То обстоятельство, что в прошлом было мало в этом потоке интеграции и синтеза в своей культуре достижений других национальных культур, – это особенность исторического развития многонациональной Русской региональной цивилизации под гнётом Библии, которую воспринять – восприняли, но переосмыслить – не переосмыслили.
Вследствие этого формально православным русским на протяжении всей истории было свойственно двоеверие, которое и отличало православное вероисповедание в России ото всех зарубежных христианских вероисповеданий: католичества, протестантизма во всех его модификациях и остальных автокефальных православных церквей. От этого двоеверия были свободны разве что психологически раздавленные Библией представители церковной иерархии.
В православном же народе двоеверие господствовало в прошлом и продолжает господствовать ныне. И выражается оно в самых разнообразных жизненных явлениях, начиная с того, что на протяжении всей истории цивилизация России не знала внутренних межконфессиональных войн с религиозной мотивацией (церковный раскол на никониан и старообрядцев это – внутренне дело библейского “православия”), а “православные” и инаковерующие жили мирно в одних и тех же регионах и совместно работали на общее благо, и кончая тем, что, освящая усадьбу православного крестьянина, поп не совался освящать его баню, которая была не только местом помывки тела, но и местом отправления древних ритуалов язычества и всевозможных беспочвенных суеверий, а в баню православные ходили, предварительно сняв нательный крест, чтобы не отпугивать им духов. Да и в современности в творчестве художников, объявляющих себя православными, достаточно часто можно встретить воспевание и выражение Русского язычества.
Как известно, согласно библейским верованиям история библейской культуры должна завершиться бедствиями глобального масштаба: землетрясениями, войнами, эпидемиями и т.п. Подробности об этих перспективах см. в “Откровении Иоанна Богослова” (Апокалипсис), завершающем канон “Нового завета” и христианскую Библию в целом. Запад, заглушив в своей жизни язычество как вполне осмысленный диалог человека и Бога на языке явлений жизни (подробнее о том, что такое язычество, см. работы ВП СССР “К Богодержавию”, “Суфизм и масонство: в чём разница”, “Диалектика и атеизм: две сути несовместны”), хотя и полон всякий суеверий, но в целом лишён двоеверия: те, кто не откровенные сатанисты, оккультисты, агностики или атеисты, – те не сомневаются в истинной боговдохновенности той или иной редакции Библии, и потому бездумно в русле алгоритмики библейской социологии весь Запад бодро работает на создание потенциала всемирной катастрофы, предписанной Библией в целом и Апокалипсисом, в частности.
В России же вследствие двоеверия, хотя апокалиптические прогнозы всегда были культовыми, и на протяжении всей истории текущие бедствия интерпретировались через призму и символику Апокалипсиса, однако языческая составляющая Русского духа всегда возражала против безальтернативности катастрофического конца истории нынешней глобальной цивилизации.
Но для того, чтобы выразить эту альтернативу в русле Божиего Промысла, необходимо было переосмыслить Библию и отказаться признавать её в её исторически сложившемся виде в качестве боговдохновенного текста; а от веры в Бога (либо в богов), миновав откровенный атеизм и сатанизм, перейти к личностной сокровенной вере Богу по совести и Жизни, что открывает пути к творчеству своей судьбы и судьбы всего человечества в русле Божиего Промысла.
Вся история России после крещения это история движения Русского духа к этому рубежу. И пока он не преодолён – неизбежен вакуум устремлённости на воплощение в будущем в жизнь самобытного российского определённого идеала, но поскольку природа не терпит пустоты место этого вакуума заполняется вы каждую эпоху той или иной импортной апокалиптикой. Это характерно для всей культуры дореволюционной России, за редкими исключениями: А.С.Пушкин, хотя формально и оставался библейски “православным”, всё же символикой иносказательности своих повествований в художественных образах вырвался из библейского плена.
Реально же процесс преодоления этого вакуума исторически еще несколько глубже, поскольку само появление библейской культуры на Руси, было возможно только вследствие того, что язычество в культуре Руси смешалось с многобожием и идолопоклонством, а Библия исторически реально всё же была первым массовым культовым текстом, упоминавшем иногда о вере Богу Вседержителю, хотя при этом библейское вероучение было искажено отсебятиной «мировой закулисы», возжаждавшей безраздельной глобальной внутриобщественной власти помимо Бога, но от Божиего имени.
[251] В марксизме она носит название «исторический материализм» и может быть выражена кратко в следующих тезисах: «происхождение человека от обезьяноподобного предка в результате трудовой деятельности и естественного отбора»; «классовая борьба – локомотив истории»; «насилие повивальная бабка истории», хотя насилию в этом качестве всегда предшествует лицемерие, культивирующее вокруг себя невежество; «общественное бытие определяет общественное сознание».
Что такое индивидуальное сознание, большинству это если и непонятно, то ощутимо в их собственных переживаниях. А вот «общественное сознание» – это ещё одна выдуманная абстракция марксизма, однозначное понимание которой невозможно со всеми вытекающими из этого факта неприятностями для тех, кто верит в истинность этого утверждения, а также для их окружающих и потомков.
О том, как множество индивидов порождают коллективную психику и как индивидуальная психика взаимодействует с коллективной психикой, определяя бытие общества и индивидуальную и коллективную психику будущих поколений, см. работы ВП СССР “Достаточно общая теория управления” (“Принципы кадровой политики: государства, «антигосударства», общественной инициативы”), “О расовых доктринах: несостоятельны, но правдоподобны”, “Диалектика и атеизм: две сути несовместны”, “Троцкизм – это «вчера», но никак не «завтра»”, “Об имитационно-провокационной деятельности”.
