Не знаю, что насчёт пения, но моё сердце колотилось так неистово, что пульсировало в черепе, гнало кровь по телу ручьями и горело в груди, будто охваченное инфернальным огнём.

— Какое прекрасное се-е-е-рдце… — Скулёж ящера звучал всё громче и нетерпеливее. Тварь причмокивала губами за забралом, лила слюну по торчащим клыкам и перестукивала пластинами костяного доспеха. — Пой, сердце, пой… родное… прелестное сердце… прелестное…

Я же наконец добрался до камней.

Вот только прикоснуться к ним никак не удавалось — ящер продолжал обрушивать на меня удары своих мечей.

Подгадав, когда он снова поднимет их над головой, я обхватил его за предплечья, чтобы замедлить атаку. Потом изо всех сил оттолкнул врага назад, вложив в мышечную энергию побольше кодо.

Вот теперь паршивца пробрало.

Он не ожидал такой мощи от гравитационного эрга.

Ящера оттащило сразу метров на десять, и как бы он ни упирался, лапы проскребли когтями землю и собрали под собой охапки травы.

Глаза зверя снова вспыхнули, теперь уже гневом и желанием прикончить меня в конце концов. Кажется, он уже наслушался песнопений моего сердца.

Да, я его разозлил.

Зато выкроил себе несколько секунд на мутацию оружия.

Я резко опустился на колени и обеими руками обхватил булыжники, до которых успел дотянуться. По внутренностям пронеслась дрожь, ладони охватила колкая боль, и кодо, будто разогретое в дьявольском котле, устремилось плавить и покорять камни…

Это было одно из мощнейших и самых быстрых преобразований на моей памяти.

Ведь я знал точно, какое оружие мне нужно.

Два коротких меча — таких же, какие были у меня когда-то давно. Клинки чёрные, как уголь, прочные, как алмаз, потому что созданы из особенного металла, состав которого знал только я.

В памяти сохранилась даже их приятная тяжесть в ножнах за моей спиной. Пропитанные кровью и закалённые в горниле сотен битв, они всегда приходили мне на помощь и никогда не подводили.

Пока я мутировал камни, ящер успел подскочить ко мне и замахнуться.

Его белые мечи пошли вниз…

…и встретились с моими чёрными клинками.

С полузвоном-полускрежетом наше оружие вгрызлось друг в друга. Вот теперь мы были на равных и оба это ощутили.

Я всё ещё стоял на коленях, а тварь возвышалась надо мной, напирала изо всех сил, давила сверху, от напряжения перебирая костяшками панциря-доспеха, щёлкая зубами и опять причмокивая.

Удивительно, но мощи во мне хватило не только, чтобы противостоять напору ящера, но еще и подняться с колен. А потом оттолкнуть противника, уводя его клинки вверх, и отвесить ему удар ногой в район живота.

Ящер отступил. Повёл узкими плечами, щёлкнул мечами друг о друга и издал короткий звук, будто хмыкнул.

Выдохнул и снова набросился.

Теперь он атаковал мечами по очереди, не давая передышки даже на мгновение. Я отвечал ему блоками, ничуть не уступая в ритме обороны. И в один из моментов опять ударил его ногой, на этот раз в незащищённую панцирем ступню.

Получив удар по нежной коже, ящер завопил и одним прыжком отскочил от меня шагов на пять.

— Вырву твоё сердце… вырву сейчас же… — заскулил он.

— Сначала дотянись, ящерица, — ответил я, тяжело дыша.

Уродцу, конечно, мои слова не понравились.

Его белые мечи с хрустом удлинились вдвое.

Напружинившись, он сделал гигантский прыжок в мою сторону и, зависнув в воздухе, взмахнул клинками над головой. Ну а потом расправил за спиной перепончатые крылья…

Я ожидал, что тварь продемонстрировала не всю свою силу.

И вот, пожалуйста… крылья…

Не то, чтобы ящер меня удивил, однако заставил поменять тактику боя. В воздухе я всё равно с ним не смог бы сразиться, поэтому пришлось продумать совсем иную атаку.

Он махнул крыльями, и от мощного воздушного потока меня чуть не свалило на спину. Я успел воткнуть клинки в землю, расставил ноги шире и удержал равновесие, но ящер продолжал наращивать мощь потока.

Вокруг бешеным вихрем закрутились обрывки травы, комья земли, ветки, листва и мелкие камни. Небо затмила пыль. На несколько секунд нас скрыло друг от друга.

Отлично.

Самое время действовать.

Я оставил один клинок в земле, продолжая за него цепляться, чтобы меня не сдуло к чёрту, а второй клинок выдернул. Потом прикрыл глаза и сосредоточился, отдавая оружию своё кодо.

Меч завибрировал в руке, отяжелел, отозвался теплом, потом — холодом… и вспыхнул алым пламенем кодо. Далеко не в полную силу, но даже этого для тёмной твари будет достаточно.

Я подбросил меч в воздух и метнул его кинетическим эргом прямо в клубы пыли. Туда, где белел силуэт крыльев.

Мой горящий клинок вонзился ровно между ними…

Почти сразу вихри стихли, пыль улеглась, вокруг посветлело. И только тогда я увидел, что в траве, подрагивая в агонии, лежит поверженный ящер. Без своего боевого панциря, опять голый и беззащитный.

Мой чёрный меч торчал из его тощей морщинистой шеи, а сам ящер захлёбывался в серебристой крови.

Я вынул второй клинок из земли, вытер его о штанину и направился к твари. Подойдя, посмотрел на её большое несуразное тело и медленно вынул меч из горла. Потом скользнул клинками друг о друга, держа их крестом, и приставил лезвия ящеру под подбородок.

Наклонился и спросил:

— Кто тебя прислал?

Он посмотрел на меня погасшими глазницами, повёл выпирающими ноздрями, будто поморщился, и вдруг плюнул в мою сторону.

— Твоё сердце больше не поёт… — Это последнее, что он проскулил.

Я резанул лезвиями по его шее.

Лысая голова ящера покатилась по траве и остановилась в ложбинке, оставленной его же звериными следами.

Я снова вытер испачканное оружие о брюки и тут услышал шуршанье.

Его можно было бы принять за ветер, но что-то в нём настораживало — наверное, ритм. Уж слишком похоже на шаги. Я воткнул клинки в землю и быстро огляделся. Тёмный силуэт мелькнул меж деревьев, ускользая подальше от места расправы над ящером.

Я нахмурился — кто бы это ни был, ему не уйти — и рванул следом.

Скорость незнакомца была заметно ниже моей. Догнать его не составило труда. Я настиг его на краю лесополосы и ухватил за куртку.

Парень попытался вырваться, но безуспешно — он только сделал себе больно. Ткань его и без того потрёпанной одежды затрещала, и чтобы он всё-таки не сбежал, оставив вместо себя изорванную куртку, пришлось ухватить его за шею.

— Ещё раз дёрнешься — шею сверну! — рявкнул я. — Поверь, мне несложно!

Он мгновенно затих.

Я повернул его к себе лицом, хотя уже отлично понимал, кто передо мной.

Это был Фил.

Пацан смотрел на меня с нескрываемым ужасом и одновременно с таким же нескрываемым восторгом.

— Значит, это ты? — в лоб спросил я у него.

Фил картинно выпучил глаза.

— Чего — я?

— Эту тварь, значит, ты сюда притащил, да? Ты же обещал мне, что утром я не проснусь…

Пацан замотал головой. Показалось даже, что его взъерошенная белобрысая макушка задрожала вместе с ним.

— Ты что! Я вообще не понимаю…

У меня не было времени выслушивать тупое враньё, поэтому я сильнее сжал горло Фила и вдавил его затылком в ствол ближайшего дерева.

— Ты всё видел, а значит, тебя придётся убрать, Фил. Мне свидетели не нужны. Ты же понимаешь? Без обид.

— Я ничего не видел, Рэй… я… я… ничего… Рэй… совсем ничего… — захрипел он.

— Ну да, — кивнул я, — а тут ты просто перед завтраком прогуливался, да? Или интересно стало, как эта тварь меня укокошит? Что это за хрень такая была? Что за хрень, я спрашиваю?

Я сжал шею пацана так сильно, что ладонью почувствовал, как застопорилось дыхание в его гортани.

Фил заелозил затылком по коре дерева, засеменил ногами.

— Только… не убивай меня… Рэй… — выдавил он еле-еле. — Пожалуйста… не убивай…

— Так это твоих рук дело, Фил?

Парень засипел, хотел обхватить горло, но наткнувшись на мою ладонь, принялся скрести её ногтями. Он задыхался, но я не отпускал его и ждал ответа.