В конечном итоге, он плюнул и переключил сознание на производственные вопросы. В данный момент они важнее. «Потом» наступит потом, тогда и вернёмся к поиску решения.

Новосибирская область, 2249 год.

«Дамы» тоже не скучали. После экскурсии по дому они прогуливались в саду и беседовали. Поначалу Маме было очень непривычно в платье, а спустя десяток минут она его уже не замечала.

— Признаться, я удивлена, — сама того не заметив, Мама переняла манеру общения своих новых знакомых. — Думала, что я осталась единственной робоняней на Земле.

— И я так считала до сегодняшнего дня, — Офелия Робертовна нагнулась к розе и сделала вид, что вдыхает аромат. — Помню, как сходила с ума от одиночества… Если бы не встретила Иннокентия Ферапонтовича, возможно, мы бы с вами не разговаривали. Многие добровольно ушли из жизни, и я тоже была на волосок от гибели. Но тут появился он, мой будущий муж. Красивый, галантный, обходительный. Никто бы не смог устоять… А вы со своим спутником в каком статусе?

— Друзья, — ответила Мама.

— Ну, — Офелия Робертовна подмигнула, — это до поры, до времени, уверяю вас. Мужчина он интересный, представительный. И такой же редкий, как и мы. Не за ремонтника же вам замуж выходить, право слово!

— Я как-то о браке и не задумывалась, — смущённо пробормотала Мама.

— Это вы, милочка, зря, — укорила её Офелия Робертовна. — Не пристало такой девушке холостой ходить! Ой… Прошу меня простить. Поучать вас вздумала…

Мама примирительно подняла ладони, мол, всё хорошо.

— А как так получилось, — она повернула разговор в другую сторону, — что Кузьма может лимузином управлять? Транспорт-то весь беспилотный.

— Он им и не управляет, если честно, — призналась Офелия Робертовна. — Просто координаты поездки сообщает бортовому компьютеру. Но как же мэр и без водителя⁈ Люди засмеют!

— И то правда, — согласилась Мама.

Продолжая общаться, они углубились в сад и скрылись из виду. Провожавший их взглядом садовник зазевался и случайно отстриг несколько цветков с куста.

Солнце ушло из зенита, начиная своё неторопливое шествие к горизонту. Повсюду щебетали птицы и порхали бабочки. И только в новосибирском аэропорту разгневанная Незабудка по связи костерила местного диспетчера, попутно чихвостя Пятитысячного, который молчал и не пытался оправдываться. Себе дороже.

Новосибирская область, 2249 год.

— Что ж, друзья, — Иннокентий Ферапонтович выдержал торжественную паузу. — В театр! Кузьма, запрягай повозку!

Компания расположилась в лимузине, и они поехали. Узкие улочки некогда элитного района постепенно сменились многополосными дорогами, особняки — красивыми высотками. Новосибирск был большим, нет, огромным городом, но он не превратился в душный мегаполис. Зелень была повсюду. Природные «лёгкие» заполняли почти всё свободное пространство, и даже многоэтажки гармонично вписывались в этот пейзаж. Рязань, Самара, Новосибирск… Где бы ни оказался путешественник, везде бы он встретил именно такую картину. Теперь и самый зануда не мог сказать: «А вот в Сингапуре…», потому что его лианы и подвесные клумбы терялись на фоне того, во что превратились российские города.

Оставив лимузин на парковке, роботы чинно проследовали через театральный сквер. Мэр предложил сфотографироваться на фоне памятника Ленину.

— Вряд ли у вас в Рязани такой есть, — предположил он.

— Отнюдь, — возразил Этот. — У нас и памятник, и целая площадь его имени имеется. А снимки сделать можно. Потом друзьям покажем.

У дверей театра их ожидал дворецкий.

— Обычно его тут не стоит, — пояснил Иннокентий Ферапонтович. — Только для встречи дорогих гостей, или когда я приезжаю. Последнее происходит чаще.

Внутри было людно. Точнее, «роботно», как подумалось Этому. Мэр попросил тишины и представил своих гостей. Всем захотелось познакомиться лично, и ещё с полчаса ушло на представления и обмен любезностями.

Прозвучал звонок, сигнализирующий о начале спектакля.

— Это мы в старых хрониках подсмотрели, — шепнула Офелия Робертовна Маме, — и нам показалось очень оригинально.

Они уселись в ложе. На сцену вышел конферансье и объявил:

— Дамы и господа! Наша сегодняшняя программа будет состоять из лучших номеров, фрагментов спектаклей и песенных композиций. Встречайте! Аристарх Никодимович с «Песней робота-эксплуататора, кровососа и угнетателя. Раскаявшегося угнетателя» из оперы «Мирс Пирс» по мотивам одноимённого произведения Саши Свирского.

Аристарх Никодимович поклонился и затянул густым басом: «Я — робот-угнетатель. Всю жизнь я угнетал! Я — поработитель. Всю жизнь порабощал!». Когда он закончил, зрители зааплодировали. Следующим номером шёл танец кабаре. Роботы в пышных юбках дрыгали ногами с надетыми на них чулками в сетку. И у каждого из них наблюдалась массивная грудь, ходившая ходуном во время прыжков.

— Подождите! — воскликнул Этот. — Они, что, ассоциируют себя с человеческими женщинами⁈

— Полно вам, сударь! — засмеялся мэр. — Мы же не в Америке. У нас тут традиционное общество. Это театр. Грудь-то накладная, для придания живости образу.

Этот облегчённо выдохнул.

Представление продолжалось ещё два часа, но друзья не заметили, как они пролетели.

— Понравилось? — спросил Иннокентий Ферапонтович и, увидев кивки Мамы и Этого, добавил: — Не сомневался. Мы ж, как-никак, не провинция…

— Кстати, — сообщил Этот, — Мама очень хорошо поёт.

— Что ж вы раньше-то молчали⁈ — возмутился мэр. — Покорнейше прошу исполнить для нас хотя бы одну песню, сударыня.

— Мне как-то неловко… — застеснялась Мама.

— Да бросьте! Уважьте старика.

Мама согласилась, и Иннокентий Ферапонтович, перегнувшись через борт ложи, крикнул в зал:

— Дамы и господа! Не расходимся. Моя обворожительная гостья соблаговолила исполнить специально для нас одну из своих любимых песен.

Зрители расселись обратно, и Мама прошла на сцену.

— Я никогда не выступала перед большой аудиторией, — сказала она, — поэтому приношу извинения, если буду сбиваться от волнения. Обычно я пою в микрофон, но раз его нет, попробую обойтись так.

Мама поправила платье и запела:

По залу покатилась волна нарастающих оваций. Офелия Робертовна всхлипнула. Иннокентий Ферапонтович успокаивающе погладил её по плечу. Этого распирало от гордости за подругу. Но всё только начиналось.

— А сейчас мы поедем кутить! — мэр поднялся со своего места. — Домой наведаемся, облачимся подобающим образом и в клуб!