Расправившись со стражей, Дан достал отмычку, принялся копаться в скважине замка. Уроки Энгеля не прошли даром – с третьей попытки дверь отперлась. Хотя фомка была бы удобнее, мельком подумал он, входя в комнату Инститориса. Застоявшийся воздух вонял потом и немытым телом. На столе лежали мелко исписанные пергаменты – будущая великая книга отца Генриха, рядом на лавке были разложены плетки и розги, целый набор. Дан поморщился, оглядел стены. На одной висел вышитый гобелен, изображавший Тайную вечерю – тонкая монастырская работа. Дан безжалостно отодрал его. Как и ожидалось, под гобеленом обнаружилась маленькая дверца. Снова пошла в ход отмычка. Замок оказался сложным, с каким-то секретом. Дан тихо матерился, но упорно продолжал ковырять.

В замке щелкнул ключ, двое слуг втащили в комнату бочку с горячей водой, третий нес на вытянутых руках новую белоснежную рубаху. Следом шла пожилая женщина с небольшим дорожным сундучком. Замыкал шествие Настин похититель – человек в маске.

– Вымойся, – приказал он, снимая с нее цепи.

Она послушно разделась, залезла в бочку. Человек кивнул старухе, та поставила сундук на пол, откинула крышку: внутри лежали полотняные мешочки, теснились флаконы, склянки и маленькие, запечатанные воском горшочки. В комнате запахло травой и благовониями.

– Приступай, – тяжело уронил человек.

Женщина распечатала несколько флаконов, вылила содержимое в воду, потом достала из мешочка пук сухой травы, принялась тереть им плечи и грудь Насти. Осторожно, почти благоговейно касаясь, вымыла волосы какой-то душистой жидкостью, умастила их ароматным маслом.

Растерев все тело едва ли не до скрипа, подняла Настю, помогла выбраться, промокнула чистым полотном. Уложила на кровать, маленькими щипчиками стала выдергивать волоски на теле.

Вот и эпиляция наконец, подумала Настя. Интересно, интимную прическу делать будут? Обошлось без этого. Старуха лишь намазала ей лобок еще каким-то резко пахнущим зельем. Поверить не могу, что это все для какого-то каменного идола, размышляла Настя. Готовить, словно для гарема султана Брунея – и банально прирезать на алтаре. Идиотизм…

Что ее прирежут, она уже не сомневалась, все же читала кое-что о колдовских ритуалах. Эх, надо было трахнуться тогда с Данилкой, может, ее бы не выбрали…

– Одевайся, – холодно проговорил человек в маске.

Колдунья опустила на Настю прохладную, идеально отглаженную рубаху, расправила складки на груди, отошла, полюбовалась. Достала гребень, медленно, перебирая каждую прядку, прочесала волосы, потом надела на голову венок из белых цветов с одуряющим запахом. Настя немедленно скинула сомнительный головной убор. С укоризной погрозив пальцем, старуха подняла его и водрузила на место. Настя снова избавилась от венка, только на этот раз демонстративно переломила его пополам.

– Сегодня великая ночь, – сказал человек в маске. – Тебе выпала честь вручить себя повелителю, стать его невестой вовеки и до скончания времен. Возлюби господина больше, чем саму себя.

– Сам не хочешь… возлюбить, если такой преданный? – злобно поинтересовалась Настя. – Может, этот твой господин мальчиков предпочитает, не думал об этом?

На похитителя ее речь никакого впечатления не произвела. Он молча подождал, пока старуха соберется, выпустил ее, следом двинулся сам, бросив напоследок:

– Готовься. Жди.

Дверь захлопнулась. Настя уселась на кровать и тяжело задумалась. Не хотелось верить, что жизнь ее кончится так нелепо – в чужом времени, в чужом теле, на жертвеннике от руки фанатика. «Где же Данилка?» – в который раз уже возмутилась она. Почему друг ее не ищет?

Часы пробили одиннадцать раз, и тут наконец, ответом на ее мысли, снаружи донеслось скрежетание. Кто-то ковырялся в замке – не ключом, точно, слишком неуверенно и долго.

– Данилка? – тихо спросила Настя. – Данилка, это ты?

– Я. Держись, Насть, – пропыхтел он.

Она ощутила невероятное облегчение. Хотелось заплакать от радости: неужели спасена? Только реветь было некогда, другу явно требовались инструкции.

– Какого фига ты так долго, Платонов? – строго и обиженно спросила она. – И всему тебя учить надо. Против часовой стрелки два раза поверни, потом надави – и обратно. Я по щелчкам определила, он так всегда открывает…

– Спасибо, – коротко бросил Дан.

– Пожалуйста. – Настя привалилась к двери, стараясь быть хоть немного ближе к другу. – Ты нашел Сенкевича?

– Да. Все будет хорошо. Не отвлекай, Насть.

Она замолчала. Хотя ужасно хотелось поговорить: рассказать, как ей было страшно, как она ждала, как боялась больше не увидеться… Радость сменилась страхом: вдруг он не успеет? Вдруг сейчас кто-нибудь придет и схватит его, а Настю все же отволокут на жертвенник?

Успокойся, сказала себе она. Что за истерики? Ты ж не Одиллия фон Гейкинг, трепетная и безмозглая аристократка. Ты Настя Савченко, сотрудница ФСБ, сильная, выносливая и хладнокровная. Ты ж со здоровыми мужиками дралась, приманкой для маньяка работала, подсадной сотрудницей у Сенкевича была – и ничего не боялась. Но слезы уже катились по щекам. Никогда она так остро не ощущала собственную беспомощность, как здесь, в этом мире.

– Он нас вытащит? – прорыдала Настя. – Данилка, скажи, Сенкевич нас вытащит?

– Да. Я же обещал. Не реви, Насть, не до того сейчас…

Раздался щелчок, дверь неожиданно распахнулась наружу, и Настя свалилась прямо в объятия друга. Повисла на шее, расцеловала.

– Ну вот, и меня соплями измазала, – нарочито строго проворчал Дан, однако тоже чмокнул подругу в щечку. Схватил за руку. – Пошли, некогда тут нежности разводить, дома нацелуемся.

Но далеко уйти им не дали. В комнату вбежали два ближних, у которых вместо лиц были шакальи морды, и человек со змеиной головой.

– Брат Адольф, – ошеломленно сказал Дан. – Я тебя по выражению лица узнал.

Змееголовый молча указал ближним на Дана. Те обнажили мечи и бросились вперед.

В келье Инститориса было тесно, не размахнешься. Дан толкнул Настю обратно в потайную комнату, сам схватил лавку, свалив с нее коллекцию плетей, швырнул под ноги мечникам. Один споткнулся, замешкался на мгновение, второго Дан быстрым выпадом ранил в бедро.

Настя не собиралась отсиживаться, пока ее друг сражался. Выскочила, схватила самую большую плетку, хлестнула мечника, который был ближе. Удар пришелся по лицу, существо взвыло, закрыло ладонью глаза, по щеке потекла кровь.

– Девку не трогать! – прошипел змееголовый.

Настя снова размахнулась. В это время Дан расправился со своим противником, двинулся на второго, вонзил меч в живот. Ближний рухнул. Пока Дан вытаскивал клинок, брат Адольф напружинился, совершил поистине змеиный, неуловимый бросок, ударил наотмашь по голове. Он обладал невероятной силой: Дана отшвырнуло на несколько шагов, приложило виском к стене. Настя закричала, увидев, как друг медленно сползает на пол.

– Идем. – Брат Адольф схватил Настю за руку, вытащил из комнаты.

Змееподобное чудовище потащило ее по коридору. Настя перехватила его лапу, развернулась, ударила ногой в пах. Ощущение было такое, словно она врезала по камню: ногу пронзило болью, а тварь и не пошатнулась, дернула Настю, поволокла дальше.

Наконец монстр вывел Настю из ратуши. Открывшееся перед нею зрелище заставило даже забыть о близкой смерти. Настя с изумлением глядела на уродливые руины посреди площади, странное гудящее, меняющее форму облако посреди обломков стен, на толпу отвратительных существ в человеческой одежде, горы трупов и беснующегося посреди всего этого человековолка.

Тварь, когда-то бывшая женщиной, кинулась на нее из толпы, вцепилась в рубаху, потянула к себе. Змееподобный резко взмахнул когтистой лапой – колдунья рухнула, из разорванного горла хлынула кровь, брызги окропили белую рубаху Насти. Существо потащило девушку дальше, к залитым зеленым светом развалинам. Вервольф сбежал с кафедры, перехватил Настю, потянул к краю провала. Вытащив из-за пояса длинный нож, крикнул: