Но, как я узнал уже от Тиары, что общалась с сестрой Хирифе, за несколько дней до моей показухи тот здорово траванулся и лежал пластом тогда, когда Напо более всего была нужна силовая поддержка.

Что ж, кому-то из нас повезло. Или этому Хирифе, и не он отправился на дно с дыркой в голове, или мне — всё-таки Бун в деле ночного нападения оказался бесполезным балластом.

И вот, сейчас, Афа зачем-то отправился к Хирифе. Что ж, подожду, но что-то подсказывает, что Напо решил «закрыть больничный» своего бодигарда. А значит — он точно готовится.

Я вздохнул. И на всё про всё три дня. Даже два, ибо лучше, если сутки будут в запасе. То есть — ближайшая ночь и следующая.

А это — очень мало. Просто критически. Как же я не люблю состояние цейтнота! Сейчас бы узнать, кто из старших касты будет готов дать Напо людей. Сможет ли он привлечь к своей охране касту войны. Ведь это важнейшая инфа — со сколькими предстоит иметь дело, когда придёт пора «работать»?

Опять представил только что нарисованную картину: лодка, связанные Напо и сыновья… и безжалостно стёр её, просто выкинул из головы.

Чёрт! Даже зубами непроизвольно заскрипел. Как бы я ни впадал в кровожадные мечтания по поводу козней человеку, решившему отобрать у меня мечту, приходилось признавать — для такого у меня совсем нет ресурсов.

Во-первых, такие глубины есть только в лагуне. Но лагуна — она вся просматривается. Если не из деревни, то от поселения ныряльщиков. Да и лодок в ней — хоть и не кишмя кишат, но скрытого уголочка не найду — кто-то всё рано будет в прямой видимости.

А во-вторых, как я вытащу троих взрослых мужиков из дома в центре деревни и доставлю на лодку, да ещё и так, чтоб никто не видел и ничего не заподозрил? Каким нарядом сил располагаю? И сам себе ответил — собой. Всё.

Каналоа? Хм… Возможно. Конечно, в таком деле я бы предпочёл кого-нибудь из моих бывших коллег, кому не надо долго объяснять, что и как. Да, Каналоа можно сказать переступил черту — убил. Но если разобраться, он убил, спасая жизнь мне, а тут?

Впрочем, всё это — пустые мечты. Чтоб изъять из дома троих взрослых и довольно крупных, с детства хорошо питавшихся, мужиков и не оставлять следов волочения мне понадобится, как минимум, по два человека на тело. Причём, лучше забирать всех одномоментно, а не бегать туда-сюда за каждым новым. Плюс, страхующие. Плюс, несколько человек я бы поставил пасти деревню, на всякий. На случай ночных энурезников. Хотя бы одного, но обязательно, со стороны жилищ людей войны. Ещё одного — на пляж. И одного — контролировать дом объекта до конца операции.

М-да-а-а… У меня здесь знакомых столько нету, не то, что проверенных и подготовленных людей… Я чуть не прыснул, представив как Семис, на костылях скачет впереди нас с Каналоа, а мы вдвоём пытаемся переть Напо, в котором не меньше килограмм девяноста!

Не-е-ет, мысленно протянул я. Семиса впутывать не буду. Не потому, что инвалид, или мне его жалко как приятеля. Просто такое — не его профиль. Он малый честный, хороший сын, наверно — неплохой приятель. И, в целом, влюблённый в море и глубину парень. Вот пусть и остаётся таким.

В общем, план — в топку!

— Вот что, Каналоа, у меня к тебе серьёзный вопрос.

Каналоа молча поднял на меня взгляд.

Я оставил ненадолго наблюдение за домом Напо и подался к лягушатнику. Каналоа, как оказалось, проявил инициативу: при помощи ножа вырезал гарпун и с рифа загарпунил пару рыбин, которых и зажарил к моему приходу, даже остыть ещё не успели. Офигеть, а быстро он учится!

Нож ему приходилось, держать у нас в лодке — на поясе или ещё где-либо на себе, бывший воин даже «хозяйственно-бытовой» каменный ножик носить отказывался.

— Ты со мной боец?

Ответом было удивлённое выражение на лице «бойца».

— Ты не понял, парень, — вздохнул я. — Ведь я не про то, чтоб быть рядом. Я про то, готов ли ты со мной… — я взглянул ему прямо в глаза, — пойти против племени?

На лице Каналоа не дрогнул ни один мускул, и взгляд как был, так и оставался беспристрастным.

— Впрочем, насчёт племени я, конечно, погорячился, — тут же поправился. — Племя, как раз, от моих действий только выиграет. Но… — новый вздох вырвался сам собой, — несколько табу я собираюсь нарушить.

— Табу нарушает тот, у кого есть душа, — пожал плечами бывший воин, — а я просто тело, что идёт за тобой.

— Пойдёшь за мной, тебя могут убить, — зачем-то напомнил я.

И тут же получил ответ:

— Если умрёшь ты, я перестану быть тоже. Ибо никто не даст мне еды.

— Ха! А это? — я показал на остатки костра с брошенными в него рыбьими костями.

— Всё равно, — Каналоа был непреклонен. — Ты умрёшь, и моё существование вскоре тоже закончится.

Эх! Вот не могу я, чтоб, идущий на такую серьёзную операцию, боец не понимал всей серьёзности! Не так меня воспитали!

— Помнишь, тех двоих, что пришли к нам на базу этой ночью?

Каналоа кивнул.

— Их послал Напо. Он хочет, во что бы то ни стало, остаться старейшиной касты, а я, самим своим существованием, ему в этом мешаю.

— Надо сказать вождю и отцу войны, — словно о чём-то, само собой разумеющемся, заявил Каналоа, — если это Напо, такое должны решать старшие племени.

— Если б всё было так просто… Сам посуди: трупы мы утопили. Сами. Следов теперь никаких. А слово уважаемого члена племени, старейшины самой многочисленной касты против слова кого? Не пойми кого. Изгоя. И тебя, вообще деклассированного элемента. Впрочем, тебя даже слушать не станут.

Не уверен, что Каналоа понял последний мой пассаж, но, похоже, он вообще перестал удивляться словечкам и терминам, что, нет-нет, да прорывались в моём лексиконе.

— Пойми, Каналоа, — продолжал я, — я ведь могу стать кем-то весомым и уважаемым в нашем племени… Захочешь — и ты станешь таким же как я. Повторяю — я научу.

— Мне не стать снова человеком племени, — ровно, без эмоций ответил Каналоа.

— Ладно, — отмахнулся я от вбитой в его голову установки. Не сейчас. — Но пока во главе касты сетей Напо — мне… нам, так и быть изгоями. Ты хочешь всю оставшуюся жизнь оставаться изгоем?

— Я и так теперь изгой!

— Хорошо, посмотри на это с такой стороны: тебе лучше быть рядом с изгоем или с уважаемым членом общества?

— Что надо делать? — без паузы, совершенно ровным тоном спросил Каналоа.

Ночи дождались, попеременно наблюдая за домом. Один наблюдал, второй спал. Пришлось, кстати, настаивать, ибо сначала Каналоа заявил, что он готов не спать несколько ночей подряд.

— Нахер ты нужен будешь, не выспавшийся, — скривился я.

— Когда я был в касте людей войны, как-то раз, мне пришлось не спать четыре дня подряд, — с гордостью заявил бывший воин.

— Вот Ата пусть и оперирует бойцами с хроническим недосыпом. А мне ты нужен свеженький. Поэтому отставить споры, иди вон — чуть ниже, там место удобное, и спи.

— Сейчас светло, я не засну!

— Помнишь, я показывал, как расслаблять мышцы? Иди, устраивайся, можешь лист какой на глаза пристроить. И подыши размеренно — выдох длиннее вдоха, и неглубоко. Всё, срубишься, как миленький.

Сам я после Каналоа тоже подремал часа три, а перед самым закатом, когда движение в деревне почти прекратилось, пробрался к ручью и вновь перемазался весь грязью. Эх, ведь в который раз приходится по ночам в бесплотную тень играть, а я все грязью маскируюсь! Видимо пора обзаводиться более подходящей ночной «косметикой».

На этот раз, в отличие от предыдущего моего ночного появления в деревне, никто с факелами не патрулировал. Ни в одном доме я не заметил света — лучин или светильников здесь не знают, да и освещать открытым пламенем такие легковозгораемые постройки — не самая лучшая идея. Очаг — вот и весь свет вечером. Поэтому до цели я добрался без проблем и нырнул под дом.

В доме Напо ещё не спали. В комнате с очагом, при самом входе, негромко переговаривались несколько мужчин.