— Красивый цвет.

— Да. Очень красивый.

Дандильон улыбнулась и легла на пол вздремнуть. Судя по ее виду, никаких опасных глупостей она совершать не собиралась. Я был поражен. До этого все те, кто смотрел на камень, становились агрессивными психами. Может, чтобы стать буйно помешанным, надо для этого иметь врожденную склонность? Не исключено, что кулон не может сделать вас сумасшедшим, если вы обожаете цветочки и беседуете с дельфинами.

Покинув спящую Дандильон, я отправился к себе. Следовало хорошенько поразмыслить, как поступить с камнем. Я испытывал почти неодолимую тягу взглянуть на свой трофей. Просто для того, чтобы получше узнать, как он выглядит. Преодолев с огромным трудом смертельно опасное искушение, я бросил сумку с камнем в ящик стола.

Итак, я сумел вернуть кулон. Отличная работа, сказал я самому себе, понимая, что мне просто чудовищно повезло. Но рассказывать кому-либо о своем везении я не собирался. Пусть все знают, что я первая спица в колеснице, когда дело доходит до расследования. А о том, что Дандильон Одуванчик слоняется по берегу и роется в вонючих лужах, знать никому не обязательно. Итак, мне известно, кто увел кулон из-под самого носа Хорма Мертвеца.

Теперь следовало решить, что делать с камнем. Оставлять его здесь слишком рискованно. Лучше всего как можно скорее вернуть его Лисутариде. Я отважился на то, чтобы спуститься вниз, выпить пива и заодно попросить Гурда присмотреть за Дандильон.

— Неприятности?

— Скорее всего нет. Она пялилась на вещь, на которую смотреть не следовало, но я думаю, что особого вреда это ей не принесло. А где Макри?

— Ищет деньги.

— Вот как?

— Хочет сделать еще одну ставку у Моксалана.

Умница. Три новые смерти довели число жмуриков до тридцати, и дело закончится, как только я верну подвеску Лисутариде. Нам действительно надо как можно быстрее раздобыть денег. Жизнь вдруг предстала предо мной в новом, гораздо более радостном цвете. Я спасу Лисутариду, успешно завершу дело и получу неплохой навар у Моксалана. Лето окажется вовсе не плохим, если, конечно, наш город не погибнет от нашествия единорогов и кентавров. Я поднялся наверх, чтобы поискать там Макри, и обнаружил свою подругу стоящей рядом с письменным столом в моей комнате.

В одной руке она держала кулон, а в другой — обнаженный оркский меч. Глаза ее пылали диким огнем.

— Я — Макри. Я — великой полководец, командующий непобедимой армией.

— Положи кулон обратно в стол, Макри.

— Готовься к смерти! — прорычала Макри и взмахнула мечом.

Лет двадцать назад я выиграл соревнования по фехтованию, проводившиеся в далеком Самсарине. Каждый год туда со всех концов мира съезжаются самые лучшие бойцы и гладиаторы. Я сумел победить кучу отличных воинов. О жестокости этих соревнований слагаются легенды, но я все же оказался лучшим из лучших. Конечно, в то время я был значительно моложе, существенно тоньше и гораздо более голодным. Но и за прошедшие с той поры годы мне редко приходилось встречать человека, способного противостоять мне в схватке один на один. Однако Макри определенно была на это способна. Мне иной раз приходилось видеть, как она владеет мечом.

Сейчас она находилась под влиянием камня, и это несколько замедляло ее движения. Если так, то я мог ее победить. Но мертвая Макри — тоже не очень хороший выход из положения. Я мог попытаться убежать, но Макри скорее всего всадит мне нож в спину еще до того, как я доберусь до дверей. Поэтому я поднял меч просто для того, чтобы держать оборону. Я проклинал небо, землю и все три наши луны, надеясь, что действие кулона скоро выветрится.

С мечом в правой руке и с кинжалом в левой я был вооружен несколько лучше, чем Макри. Мне несказанно повезло, что у нее с собой оказался всего один меч. Ее техника владения двумя мечами походила одновременно на ураган и на работу механической сенокосилки. Даже сражаясь одним мечом, она довольно быстро вынудила меня прижаться спиной к стене.

— Прекрати! Это все камень! — выкрикнул я.

Мои слова не возымели никакого действия. Макри продолжала наступать. По ее отрешенному взгляду и некоторой странности движений я сделал безошибочный вывод, что она дерется значительно ниже своих обычных возможностей. Но даже и в этих условиях я с трудом отбивал ее атаки. На какую-то долю секунды она открылась, но я воздержался от смертельного удара и продолжил оборону. Макри зацепила мое лезвие клинком и сделала выпад. Удар черной оркской стали был настолько силен, что гарда моего меча разлетелась вдребезги, а из раненой руки полилась кровь. Я снова заорал на свою подругу, но докричаться до ее сознания мне опять не удалось. Я всегда подозревал, что она меня в конце концов прикончит.

Отчаяние заставило меня отбросить все предрассудки, и я принялся биться в полную силу, решив, что мертвая Макри все же лучше, чем мертвый Фракс. Однако, несмотря на все мои усилия, она продолжала меня теснить, и очень скоро, отступая вдоль стены, я оказался припертым к письменному столу. Я уже был готов метнуть кинжал в ее незащищенный торс, но Макри каким-то неуловимым движением захватила кинжал острием своего меча и отправила его в полет через всю комнату. Вторым столь же быстрым движением она нанесла рубящий удар, который я едва успел парировать. Однако черный клинок разрубил мой меч, и я остался безоружным. Она занесла меч для последнего удара.

— Тебе пора на экзамен, — сказал я.

Эти слова сбили ее с толку.

— Что? — неуверенно спросила она.

— У тебя начинаются экзамены. Тебе предстоит встать перед классом и рассказать все, что ты знаешь. Это очень важно. Приступай немедленно.

Рука с мечом опустилась на несколько дюймов.

— Я не хочу стоять перед классом, — сказала она. — Мне страшно.

— Но ты должна это сделать. Прямо сейчас.

Макри опустила меч, медленно прошла через комнату и тяжело опустилась на кушетку.

— Не буду я этого делать, — сказала она. — Это нечестно.

Я задыхался. Мне казалось, что я вот-вот умру от недостатка воздуха. Кроме того, так жарко мне не было никогда. Я поднял кувшин с водой и сделал огромный глоток. Вода оказалась теплой и затхлой. Я протянул кувшин Макри, и она неловко отпила из него.

— Ну как, я сдала экзамен? — спросила моя подруга. Ее лицо приобрело обычное выражение. Во всяком случае, частично. Помолчав секунду, она вдруг потрясла головой и совершенно нормальным тоном спросила:

— Что произошло?

— Ты слишком долго смотрела на камень, — ответил я, поднимая кулон с пола.

— Выходит, я не командую армией?

— Боюсь, что нет.

— А я думала, что командую. Это было так приятно. Мы уничтожили всех врагов.

Макри отпила еще воды, а остатки вылила себе на лицо.

— Ну так как, я сдала экзамен?

— Ты к нему еще не приступала. У тебя в голове был полный кавардак из-за камня.

— Даже не приступала?

От огорчения она сгорбилась. Печаль моей подруги выглядела несколько комично.

— Экзамен не сдала. Армией не командовала. Ну конечно. Я всего лишь официантка. До чего же мерзкий денек!

К этому времени я уже смазал лосьоном порезанные пальцы. Лосьоны и примочки готовит для меня местная целительница Чиаракс. Особенно хорошо удается ей лечение всякого рода ран.

— Это я сделала?

— Да. Но настоящей схватки, по правде говоря, не было. Я давал тебе возможность прийти в себя. Как ты понимаешь, я не хотел пользоваться твоим ослабленным состоянием.

— А мне кажется, я хорошо помню ход сражения, — сказала она, глядя на обломки моего меча.

Я предпочел сменить тему.

— Зачем ты полезла в мой стол?

— За деньгами.

— Естественно. Как я не догадался? Ведь ты же считаешь мои деньги своими.

— Я хотела сделать ставку за нас обоих, — сказала Макри, демонстрируя своим видом, что в нашу обычную пикировку пускаться не намерена.

Она тяжело поднялась на ноги — камень, видимо, продолжал оказывать действие. Ее роскошные волосы слиплись от пота, и из-под прически торчали острые кончики ушей.