– Итак, – начал Валентайн, – рассказывай.

Джерри заговорил, глядя прямо перед собой.

– В прошлую субботу мне позвонил один тип, Рико Бланко – тебе лучше не знать, чем он зарабатывает на жизнь, – и пригласил меня в клуб «Шпанская мушка» в нижнем Манхэттене. Мы с Рико закорешились еще в старших классах, ну я и прикинул: почему бы и не пойти?

– Это случайно не тот клуб в Алфавитном городе,[13] куда стекаются все наркоторговцы?

– Алфавитный город зачистили, – объяснил сын. – Квартиры-студии сдают по два штукаря за месяц, ванная в конце коридора. Ну, короче, встретились мы с Рико в «Мушке». Потом приперся этот картежник, Фрэнки Боунс. Он весь в шоколаде и при бабках. Я слышал, Фрэнки кто-то двигает, а по мне, он классный парень. Ну, ты понимаешь, о чем я?

– Посмотри на меня, – потребовал Валентайн.

Джерри повернулся и посмотрел отцу в глаза.

– Ближе к сути, черт побери. Я уже себе мозги отморозил.

– Так я и говорю, – парировал сын. – Сид включает телик. Потом мы смотрим футбол: Бостонский колледж против какого-то Мухосранска. Бостон побеждает, и Фрэнки начинает орать. Кажется, его выперли из Бостонского колледжа за наркоту. Так, по мелочи баловался. Марихуану по чуть-чуть толкал ребятам из своего студенческого братства. Только вот полиция пронюхала…

– Давай живее! – прорычал Валентайн.

– Ага. Ну, тут Фрэнки начинает ставить на Мухосранск…

– А ты – на Бостон.

– Ну разве мог я не поставить на них? Это ж как будто смотришь за дракой.

– И ты начал выигрывать, – констатировал Валентайн. – Дай угадаю. К перерыву ты поднялся до десяти штук.

Джерри помрачнел. Всю жизнь отец читал его мысли, зная в точности, где и как он облажался.

– До двадцати, – выдохнул он.

– Ты развел пьяного на двадцать штук? Стыдно.

– Пап, хорош, а?

Валентайн прикусил язык. Он пытался воспринимать все спокойно, чтобы Джерри мог закончить рассказ, но удавалось это с трудом. Валентайн любил мальчишку больше всего на свете, но это не мешало ему видеть, что за фрукт его сын.

– И что же случилось?

– Начался четвертый период. И разыгрывающего мухосранцев толкнули. Тренер выставляет какого-то слабака. Фрэнки вытаскивает вот такую огроменную пачку бабок и бросает на стойку бара. И говорит: «Семьдесят штук на то, что Бостон продует». А потом он уходит в сортир. Я спрашиваю Рика и Сида, что они думают…

– А они советуют принять вызов, – подсказал Валентайн. Он уже не чувствовал пальцев ног и решил закончить историю сына до того, как станет сосулькой. – И ты ставишь свой бизнес против этого поддатого крикуна, потому что игра – верняк. А потом происходит что-то жуткое. Этот слабак начинает пасовать как бог. Он обходит защиту Бостона, бегает взад-вперед по полю. Один тачдаун,[14] два тачдауна, три, потом четыре. Разумеется, твоим дружкам очень жаль тебя. А когда игра заканчивается проигрышем Бостона, они ужасно расстраиваются, что ты потерял все деньги. Так было?

– Я вижу, тебе это в кайф.

– Это же подстава, Джерри. Игра была записана на видео. Самый старый в мире способ развести на деньги. Ты что, не смотрел «Жало»?

Облака разошлись, как пух разорванной подушки. Снежинки липли ко всему вокруг. Двое мужчин превращались в снеговиков на глазах друг у друга.

– Так что случилось дальше? – спросил отец.

– Я дал Рико расписку, – продолжил Джерри. – Рико продал ее этим бандитам, братьям Молло. Они меня проследили до квартиры Иоланды. Изметелили меня, потом взялись за Иоланду. Прости, пап, но я сдался.

– В смысле?

– Я отдал Молло бар.

Чтобы купить этот бар, Джерри занял пятьдесят тысяч. Плюс уговорил отца записать заведение на свое имя, поскольку история его собственных взаимоотношений с законом не позволяла получить лицензию на продажу спиртного. По бумагам бар принадлежал Валентайну, хотя он заглянул туда всего один раз.

– Как же, черт тебя возьми, ты отдал им то, чем ты не владеешь?

– Они думали, что владею, пап.

Валентайн подумал о закупоривающейся артерии, прикинув, может ли поднимающееся внутри давление вынести кусочек холестериновой бляшки в мозг.

– И чего ты от меня хочешь?

– Я понимаю, это прозвучит глупо…

– Посмотрим…

– Одолжи мне еще пятьдесят штук, чтобы я мог выкупить бар.

– Что?

– Да ладно, у тебя ж есть деньги. Какой смысл сидеть на них, как курица на яйцах? В конце концов, все равно ведь их мне отдашь.

– Вот как?

– А то. Ты когда-нибудь видел фургон «Бринкс»[15] на похоронах?

Валентайн сцепил зубы. Сынок приехал, чтобы выколотить из него деньги. Он положил руку на грудь Джерри и толкнул его.

Джерри упал навзничь на скользкий тротуар. Потом вскочил и бросился наутек. Перейдя улицу, завернул в лесопарк.

– А ну вернись.

Тяжело дыша, Валентайн вбежал в парк и пошел по следам сына, пока они не уперлись в каменную стену. Неужели Джерри думает, что он вчера только родился? Встав на цыпочки, Валентайн заглянул за стену. Джерри сидел на обледенелой клумбе, держа в руке телефон.

– Да выслушай ты. Папаша сказал «нет». Вот именно. Н-Е-Т. Ну чего, придется тебе переехать.

Он говорил с Иоландой, студенткой третьего курса мединститута, которую Валентайн ни разу не видел, но заочно был о ней невысокого мнения.

– Эй, паршивец…

Увидев, как отец карабкается через стенку, Джерри побежал. Его зад облепляли коричневая грязь и листья.

– Вернись!

– Я что-нибудь придумаю, – бросил Джерри в трубку Иоланде, несясь через лес к замерзшему пруду.

– Вернись, кому сказал!

Упав на колени, Валентайн голыми руками скатал снежок и бросил со всего размаху. Руки у него всегда были сильными. Снежок очертил изящную дугу в воздухе, потом направился вниз и ударил его сына в затылок. Джерри упал, как будто его подстрелили.

Невидимый нож вонзился в сердце Валентайна. Много лет назад Лоис взяла с него обещание, что он никогда не станет драться с сыном, даже в дурном настроении.

– Ты его покалечишь, – предостерегла она.

Валентайн в панике кинулся вперед. А вдруг он растряс Джерри мозги, и теперь этот гнус превратится в растение? Сможет ли он жить с этим? Нет, нет, конечно, нет. Он любил сына. И так было всегда. Добежав до опушки, он посмотрел на то место, где упал сын.

Джерри там не было.

Чертыхаясь, Валентайн сел в машину. Бар Джерри был оливковой ветвью, своеобразным способом восстановить мир. А теперь Джерри отдал его шайке шантрапы. Его сынок был способен испоганить что угодно.

Мотор заскулил, но не завелся. Это был «Форд» модели «Проуб».[16] Нелепо называть автомобиль в честь хирургической процедуры. Через заснеженное ветровое стекло он разглядел, как белый фургон с тонированными стеклами затормозил на перекрестке.

Зажегся зеленый, но фургон не двинулся с места. Открыв окно, Валентайн высунул голову, и ему вспомнилось, что убийцы Дойла приехали как раз на белом фургоне. Он полез в карман за «Глоком», но понял, что это глупо.

«Вылезай из чертовой тачки».

Валентайн открыл дверь и услышал выстрел. Пуля попала точно в центр ветрового стекла. Он больно ударился о тротуар, пытаясь выхватить пистолет, а фургон рванул прочь.

Валентайн поднял голову. Без своих бифокальных очков он не мог разглядеть ни зги, а номер фургона расплывался как клякса.

Голубоватый пороховой дымок висел в морозном воздухе. Он поднялся, потом откинул капот «Проуба». Главный провод к крышке распределителя свободно болтался. Валентайн подсоединил его, потом сел за руль и попытался завести мотор. Вскоре заработал обогреватель, и его зубы перестали стучать. Но сердце билось все так же быстро.