И когда они условились о том, Фортунат вынул из кошелька двести крон, отдал их Люпольду и сказал: «Пойди и купи двух крепких коней и не скупись, найми себе слугу, а если он не придется по тебе, возьми другого, и когда ты истратишь все деньги, я дам тебе еще и не оставлю тебя в нужде». Люпольду это пришлось по душе, подумал он, что начало положено вроде бы доброе, и снарядился в путь по своему усмотрению, равно как и Фортунат. И взял он с собой не более двух слуг, а также отрока, так что стало их шестеро, и пришли они к единому суждению о том, коим образом странствовать им через земли и королевства.

И вознамерились поначалу осмотреть Римскую империю[43] и наикратчайшим путем поскакали в Нюрнберг, а оттуда в Верд, Аугспург, Нерлинген, Ульм, Констенц, Базель, Страсбург, Менц, Кельн,[44] об этом многое можно написать, ибо в немецких землях превыше сотни городов и все они подвластны императору. Тут, пожалуй, заметите вы, что тому, кто пожелает осмотреть все эти города, понадобится чересчур много времени. Но они заворачивали лишь в именитые, а также в те, где есть епископаты, и любовались всеми вещами, о каких Фортунат весьма подробно записывал. Наикратчайшим путем от Нюрнберга до Геллена не более 60 миль, всяк может проскакать их за восемь дней. У них же ушло на то четверть года, ибо добирались они от одного города до другого кружным путем, таким же образом поступали они и в иных королевствах, в одном менее, в другом более, сообразно тому, сколь велики были королевства.

Вслед за тем двинулись они в Пругк, что во Фландрии, это пятьдесят миль, а из Пругка в Лондон, столицу английского короля, до коей дня четыре пути, земля та суть остров, и путь к нему лежит по морю. А из Лондона двинулись они в Одвюрк, столицу Шотландии,[45] и до нее девять дней пути, и когда прибыли они туда, осталось им еще шесть дней пути до Ибернии, до города, откуда Люпольд был родом, и пожелал он, дабы господин его, Фортунат, отправился туда вместе с ним, на что тот дал ему свое согласие, и поскакали они в Ибернию, и прибыли в город, прозывающийся Вальдриком,[46] где Люпольд и жил. Он застал супругу свою и детей, как оставил их, лишь один из сыновей взял жену, а дочь — та взяла мужа. Все они обрадовались его возвращению. Но, боже мой, как бедны они были! Фортунат тотчас приметил это и дал Люпольду сто Нобелей, дабы он разумно и ладно обустроил все дела, тогда он придет и повеселится вместе с ними.

И тогда Люпольд обставил все с роскошью, и созвал своих детей, жену сына и мужа дочери и всех своих добрых друзей, и устроил пышное празднество, так что всякий в городе получил удовольствие. Фортунат веселился вместе с ними, а когда пресытился он угощениями, то позвал Люпольда и сказал ему: «Простись с женой и детьми и возьми три кошелька, в каждом из них по 500 нобелей (нобель стоимостью превышает три с половиной рейнских гульдена[47]), один отдай жене, другой сыну, а оставшийся — дочери как отступное, дабы было им на что жить». Люпольд обрадовался и благодарил его за щедрость. Поверьте, что и жена, и дети также обрадовались этому и тем охотнее отпустили его из дому.

Меж тем стало Фортунату известно, что до города, в коем находится чистилище святого Патриция,[48] что также лежит в Ибернии, скакать всего два дня. И сказал он: «Отсюда не более двух дней пути, поскачем туда». Фортунат лишь тогда уверился в чудесной силе кошелька, когда извлек оттуда великую уйму денег, а кошель все же не истощался. Исполненные радости, поскакали они в город Вернике,[49] где был большой монастырь, а при нем и аббатство. В церкви того аббатства позади святого алтаря господня была дверь, что вела в мрачную пещеру, именовавшуюся чистилищем святого Патриция, и без позволения аббата туда никого не пускали. Но Люпольд пошел к аббату и испросил позволение, каковое и было им даровано. При этом осведомился аббат, из каких земель его господин? Люпольд ответствовал, что Фортунат с Кипра. Аббат, приняв в рассуждение, что тот прибыл из дальних земель, позвал его сообща с его друзьями в гости, что Фортунат почел за великую честь. Когда собирался он на пиршество, то купил бочонок наилучшего вина, какое только смог найти, и преподнес в дар аббату, поскольку вино в тех местах весьма дорого стоит. Аббат принял это с великой благодарностью, ибо в монастыре употребляли мало вина и расходовали его лишь на богослужения.

И когда они откушали, обратился Фортунат к аббату и спросил: «Милостивый господин, если вам угодно, я желал бы знать, отчего именуют это чистилищем святого Патриция?». Аббат ответствовал: «Я поведаю вам о том. Тому назад многие сотни лет на месте, где ныне высятся монастырь и город, была дикая пустыня. Неподалеку отсюда жил аббат, по имени Патриций, он был человеком весьма благочестивым и удалялся в пустыню, дабы сотворить молитву и покаяться в грехах. Однажды нашел он эту пещеру, что и длинна, и глубока. Патриций забрел столь далеко, что не мог найти обратной дороги. Тогда пал он на колена и воззвал к господу с молитвой, дабы, коли это угодно его божественной воле, помог он ему выбраться из пещеры. Меж тем как аббат со всяческим усердием молил господа, послышался жалобный вой, будто рыдало великое множество грешников, что повергло Патриция в ужас. Однако господь сотворил так, что он выбрался из пещеры и вознес молитву всевышнему и возвратился в свой монастырь. И когда требовалось ему свершить покаяние, удалялся он в ту пещеру. И взял он и воздвиг у входа в нее часовню и обрели люди благочестивое прибежище — сей монастырь, а со временем был тут построен город».

Фортунат спросил аббата: «Паломники, приходящие сюда, каковым вы даете позволение спуститься в пещеру, что рассказывают они, выходя обратно?». Аббат ответствовал: «Я не допытывался у них о том и не приказывал допытываться. Говорят они, будто слышали жалобные вопли. Но обыкновенно они не видят и не слышат ничего, что устрашило бы их». Фортунат сказал: «Я прибыл сюда издалека, как же мне не побывать в пещере? Я не двинусь отсюда прочь, покуда не увижу чистилища». Аббат ответствовал: «Будь по-вашему, однако не заходите чересчур далеко, в пещере много боковых ходов, и можно легко заблудиться, на моей памяти не раз приключалось так, что люди находились лишь на четвертый день». Фортунат спросил Люпольда, не желает ли, он пойти вместе с ним. Люпольд ответствовал: «Разумеется, я пойду с вами и всегда буду сопутствовать вам, покуда господь дарует мне жизнь». Это Фортунату весьма понравилось.

И рано поутру оба они исповедались и причастились. Пещера эта освящена святым Патрицием, и тот, кто проведет в ней ночь, получит отпущение всех своих грехов. Потому и велят людям, каковые собрались туда, исповедаться. Стало быть, открыли им пещерный ход, что находится в монастыре позади алтаря господня. Влезают внутрь пещеры, как в погреб, и, как скоро человек спустится в лаз, священники благословят его и запрут за ним дверь и не открывают ее до следующего утра, до того часа, как туда вошли.

И когда пробрались они в пещеру и спустились глубоко вниз, то очутились на ровной площадке, тут взялись они за руки, дабы не растерять друг друга, и так двинулись во мрак и положили себе дойти до конца пещеры, а оттуда повернуть вспять. И, пройдя долгое время, узрели они, что предстоит им весьма крутой спуск, посоветовались и решили возвратиться ко входу в пещеру. Однако они не смогли добраться до него и плутали столь долго, покуда не выбились из сил, и опустились наземь и стали ждать, чтобы их окликнули у входа, тогда, услыхав крик, они двинутся на него и таким образом выйдут из пещеры. Объял их ужас оттого, что не ведают они, сколь долго обретаются там.