Я же слушала девчонок и понимала

‒ да, Крис однозначно права, спалятся.

Но! Если стражники, которых видели девчонки, действительно причастны, то их ночная прогулка померкнет по сравнению с принесёнными сведениями. И

более того, от этого может зависеть жизнь Трои…

‒ Анфиса права! Об этом необходимо рассказать! И чем скорее, тем лучше!

Кристина после моих слов страдальчески взвыла.

‒ О, Боги! За что эти две эпичные дуры без инстинкта самосохранения свалились на мою голову?

‒ после этой чудо — молитвы девушка, скинув с себя одеяло, встала с кровати и, присев на мою постель, начала меня трясти за плечи. ‒ Меня не было рядом, когда ты подставила свой красивый зад и начала выгораживать Глеба перед королевской свитой. Но сейчас я тебя,

дурында, должна отговорить от дебильной мысли рассказывать все Эридану.

Если так хочешь его предупредить — пошли анонимку…

Кристина продолжала меня трясти, а я словно в транс проваливалась,

понимая: если не рассказать Эридану именно сейчас, вот — вот, в сию же минуту, то произойдет что‑то страшное… непоправимое.

‒ Крис, отпусти! попро

‒

сила я.

Брюнетка послушно сняла с моих плеч руки и уже приготовилась с удовлетворенным видом продолжать меня отчитывать, но я чувствовала, как утекает драгоценное время… Улетучиваются в никуда секунды…

Из кровати я выбиралась очень быстро, путалась ногами в одеяле, не попала с первого раза в тапочку, так и выбежала в одной. Дверь закрывала, не слыша хлопка. А едва оказалась в центральном коридоре, бежала, потом петляла в каких‑то переходах. Неведомая сила вела меня и вдруг, резко отпустив, словно угроза миновала, заставила произнести:

‒ Аркус — крраим — академикус Эридан! ‒ формула вызова, выученная когда‑то из‑за Трои, тихим эхом разнеслась по коридорам.

Никогда не думала, что буду вызывать герцога, даже в страшных снах… Но сейчас я просто ощущала — это необходимо сделать.

Шли тягостные мгновения, а злыдни — блондина все не было. Я же беспокойно измеряла шагами коридор, перемещаясь от одной стены к другой.

Мои голые плечи уже начинали замерзать, только сейчас поняла, что из комнаты выбегала не только в одном тапке, но и в одной ночнушке.

‒ Ну же! б

‒ ормотала я. Г

‒ де же вы, герцог, когда так нужны?

Морально я была готова, что он явится в самом злостном настроении из всех возможных. Захочет растереть меня в порошок, прибить на месте, но чувствовала, что рассказать надо сейчас же! А иначе…

А вот что иначе я не знала… в голове сразу послушно всплывал сон, сад,

ароматы роз, конверты, птичьи трели… Похоже, мой мозг решил надо мной издеваться. Потому что сейчас я подумала, что могла бы с тем же успехом вызвать Арвенариуса, Глеба, Терцию, в конце концов! Почему я решила звать именно смертоносного Эридана?

Додумать я не успела, потому что начальник СБ все же материализовался передо мной из какой‑то разновидности невидимого портала. Вспышки не было, блондин просто вышагнул из пустоты. Но еще больше поразила его реакция, когда он понял, что я смотрю на него в упор.

‒ Нет, я знал, что первокурсницы очень наглые курсантки и могут позволить себе вызвать преподавателя экстренным заклинанием, но что они еще и воровки, и где‑то достали артефакт «теневой интуиции» ‒ это требует отдельного разбирательства!

Сказать, что я офигела от такого наезда — ничего не сказать. Все же к такому повороту событий психика меня не готовила. Он мог орать, сверлить взглядом, шипеть, но назвать воровкой… Это выше моего понимания.

Подумать только, я среди ночи бегу к нему по нетерпящему отлагательств делу, сообщить важнейшие подробности, а мне в лоб — «воровка». Но самое грустное, что я тупо на него смотрю и молчу. Речь отнялась, а ноги начали сами собой подкашиваться. Никогда в жизни, до этого момента, я не испытывала столько разных и противоречивых чувств одновременно. Гнев,

буйство, жажда выцарапать глаза, доказать правоту и в то же время:

вселенский страх, невозможность произнести даже сдавленного писка и колотящая дрожь во всех суставах.

Сам же герцог замер в трех шагах от меня, он встал в свою классическую надменную позу — ноги на ширине плеч, руки скрещены на груди и прямой взгляд с упором в мою душу.

— Или я неверно растолковал ситуацию? И ты артефакт не украла, а по чистой случайности где‑то нашла валяющимся на дороге и решила принести его мне, чтобы добровольно сдать?! — сарказм из его уст буквально выливался на меня тоннами воды.

— Да какой вообще артефакт? — наконец опомнилась я и, не утруждая себя на «поздороваться», предприняла попытку дать отпор. — В этой академии мода пошла на беспочвенные обвинения? Сначала Глеб, теперь я?

— Не дури, девочка! — Эридан подошел ко мне ближе и начал пристально изучать меня взглядом.

Я в долгу решила не оставаться и также смотрела на него в упор. Кажется,

мой организм начал вырабатывать иммунитет к герцогским штучкам -

признаться, я даже начала получать ответное удовольствие, когда нагло заглядывала в его голубое «орлиное око» и оставшийся зеленый глаз.

«Вот же эмоциональные качели?!» — прыгала в подсознании моя довольная и сходящая с ума психика. — «Если нас и дальше продолжат так психологически прессовать, мы скоро станем как Глебушка!»

Я такую радость внутреннего самосознания не разделяла, тем более что нечто внутри меня опять начало вскипать от непонятных тревожных чувств.

Мне резко стало все равно, назвали меня воровкой, убийцей или потаскушкой, потому что перед моим взором, вместо холодного коридора и стоящего герцога, предстала больничная палата и букет роз, стоящий у изголовья кровати.

Розы, казались мне странными, смутно знакомыми, а их призрачный запах,

который я никак не могла здесь ощущать, сдавливал горло.

— Эй, Савойкина? Что с тобой? — как в отдалении слышался голос злыдниблондина. — Что с твоими глазами, черт тебя подери?!

— Букет отравлен… отравлен… — как заведенная бормотала я. — В палате…

— Да что ты несешь? — теперь он тряс меня за плечи.

Не знаю, что происходило в коридоре, но перед моими глазами упрямо стоял только букет прекрасный цветов.

В какой‑то момент руки герцога крепко схватили меня в охапку, заставив безвольной куклой прижаться к нему.

Яркая вспышка, резанувшая по моим раскрытым, и ничего не видящим глазам возвестила, что меня куда‑то телепортировали.

Инстинктивная реакция — начать вырываться из рук герцога — ни к каким результатам не привела, более того, перед своим взором я теперь видела одновременно все тот же букет роз и санчасть нашей академии, куда меня переправил Эридан. Картинки наслаивались друг на друга, голова раскалывалась, а подсознание продолжало бесноваться и радоваться постигшему меня глюку.

— Врача! — громко потребовал у кого‑то Эридан. — Курсантке плохо,

возможна реакция отторжения на магический артефакт!

Без понятия, какую чушь он сам сейчас нес, но я уже видела перед собой одну из дверей коридора, за которую мне срочно необходимо попасть. Дверь была обычная ничем не примечательная, однотонно — зеленая, она не выбивалась из общего интерьера стен медпункта, выкрашенных, как я когдато выразилась, в цвет «детского садика».

Герцог крепко держал меня в руках, а я с упорством тарана продолжала прорываться к заветной цели. Наверное, в родном мире меня прозвали бы бесноватой, но в данный момент времени меня это мало заботило. Разум понимал, что силой из рук герцога не вырваться, а раз так, то неведомое шестое чувство, которое меня вело все это время, решило выдать мне немного свободы воли и разрешило предпринять другую тактику.

Словно тряпичная кукла, я резко обмякла в руках герцога и попыталась рухнуть на пол. Попытка не удалась, но хватку ослабили.

— Эй, Савойкина? — Эридан водил перед моими глазами ладонью. — Ты в порядке?

Признаться, я даже удивилась такой постановке вопроса. Мне почудилось,