О том, как националисты помогали гитлеровцам, рассказывается далее в этом же спецсообщении:

«Украинские буржуазные националисты совместно с немецкими оккупантами проводят среди населения активную антисоветскую агитацию, направленную к распространению контрреволюционных лозунгов “за самостийную Украину”.

В сёлах Кобринского района Брестской обл. украинскими националистами с ведома немецких властей были расклеены листовки за подписью известного украинского националиста — агента немецкой разведки БАНДЕРА с призывом к украинскому народу не складывать оружия, пока Украина не будет самостийной.

Немецкие оккупанты широко пользуются услугами к/р элемента, который добровольно участвует в репрессиях, применяемых фашистами против лиц, поддерживающих советскую власть.

С занятием г. Луцка немцами был поставлен во главе города комендант. Одновременно из числа украинских националистов был организован украинский комитет допомоги. Названный “комитет” занялся регистрацией населения города Луцка и их имуществом. Этот же комитет строго учитывает людей, прибывших с восточных областей СССР, сообщая о них немецким властям.

По непроверенным данным, немцы проводят мероприятия по созданию самостоятельного украинского государства. Одновременно с этим проводится общая мобилизация мужчин на войну против СССР. <...>

Начальник Разведуправления НКВД СССР

Фитин»[413].

Япония... Иран... Оккупированная гитлеровцами Белоруссия... И всё это — зона ответственности старшего майора госбезопасности Павла Фитина, которому ещё только тридцать три года, и лишь три неполных года из них он прослужил в разведке. Как сумел он наладить всю эту огромную работу? Как смог выдерживать на своих плечах всю эту сумасшедшую ответственность? Ответ на этот вопрос мог дать только он — да, к сожалению, вовремя спросить не удалось...

А ведь в это время гитлеровцы уже подошли к Москве...

— По-моему, Фитин был хороший информационный работник, поскольку информация шла взвешенная, — рассказал нам один высокопоставленный сотрудник Службы внешней разведки. — В частности, по операции «Тайфун» — гитлеровскому наступлению на Москву. Наша разведка чётко сообщала, куда наступает 9-я армия, куда — 4-я, куда нацеливает удар 2-я танковая группа генерала Гудериана... По-моему, удалось даже создать психологический портрет фельдмаршала Фёдора фон Бока — командующего группой армий «Центр»... А там интересно было: с одной стороны — генерал армии Жуков, командующий войсками Западного фронта, с другой — фельдмаршал фон Бок. Жукову — 45, весь его довоенный полководческий опыт ограничен Халхин-Голом; Гражданскую войну он закончил эскадронным командиром. Фон Боку — 61, за плечами — Польская кампания 1939 года, когда он командовал группой армий «Север», вторжение в Голландию, Бельгию и во Францию. Теперь, в 1941-м, войска Жукова оборонялись и отступали, войска фон Бока вели, как казалось, победоносное наступление. И всё-таки, в конечном итоге, Жукову удалось переиграть фон Бока — думаю, что немалую роль здесь сыграла информация, полученная от разведки, хотя в своих «Воспоминаниях и размышлениях» маршал Жуков эту тему и не отмечал... А вы обратили внимание на то, что контрнаступление Красной армии под Москвой началось как раз в день рождения гитлеровского фельдмаршала — 5 декабря? Такой вот был сделан «подарок»...

В разведке не принято раскрывать источники информации. Поэтому нам остаётся только гадать, каким образом и через кого пришли в 1-е управление НКВД эти сведения, в принципе, относящиеся к компетенции военной разведки.

Но в это время каждый старался сделать всё от него зависящее, и советские спецслужбы работали в очень тесном контакте, используя оперативные возможности друг друга.

Так, например, когда военная контрразведка получила информацию о том, что гитлеровцы намереваются применить на своём Восточном фронте боевые отравляющие вещества, эту информацию — через возможности внешней разведки — передали в британскую прессу. Англичане опубликовали скандальную информацию в своих ведущих газетах, сообщая, что в этой ситуации и они начнут «газовую войну» против войск вермахта. Предупреждение подействовало.

А вот запрос, который Павел Фитин направил в Управление особых отделов НКВД 23 января 1942 года:

«1-му Управлению НКВД СССР срочно необходимы сведения о внутреннем режиме в Италии, которые можно получить путём допроса военнопленных.

Просим дать указание соответствующему отделу Вашего Управления о производстве допроса нескольких итальянских военнопленных солдат и офицеров, проживавших до отправки их на фронт в Риме, Милане, Турине, Триесте, Неаполе, Палермо и Бриндизи.

Желательно детально выяснить следующие вопросы:

1. Условия передвижения из города в город: нужны ли специальные разрешения для переездов и от каких именно органов, какого рода документы требуются при переездах, как осуществляется контроль на железнодорожном транспорте, водных путях, авиалиниях.

2. Какие города и зоны находятся на особом режиме. Условия переезда с материка на острова и на территории итальянских владений по северному побережью Африки и обратно.

3. Условия проживания в гостиницах: какие формальности необходимо соблюсти для прописки в гостиницах.

4. Условия поступления на работу.

5. Условия получения продкарточек.

6. Возможность открытия мелких торговых предприятий.

7. В связи с введением карточной системы почти на все продукты и товары, сохранились ли рынки, ярмарки, базары.

8. Какие возрастные контингенты призваны в армию и какие категории лиц освобождены.

9. Часты ли проверки лиц, подозреваемых в дезертирстве, и каким образом они проводятся. <...>

Просим также выслать в адрес 1-го Управления все образцы документов, обнаруженных у пленных: внутренние паспорта (carta d’Identitia), удостоверения с места работы (carta dee laworo), членские билеты фашистских организаций (tessera dee Pwe), воинские и другие документы.

Начальник 1-го Управления НКВД СССР старший майор госбезопасности Фитин»[414].

Думается, нет необходимости уточнять, с какой целью нужна была эта информация внешней разведке.

Мы уже говорили о директивах и приказах, определявших сферу деятельности каждой из спецслужб. Естественно, определённая корректировка происходила уже и, так сказать, в процессе работы.

«Во время Второй мировой войны спецслужбы освоили новую сферу противоборства — радиоэфир. Здесь, в так называемом “четвёртом измерении”, разгорелась настоящая битва. Радиоигры с разведкой противника стали одним из направлений деятельности контрразведки. Первой на вооружение приняла их немецкая контрразведка, затем — контрразведка НКВД и ГУКР “Смерш”.

“Война в эфире” с германскими спецслужбами была начата в 1942 году. Её вели 4-е Управление под руководством П. А. Судоплатова, 1-й (немецкий) отдел 2-го Управления, в составе которого функционировало отделение по радиоиграм, а также территориальные органы НКВД СССР»[415].

Из сказанного можно понять, что у каждой из этих структур была, как говорится, «своя игра», в которую, разумеется, «соседей» и даже ближайших коллег не посвящали. А в результате могло получиться не только так, что дезинформация, допустим, Управления особых отделов противоречила бы той дезинформации, что передавало гитлеровцам ГРУ РККА, но и то, что различные наши разведывательные и контрразведывательные подразделения могли, в конце концов, начать «играть» друг против друга. Необходимая во избежание этого координация усилий сразу нескольких ведомств в разы повышала бы возможность утечки информации.