел к ней и уселся рядом, обеспокоенно вглядываясь в ее лицо.

— В чем дело? Что-нибудь случилось?

— Ничего особенного, глупый. Конечно нет. Просто… знаешь, быть может это слишком тривиально… — Она смолкла.

— Нет, продолжай! Между нами не должно быть ничего тривиального.

Она выпрямилась.

— Что ж, если хочешь правду, я просто беспокоюсь о том… что могу тебе слишком быстро надоесть.

— Никогда!

— Как сказать, ведь я знаю мужчин. Как только они пройдут с женщиной все, им делается скучно. Но, я вижу, это случится в основном из-за того, что я настолько ограничена в действиях, что не могу по-настоящему сделать для тебя то, что хочу.

— О чем ты говоришь?

— Кажется, я уже упоминала об этом раньше. У большинства женщин, желающих возбудить мужчину, есть все средства, позволяющие сделать себя привлекательными для них. Я тоже могла позволить себе это дома. Но сейчас, здесь… — она вяло махнула рукой, — в этой почти голой комнате, без личных вещей, без женских безделушек я лишена возможности предложить нечто новое и волнующее. Будь у меня кое какие вещи…

— Какие вещи? — озадаченно спросил он.

— Ах, обычные средства, из будуара каждой женщины. Ароматическое мыло, одеколоны, духи, косметика. — Она подняла с пола свою юбку и надела ее. — Перемена туалета, соблазнительная одежда и белье. Я прибыла сюда неподготовленной, не имея ничего, кроме того, что было на мне. Это несправедливо по отношению к тебе и ко мне.

— Тебе и не нужно ничего, кроме тебя самой. Ты не похожа на обычных, неряшливых женщин.

— Но буду похожей. Вот увидишь.

— Ну успокойся, Шэрон. Я постараюсь, чтобы ты получила все, что хочешь, если это тебя порадует.

— Это сделает меня более сексуальной.

— Ну конечно, нет проблем. Как-нибудь утром я поеду и куплю тебе некоторые вещи. Это ненадолго. Здесь неподалеку есть поселок…

Ее сердце подпрыгнуло. Она надеялась, что он этого не услышал.

Городок. Городок неподалеку. Так значит, они не в Лос-Анджелесе. Они за чертой города, по-видимому в изолированной местности, но недалеко от поселка.

— И в нем есть подходящий торговый центр, — продолжал он, радуясь, что может угодить ей. — Наверно, у них там есть то, что тебе нужно.

Она обняла его, по-детски довольная.

— Ты и впрямь сделаешь это для меня, дорогой?

— Непременно сделаю. По сути, завтра утром. Я сделаю это завтра. Позволь-ка мне одеться. — Он поднялся и добавил: — Может, ты скажешь мне, что за вещи тебе нужны, и я составлю список.

Она хлопнула в ладоши.

— Замечательно!

Она притворилась, будто наблюдает, как он одевается, но на самом деле сосредоточилась на чрезвычайной важности достигнутого и на том, как извлечь максимальную пользу. Мысленно она торопливо просматривала свои туалетные принадлежности и гардероб, отбирая одно и отвергая другое.

Он нашел в бумажнике листок бумаги, порвал его надвое, сунул одну половинку обратно в бумажник и спрятал его в брючный карман. Порывшись в обоих карманах, извлек шариковую авторучку.

Усевшись рядом с ней, он поместил листок на колене и безуспешно попытался писать. Объявив, что ему необходимо что-нибудь подложить под бумагу, он снова поднялся и порыскал по комнате, пока не заметил стопку книг. Он направился к ней.