Дело по иудейским понятиям значит деньги. Какое употребление сделают из них нажившие — вопрос другой. Но идеалистический мираж никогда не должен мешать процессу делания денег. Количество нажитых долларов ни в коем случае не должно сокращаться; всякие, сделанные по собственному почину реформы, которыми другие люди стараются улучшить положение рабочих, не должны иметь места.
Эти явления не следует приписывать жестокосердию иудеев; они зависят лишь от жестокости понимания ими деловой структуры. По иудейским понятиям «дело» орудует товарами и деньгами, а не людьми. Человек, попавший в нужду, может вызвать сострадание иудея, но, если речь идет о торговой фирме такого-то лица, то он сам и его фирма для иудея две вещи совершенно различного порядка. Иудей-делец не понимает, как можно человечно отнестись к фирме и почему его образ действия другие люди называют жестоким. Иудею такой упрек покажется несправедливым; он возразит, что здесь вопрос идет только о деле, а не о человеке.
Этим, может быть, мыслимо объяснить существующие в Нью-Йорке иудейские предприятия, «выжимающие пот». Когда чувствительные люди отталкивают участь бедных иудеев, занятых в нью-йоркских мастерских, эксплуатирующих труд, то по большей части они вовсе не знают, что изобретателями, получающими пользу от этих «выжимающих пот» предприятий, являются сами иудеи. Америка может гордиться тем, что в ней никто не подвергается вероисповедным и расовым преследованиям и что всякий имеет право на свободу. С другой стороны, всякий внимательный наблюдатель должен придти к тому заключению, что бессердечное обращение, которое испытывают иудеи в Соединенных Штатах, исходит единственно от людей их собственного племени, от иххозяев и надсмотрщиков. Удивительно то, что при этом, как стригущие, так и те, которых стригут, не ощущают сами этой бесчеловечности или жестокосердия, — это «гешефт». Эксплуатируемый живет надеждой, что наступит день, когда он сам сделается собственником такой же мастерской, полной людьми, которые будут на него жить. Их бесконечный интерес в жизни и никогда не покидающее их честолюбие подняться по социальной лестнице и самому сделаться собственником мастерской позволяют им нести свой труд, не чувствуя эксплуатации или несправедливости, — чувство, которое, в сущности, и придает наибольшую горечь бедности. Иудей никогда не смотрит на работу, как на несчастье, но вместе с тем он не примиряется с мыслью, что подчиненное положение дано ему в уд ел надолго. Поэтому, он предпочитает прилагать все свои силы, чтобы пробиться выше, и вместо того, чтобы жаловаться на тяжесть своего настоящего положения, он стремится улучшить его.
Все это, с точки зрения личности, может быть, идра-гоценно, но с точки зрения общественной наводит на размышления. Последствие этого порядка есть то, что до последнего времени все роды низшего труда оставались без всякого попечения, в то время как высший класс не чувствовал ни малейшей потребности заняться социальными реформами и улучшением рабочего быта. Участие иудейских магнатов в благотворительности достойно уважения, но работа их в социальных реформах равняется нулю. Из чувства сострадания, достойного подражания, они уделяют часть своих барышей рабочим в целях уменьшить людскую нужду, происходящую от их способа извлечения прибыли. Однако среди большого числа богатых иудеев-благотворителей нельзя найти ни одного, который энергично выступил бы с требованием очеловечения промышленной работы, методов ее и проистекающих отсюда последствий.
Все это пагубно, но понятно; более того, оно объясняет многое, за что люди, не понимающие сущности иудеев, их порицают. Иудей готов отдать значительную часть достигнутых плодов своихуспехов; но, напротив, он не сделает ни шагу, чтобыусгупить хоть часть своего нарастающего богатства в процессе его приобретения, разве только под влиянием принуждения. Последствия такого образа действий совершенно те же, как если бы мотивом его явились отсутствие сострадания и жестокость. Надо, однако, сказать, что иудеев побуждаютктакому поведению не эти чувства, а прирожденное им чувство смотреть на «дело» как на азартную игру. Многие проекты реформ в пользу рабочихкажутся им сплошным безумием; по мнению их, это такое же безумство, как если бы по мотивам человеколюбия стали требовать, чтобы игрок в футбол дал своему противнику удар вперед.
Американский иудей не ассимилируется, устанавливаю это как факт, аневвидеупрека. Иудей мог бы раствориться в американизме, но он этого не желает. Если в Америке и существуетизвестноепредубеждение против иудееввсвязи сбеепокойством, вызваннымприобретением ими огромных богатств, то шзичинатогокроетсявиудейской отчужденности, а вовсе не в их личности, вере или расе. Ведь формальные идеалы иудеев те же, что и всего мира. Несмотря на это, иудеи не ассимилируются и своей укрепляют мнение, что для них это невозможно. В этом заключается их преимущество$7
Дать список дел, в которых иудеи являются хозяевами, значило бы перечислить все важнейшие для жизни отрасли работы в стране. Сюда вопий бы не только производства, действительно для жизни необходимые, но и те, которые сделались таковыми вследствие утончения привычек и вкуса. Всем известно, что театральное дело исключительно иудейское: все, что имеет отношение к театру, актеры, торговля билетами, словом все, находится в руках иудеев. Весьма вероятно, что в этом надо искать причину того, что в настоящее время почти во всех театральных пьесах преследуются цели пропаганды и что в них нередко встречаются восхваления духа торгашества, исходящие не от актеров, а от авторов.
Равным образом в иудейских руках находится кинематографическое дело, сахарное и табачное производство, более 50 процентов оптовой торговли мясом и 60 процентов сапожной промышленности. В таком же положении находятся: торговля готовым платьем мужским и дамским, снабжение музыкальными инструментами, драгоценные камни, торговля зерном, горное и доменное дело штата Колорадо, экспедиционное дело, осведомительная служба, спиртные напитки и кассы ссуд.
Во всех этих промыслах, имеющих национальное и международное значение, царят иудеи Соединенных Штатов, либо единолично, либо в компании с заокеанскими иудеями.
Американский народ был бы в высшей степени удивлен, если бы ему показали галерею американских дельцов, которые за границей являются блюстителями достоинства нашей торговли: по большей части это все иудеи. Они полны сознания полноценности американского имени. Если в иностранном портовом городе вы войдете в контору, на чьей вывеске изображено: «Американское общество для ввоза» или «Американская торговая компания» или какое-либо другое столь же невинное название, то в большинстве случаев вы встретите там иудея, пребывание которого в Америке было, по всей вероятности, непродолжительным. Из этого попутно можно составить себе представление о том значении, каким пользуется «американский деловой метод» во многих странах. Если 30 или 40 различных рас правомерно ведут таким образом дела под именем американских, то не мудрено, что настоящие американцы не признают деловые методы, называемые иностранной прессой американскими, за таковые. В свою очередь и немцы часто жалуются на то, что о них составляют суждение на основании знакомства с говорящими по-немецки иудейскими коммивояжерами.
Примеры иудейского благополучия в Соединенньк Шта-тах сами по себе не представляли бы ничегоудивительного, но благосостояние, как справедливую награду за предприимчивость и трудолюбие, нельзя смешивать с господством. Благословения, которым пользуются иудеи, может достигнуть каждый, кто заплатит за него цену, платимую иудеями, цену, кстати сказать, в общем очень высокую. Но ни одной неиудейской общине, приодинаковькусловиях, неудается достигнуть той степени господства, какого достигают иудеи. У неиудея нет такой способности работать рука об руку, такой своего рода конспиративности ради достижения определенных целей и того единства высоко развитого расового чувства, словом, всехтехкачеств, которыми отличаются иудеи. Неиудею безразлично, принадлежит ли другой к его роду или нет; для иудея же самый важный вопрос со-стоитвтом, чтобылицо, стоящее около него, былотоже иудеем. Примером иудейского благополучия может служить синагога «Эммануэль» в Нью-Йорке: в 1846 году она для своего содержания едвамогла собрать 1520 долларов, в 1868 году, после междоусобной войны, она моглауже взимать плату за отдачу в наем 231 места-108 755 долларов. Таким же примером благосостояния в соединении с национальным и международным господством может служить монопольная иудейская торговля платьем, явившаяся результатом той же междоусобнойвойны.
