Соль Хва задумчиво сжала губы. Она шагнула чуть в сторону, как бы инстинктивно прикрывая дверь, за которой спал Анд Рей. Её лицо было спокойным, но в глазах вспыхнуло раздражение.

– Это даже не попытка о нём позаботиться. Просто желание добраться до кормушки. – Тихо сказала она. – Вы же сами понимаете, наставник, какого уровня могут достичь те, кто несёт в себе подобную силу? Все они уже мысленно делят между собой будущую славу. И ресурсы, что пойдут на его обучение.

Старик посмотрел на неё, чуть прищурившись. Лёгкая усмешка дрогнула в уголках губ.

– Мудреешь прямо на глазах, девочка. Когда ты только пришла ко мне, у тебя в глазах был только блеск наивности. А теперь всё это ты сама видишь чётко и ясно.

– Мне не нравится, как они хотят его использовать. – Твёрдо сказала она. – Особенно те, кто насмехался над ним, когда он только появился. А теперь вдруг вспомнили, что он “ценен”. Если бы он провалился, то они бы отправили его обратно какие-нибуть леса или на плантации, как какую-то собаку.

Йонг Мин коротко и еле слышно фыркнул.

– Ты, как всегда, метка в выражениях.

Он задумчиво посмотрел в сторону окна, где уже пробивался дневной свет, и лицо его на миг стало напряжённым.

– Они не учитывают одного… Он не просто талантлив. Он… Странный. Глубокий. Внутри него – не только сила, но и… Что-то иное. То, чего я не могу прочесть даже с моими печатями восприятия. И если они его поторопят, прижмут, и даже будут пытаться дрессировать, как зверя, то они потеряют всё.

– А если попробуют отобрать силой? – Мягко спросила Соль Хва, глядя прямо в глаза своего первого наставника.

Старик посмотрел на неё с тем же упрямством, с которым однажды, много лет назад, отстоял своё право заниматься с ней самой, когда все считали её “слишком эмоциональной”.

– Пусть попробуют. Я закрою за ним ворота секты собственными руками, если будет нужно. Но они пока что не настолько глупы.

Он отошёл от двери и вздохнул.

– Присмотри за ним. Если он проснётся до моего возвращения – дай ему выпить золотую настойку из листа сян-чжи. Ему нужно укрепить меридианы, особенно правый нижний канал. Я видел, как он пульсировал в момент прорыва.

Соль Хва коротко кивнула.

– Хорошо. А вы там… Поосторожнее… Мало ли, что им может в голову прийти…

– Я всегда осторожен. – Тут же отозвался он, но в его словах сквозило напряжение.

Когда он уходил по коридору, скрываясь в утренних сумерках внутренних дворов, Соль Хва осталась одна у двери. Некоторое время она просто стояла, прислушиваясь к ровному дыханию спящего внутри. Потом села рядом, так, чтобы не было видно снаружи.

“Если они решат отобрать тебя, парень… я не позволю.” – И в её глазах впервые появилась отчётливая, устойчивая решимость.

………..

В огромном и роскошном зале Совета Старейшин секты Пяти Пиков Бессмертных, где каменные своды поднимались ввысь, теряясь в лёгком мареве пыльной синевы, а на полу медленно скользили золотистые отблески от рунических фонарей, собрался почти весь состав старейшин секты. Высокие сидения, размещённые полукругом, отбрасывали тяжёлые тени на центральную площадку, где сейчас одиноко стоял старый мастер-алхимик Йонг Мин. Он не кланялся, не склонял головы, как могли бы ожидать некоторые. Просто стоял, держа руки за спиной, и с выражением лица, в котором читалась ироничная терпеливость, привычная тем, кто слишком часто видел человеческое лицемерие.

– Старейшина Йонг Мин… – Всё же начал кто-то с верхних кресел, не скрывая улыбки. – Должны признать… В этот раз вы нас всех перехитрили.

– Нашли жемчужину в пыли, как говорится… – Подхватил другой, поседевший старейшина с родимым пятном у виска. – Даже я, при всём своём опыте, не разглядел потенциала в этом молчаливом пареньке.

– Многие из нас не смогли этого сделать. – Вмешался третий, с мягким голосом и тонкими пальцами, украшенными многочисленными кольцами. – Но вы, Йонг Мин, как всегда, смотрите глубже. Надо отдать вам должное.

В течение нескольких долгих минут Совет будто бы соревновался в комплиментах. Они сыпались один за другим – обёрнутые в почтительность, но с послевкусием предостережения. Мастер-алхимик выслушивал всё это в молчании, не меняясь в лице. Его глаза, тусклые снаружи, глубоко внутри отсвечивали осторожным огнём. А потом, как это и ожидалось, тон разговора изменился.

– Но давайте будем честны… – Сказал старейшина по имени Чхо Мунсан, чьи ученики неоднократно занимали призовые места на состязаниях. – Вы – алхимик. Один из лучших, бесспорно. Но даже вы не станете утверждать, что можете раскрыть боевой потенциал мастера, обладающего ядром не ниже пятой звезды.

– Нужно, чтобы им занялся кто-то из нас, кто всю жизнь оттачивал технику меча, или, скажем, культивировал тело. Согласны? – Добавил седобородый старейшина из школы внутреннего ветра. – Иначе… Его рост будет ограничен…

– Этот юноша – не просто ученик. Это ресурс. Настоящее достояние нашей секты. Мы не можем позволить, чтобы его развитие замедлилось только потому, что вы привязались к нему. – Уже более резко сказал представитель клана Цуй, чья внучка всё ещё пребывала в тени своего поражения.

И вот тут всё началось. Как волна, по залу прокатился бурный спор. Один заявлял, что парню стоит перейти к нему, потому что он владеет тайными техниками, позволяющими тренировать устойчивость ядра… Другой утверждал, что его стиль сочетает бой и укрепление духа… Третий обещал “личную опеку” и доступ к лучшим тренировочным залам Секты… Несколько – откровенно делали ставки на политическую выгоду. Мол, если мальчишка свяжется с определённой фамилией, всем будет лучше… А Йонг Мин всё ещё молчал.

Он стоял в центре этой мелочной бури, как остров посреди штормового моря. Его длинные брови чуть дрогнули, когда спор коснулся фамилий и брачных союзов, но он по-прежнему не произнёс ни слова. Он просто ждал. Позволял им говорить. Выкрикивать. Пререкаться. Оголять зубы. И лишь когда воздух в зале стал ощутимо нагрет от напряжения, он наконец медленно выдохнул, и произнёс – негромко, но так, что каждый услышал:

– Вы все уже выбрали, кто будет командовать его жизнью? – Он поднял глаза, в них не было ни следа страха, а только усталая мудрость и ледяная ясность. – Значит, позволите мне задать один вопрос.

После его слов на зал обрушилась тишина. Тугая, стекающая с каменных стен, как тень. Никто не возразил. Никто не перебил.

– Кто из вас подошёл к нему до состязаний? Кто накормил? Кто снял с него грязь? Кто дал ему крышу, когда на него плевали? – Он выпрямился, и в его слегка надтреснутом голосе сейчас звучало железо. – Кто из вас вылечил его от ночных судорог, когда энергия от формируемого ядра разрывала его тело изнутри? Кто остался с ним, когда он кричал беззвучно, сжимая грудь, потому что меридианы трещали, как сухие ветки?

В зале – тишина. Не гробовая. А какая-то… Покаянная…

– Я – алхимик. Да. Не мечник. Не боец. Я не обучу его резать глотки. Но я дал ему возможность дожить до того дня, когда вы все вдруг вспомнили, что он существует. – Он повернулся, уже идя к выходу. – Пусть он сам решит, кто достоин быть рядом. А до тех пор – он остаётся со мной.

И когда он уходил, его любимая трость тихо стучала по каменному полу. И каждый этот стук звучал как удар молота по самолюбию тех, кто привык распоряжаться судьбами. А Йонг Мин впервые за долгое время – улыбался уголком губ.

В зале, предназначенном для обсуждений старейшин, что располагался на одном из верхних ярусов храма Пяти Пиков Бессмертных, уже давно не было такой тишины. Стены, покрытые барельефами древних мастеров Дао, казались свидетелями разговора, который всё никак не мог принять спокойный оборот. Над благовоньями витала не медитативная сосредоточенность, а сдержанное напряжение.

Старейшины секты – те самые, кто ещё вчера едва помнил о существовании какого-то немого ученика – теперь спорили, словно от их решения зависело положение самой секты в будущих десятилетиях.