— Знаете, — заметила робоняня, — давно за вами наблюдаю. То, что вы — прекрасная пара, я говорила, повторяться не буду. Вижу, как к мальчугану относитесь, и сердце наполняется радостью, а душа поёт! Я вам со всей ответственностью заявляю: родители из вас получатся великолепные. Владика не балуете, но и слишком строго с ним не обходитесь, соблюдаете баланс, при котором ребёнок осознаёт границы дозволенного, понимает, где оно заканчивается и что последует за нарушением.

— Само получается… — Толик неопределённо пожал плечами. — Я педагогику не изучал, просто помню, как нас в интернате воспитывали, на то и ориентируюсь. Видать, хорошо воспитали, раз и у меня получается.

— Да, — согласилась Маруся. — И я, наверное, подсознательно сверяюсь с тем, разрешил бы мне что-то Макар или запретил.

— Чудесно, право слово! — воскликнула Офелия Робертовна. — Когда, если не секрет, планируете узаконить отношения?

— Думаю, как Маруся учёбу закончит, — сказал Толик. — Двадцать лет — отличный возраст для замужества!

— Гляньте! Бабочка! — прервал их Владик.

Действительно, над их головами порхал павлиний глаз, демонстрируя тыльную сторону своих красивых крыльев — коричнево-бурую, с полосками по всей поверхности. Внешнюю же, насыщенного оранжевого цвета с жёлто-голубыми кругами, бабочка будто прятала, откладывая демонстрацию до подходящего момента. И вот он настал. Павлиний глаз снизился и уселся Марусе на левое плечо, распластав крылышки по её футболке.

— Ой! — вскрикнула робоняня, приложив ладони к щекам. — Не к добру это, друзья!

— Почему? — удивился Владик, любовавшийся бабочкой и жалевший, что она выбрала не его.

— В старые времена существовало поверие: если на левую сторону человеку садится бабочка, руку там, плечо, колено, то в скором времени предстоит встреча с врагами.

Толик хмыкнул.

— Да какие враги в нашем до тошноты спокойном мире⁈

Офелия Робертовна промолчала. Она знала гораздо больше, только не имела права рассказывать.

Рязань, 2349 год.

Вертолёт шёл медленнее, чем мог из себя выжать. На то существовали причины: основное войско не сумело бы за ним угнаться, а именно оно должно отвлекать охрану аэропорта, если, конечно, Тимур догадался её усилить. К сожалению, времени на разведку не хватило. Действовать пришлось стремительно, чтобы опередить противника и застать того врасплох. Следовательно, существуют определённые риски. Учитывая размер армии, робот махнул на них рукой. Три взвода микоидов — отличный аргумент в любых спорах. Ударный кулак, способный ощутимо приложить, если у кого-то возникнут возражения.

Солдаты, чей код не адаптировали к мимикрии под человека, послушны, исполнительны, умеют выполнять боевые задачи. Им поручено захватить и удерживать аэропорт, дав Другу возможность спокойно приземлиться, затребовать грузовой борт, после чего все на него погрузятся и отправятся на космодром. Оружие и транспорт, разумеется, возьмут с собой. Робот не питал иллюзий, что все улетят за один раз. И не за два, и не за три. Вместимость модуля — десять человек. Требуется восемнадцать запусков. Только вряд ли столько разрешат. Когда на космодроме окажется сорок-пятьдесят солдат, его гарантировано захотят зачистить. В лучшем случае до Луны успеет добраться сотня. Не мало, как ни крути. Достаточно, чтобы никого не пускать на искусственный спутник, спокойно живя вдали от человечества.

Друг согласился бы улететь и один, но понимал, что тогда обречёт себя на полное одиночество. Это он уже проходил, повторять не хотелось. Да и столетие назад всё равно оставалась возможность с кем-то пообщаться. Зайти в бар, на заправку, куда-то ещё, найти такого же одинокого, с кем получится завязать разговор. На Луне пойти не к кому. Собеседников надо тащить с собой в максимальном количестве. Тем более, научная база на лунной станции позволяла продолжить различные эксперименты. Бессмысленные, зато дающие возможность заняться созидательной деятельность. Пусть и без практического результата. Тут и пригодятся свободные руки.

Вертолёт завис, ожидая, пока подтянется хвост колонны. Вдалеке виднелся аэропорт. К несчастью, охрана усилена. «Голиафы» и блокпост на входе. Печально. Придётся атаковать. Друг скорректировал задание, разослав его биороботам. Те всосали новые вводные. Скоро будет жарко. Готовьтесь!

Новосибирская область, 2349 год.

Откинувшись в кресле, Иван Петрович Павлов закрыл глаза и позволил Маме помассировать ему виски. С медицинской точки зрения, абсолютно бессмысленное действие. С психологической — наоборот.

Недавно закончился сеанс видеосвязи с Тимуром. Тот пришёл с ужасными новостями. Есть погибшие, микоиды осуществили обманный манёвр, скоро случится бойня, предотвратить которую командир разведчиков не в состоянии. Не успеет. Вступит в бой «с колёс», как окажется на месте.

— Петрович, — неуверенно сказал Этот. — Я припоминаю, что столетия назад люди в аналогичных ситуациях пили алкоголь. У нас есть спирт высочайшей очистки. Накапать тебе стаканчик?

Павлов посмотрел на помощника, рассмеялся.

— Сам не пью и тебе не советую! Не сработает. Точнее, сработает не в нужную сторону. Буду валяться, песни орать, следом тошнить начнёт… Проблемы не купирует, а полы мыть придётся.

— Есть какие-нибудь мысли? Что делать-то будем?

— Ждать, чем закончится, — профессор вздохнул. — Мы не можем ни на что повлиять. Тимуру на месте виднее. Или справится, или нет. Независимо от финала я слабо представляю, как потом объяснять случившееся общественности. Шок и потрясение гарантированы, реакция непредсказуема.

— Замолчать не получится, — согласилась Мама. — У погибших есть друзья, знакомые, у кого-то и родственники… Необходимо придумать, как преподнести помягче, но максимально правдиво. Если соврём, это рано или поздно вскроется. Слухи и домыслы возникнут в любом случае, надо добиться, чтобы они не стали работать против нас. Не хватало ещё народных волнений и нападок на совет.

— Лучше подстраховаться, да, — Иван Петрович встал. — Ладно, держим связь с разведчиками, ожидаем развязки. Рано или поздно она наступит.

Рязань, 2349 год.

Самым удачливым в итоге оказался брат Онуфрий. Он клялся всем, что и карты видит впервые, и игры не знает, только стопки печенья на его стороне стола продолжали расти. Продул даже дилер, опровергнув тезис «казино всегда в выигрыше».

— Вы меня крайне удивили! — Иннокентий Ферапонтович похлопал Онуфрия по плечу. — Поразили! Ошеломили! Впервые на моей памяти случается чудо!

Георг Никодимович поднялся.

— Что ж, друзья, пора нам в путь собираться! Непозволительно долго мы злоупотребляли гостеприимством очаровательной Незабудки. Хотя, признаться, нисколько не жалею ни об одной проведённой здесь минуте.

— Да, — согласился мэр, — я прямо-таки слышу шёпот своего ружья, рвущегося в бой! Дадим же ему возможность заговорить в полный голос!

Окна в диспетчерской отсутствовали за ненадобностью, но и через стены пробились пулемётные очереди, дополненные взрывами.

— Нас атакуют! — доложила Незабудка. — Несколько попыток проникновения на лётное поле, лобовая атака на основное здание. Очень кстати вы задержались, господа! Ваша помощь нам пригодится.

— Каковы наши действия? — драматург обнажил шашку.

— Я оцениваю обстановку. Параллельно выхожу на связь с разведкой, чтобы узнать, скоро ли подойдёт подмога, поэтому просто ждите. Тем более, вы сможете отстаивать диспетчерскую, если враг сумеет сюда пробиться. Не знаю их оснащённость, ожидаем всякого. Лучше перестраховаться. Подключить вас к системе видеонаблюдения? Картинка с камер даст понимание ситуации.

Роботы согласились. До сих пор не потеряв легкомысленного настроя, они не задумывались, что, вероятно, кто-то из них или все сразу погибнут. С другой стороны, они могли не чувствовать страха и не бояться смерти. Как знать…