Махнул Жене, тот сразу понял, что к чему.
— Вот же псина сутулая, — произнёс он, глядя на их старшего. — Припёрся. Чё, Волк, сразу бьём?
— Да погоди, вдруг не эти. Пошли, поговорим сначала.
Следом увязался Славка, за которым вышел Машуков. Я капитана не звал, но он вышел покурить, и внимательно наблюдал за происходящим. Что-то уже многовато народа, но ладно, будет больше толку. А то уличные малолетки, когда собираются толпой, становятся слишком агрессивными и ничего не боятся. Надо сразу показывать им, кто главный.
Вышли на улицу, а эта гоп-компания на нас внимания не обратила, ведь в сторону зала торопливо шёл Вовка, один из учеников Семёныча. Опять опаздывал. Вид у него, как у ботаника — очки и белая, много раз стиранная рубашка. Просто у его матери не было денег на что-то другое, это была его ежедневная одежда для школы и улицы. А в пакете был спортивный костюм, который он надевал только на занятия, ведь он был слишком дорогой для обычной носки.
Пацан дрался неплохо, но он робкий, не хватало ему уверенности. Семёныч всё пытался его поднатаскать, только особого успеха пока не было. А эти его заметили.
— Э, слышь? — следом оглушительный свист. — Сюда иди! Чё шкеришься? С людьми постой, куда срываешься?
Это их старший, он первым подошёл к Вовке и согнул голову, чтобы посмотреть в глаза. Встал очень близко.
— Тридцать косарей, я тебе говорил, ты принести должон.
— Но ведь вы говорили десять, — робко сказал Вовка.
— Тебе чё, для пацанов жалко? — у старшего слишком сильные блатные интонации в голосе. — Мы на общее собираем, пацанов на зоне греть. Ты-то вот дома живёшь, мамка кормит, на занятия вон ходишь, а они там чалятся.
— Но я…
— А ты чё, — добавил другой, крутящий чётки. — Спортсмен, что-ли? Не тяни уже.
— Ну и что, что спортсмен? — старший оскалил зубы в улыбке. — Хороший пацан, всегда поможет, не забывает, уважит. Вот и сейчас. Да же?
Парнишка достал деньги, две мятых бумажки по десять тысяч рублей.
— Вот сразу видно, нормальный человек, — старший одобрительно кивнул. — Вот двадцатку сейчас, и вечером остальное занесёшь.
— Но у меня нету…
— Я чё-то не понял, ты…
Мы уже подошли ближе. Женя приставил пальцы ко рту и оглушительно свистнул. Компания замолчала, все тревожно переглянулись и уставились на нас.
— Сюда иди, — грубо позвал Женя.
— А ты чё, предъявить мне чё-то хочешь? — огрызнулся старший.
— Наглый, — я усмехнулся. — Подойди… пока мы сами к тебе не подошли.
Тип вразвалочку подошёл к нам, стараясь показывать, что не нервничает. Вовка от него отошёл, встав ближе к нам, а я подпихнул его в сторону зала. Из окон уже смотрели любопытные, пока Семёныч их не отогнал.
— И чё? — с вызовом спросил старший. Остальные встали неподалёку, недобро глядя на нас. — Я Толя Длинный, меня тут все знают. А ты…
— Это место наше, — сказал я. — Под нашей защитой. Пацаны эти тоже. Здесь тебе делать нечего. А узнаю, что ты бабки у них где-то ещё вымогаешь, приду за тобой.
— Да ты чё? — он поднял руки. — Я тут для пацанов собираю на общее…
— Какое общее? — перебил я. — Они не при делах, чтобы вам на общак скидываться…
Я имел в виду, что пацаны не занимаются ничем криминальным, чтобы отстёгивать с этого долю в общак. А ещё это дело добровольное, но про это забыли давным-давно. Да и я знал, что этот «общак» с подростков и школьников до зоны чаще всего и не доходит. Не для этого его собирают.
— Так что про понятия нам не затирай, Толик, — добавил Женя, скрестив руки. — Тут ими и не пахнет.
— Да ты чё⁈ — с надрывом вскричал он. — Ты кто ваще, что за понятия мне предъявляешь⁈ А⁈
Кричал Толик громко, ведь у блатных кто громче орёт, тот и прав. Но тут он ошибся, и вместо того, чтобы свалить и никогда не показываться нам на глаза, решил орать, раздражая нас ещё больше. Зря…
Женя вздохнул и показал на мою перевязанную руку.
— Давай я им займусь, Волк, надоел он мне, — дождавшись кивка, он потёр кулак. — Ну-ка, Толян, сдрисни отсюда или…
— Да ты кто ваще по жизни? — никак не мог угомониться Толя, крича на Женю.
— Вот сейчас-то и покажу, — Женя криво ухмыльнулся.
— Покажи ему хай-кик, дядя Женя, — со смехом подсказал Славка.
Остановить его я не успел, Женя сработал на рефлексе. Высокий пинок ногой, и новенькая шанхайка встретилась с головой Толика. Он упал, раскинув руки. Малолетки из его компании замерли, не зная, что делать дальше. А Женя внимательно проверил штаны, что не порвались от такого взмаха ногой.
— Ну вы дали, — сказал Слава, глядя на сопляков. — Короче, вы чё, на Макса Волка и его братанов бочку катить решили? Не слышали про нас или чё?
— Слышали, — робко ответил тот, кто держал в руках чётки. — Просто мы…
— Тогда валите, пока мы добрые. Увижу, вам кирдык, — он для убедительности провёл пальцем у горла.
Жест глуповатый, но зная Славу, лучше не рисковать. Они тоже так рассудили. Малолетки разошлись, а мы склонились над всё ещё лежащим Толиком. Глаза закрыты, не шевелился.
— А ты его не убил? — спросил я. — Даже не дёргается.
— Не, живой, — к нему присмотрелся Машуков, который курил, глядя на нас с крыльца. — В полном нокауте.
Женя сходил в зал, вышел с пластиковой бутылкой и полил на лицо Толика водой. Тот открыл глаза.
— Да ты чё? Да я… — он неловко поднялся. — Знаешь, кто за меня мазу тянет? Да за меня…
Он поднял кулачки, но вышло так себе. Толик изобразил Заба Джуду в легендарном бою с Костей Цзю. Обошёл нас полукругом на подкашивающихся ножках и упал снова. Потом начал подниматься, но к нему подошёл я.
— Увижу тебя здесь ещё раз, — тихо сказал, наклоняясь к нему. — Или узнаю, что ты у здешних пацанов деньги отбираешь, пожалеешь. Предупреждаю в последний раз. Понятно тебе?
— Мы тебя запомнили, — Женя похлопал его по спине, помог встать и выдал пенделя на дорогу. — Вали!
Побитый Толик куда-то побрёл, не оборачиваясь и спотыкаясь на каждом шагу. Мы немного подождали и вернулись в зал.
— Не ссыте, пацаны, — радостно сказал Женя всем, кто был здесь. — Но если чё, сразу мне или Волку говорите. Мы-то покруче будем, чем эти соплежуи блатные. Толик-Анаболик, кхе!
— Он же сидел, — с недоумением сказал худой рыжий парень, один из детдомовских. — Говорил, серьёзных людей знает.
— Я тоже много кого знаю.
— Волк и Крюкова знает, — добавил Женя. — И его бригадиров, Душмана со Студентом, и других. Ещё Черепа с мясокомбината. Куда уж серьёзнее? Ещё был такой майор Богатов…
— Тише, Женька, — я поднял руку и посмотрел на пацанов. — А чего этот Толик вам вообще затирает? Или просто деньги берёт?
— Рассказывал про арестанский уклад, про понятия, — начал перечислять рыжий парень. — Базарит, с ментами сотрудничать нельзя, западло, а все эти спортсмены с пивзавода и мясокомбината понятия не соблюдают, и на зоне…
— Хорош, — я махнул рукой. — Понятно мне всё. Но этому Толику лучше держаться отсюда подальше. Он к вам в детдом приходит тоже? Подсказывайте, если что.
Сегодня больше никто не появился. Женя пошёл в контору, а я сначала отправился домой, потом съездил с Тамарой на рынок, потом к деду, помог ему с курятником, а то Кирилл пока ещё не мог таскать тяжести.
А вот когда собрался поехать в зал для вечернего занятия, меня отвлёк звонок на мобилу.
— Это я, — услышал я голос Жени в трубке. — Волк, можешь подъехать в контору? Тут один клоун пришёл, с предъявами.
— И что с ним?
— А вот увидишь, кхе! Приезжай.
Новозаводск, в этот же день
— Ваня, — позвал Душман. — Иваныч попросил эту шоблу-**лу прогнать, а то чего они тут собрались? Ничего не боятся, сопляки эти. Не валить же их. Поговори с ними, чтобы свалили.
— Да не вопрос, — Студент захлопнул дверь крузака и направился к толпе, сидевшей на стоянке у ресторана.
Душман встал в сторонке, поглядывая на них и кому-то звоня. Студент и сам понимал, что это странно. Тут даже мясокомбинатовские не лезут, здесь самое сердце территории пивзавода, и в этом ресторане проходила важная встреча. У входа стояло два БМВ, на одной из которых ездил Крюков, а на другой теперь ездил Захар, с тех самых пор, как его мерс расстреляли люди Черепа.
