– Да, – согласно кивнул я. – Может быть, ты еще соорудишь лассо из шнурков?

– Как смешно, – процедила девушка. – На мне сейчас трусики лопнут.

Убедившись, что мой талант оценен, я стал смотреть на пустыню.

– Ты замечала, как по-другому выглядит мир, если смотреть на него в разрезе двух фар? – спросил я. – Он кажется бескрайним от того, что ты видишь только ничтожно малую его часть. Он разворачивается перед тобой, как новый день; и прелесть кроется в том, чтобы видеть не дальше, чем сделаешь очередной шаг.

– Это Пруст? – спросила девушка. Я обиделся и замолчал.

– Что ты почувствовал, – спросила она, – когда узнал, что я демон, а не обыкновенная девушка?

– Голод, – ответил я.

– Что?

– Голод. В тот момент я очень хотел есть и думал только о том, как поскорее закончить разговор.

Франсуз тоже замолчала; наверное, обиделась.

Я злорадно ухмыльнулся.

Судя по моей карте, мы находились уже довольно близко от той деревни, о которой говорил пастух. Военный джип пожирал расстояние быстрее, чем правительственная машина деньги налогоплательщиков. С минуты на минуту я ожидал увидеть впереди пасторальные огни пасхального селения, но только звезды горели над нашими головами.

Это было странно, а я не люблю того, что странно.

– Нет, правда, – потребовала девушка.

– Что? – спросил я.

– Что ты почувствовал?

– Я в тебя влюбился.

Я мягко отстранил ее ногу и нажал на педаль тормоза.

– Эй! – воскликнула Франсуаз. – Если ты решил заняться любовью…

– Тише, кэнди, – попросил я. Я выпрыгнул на дорогу и прислушался. Было тихо, как в могиле.

Тут же мне в голову пришло еще одно сравнение – стояла кладбищенская тишина.

Я решил, что это не просто совпадение.

– Ты ничего не слышишь, Френки? – спросил я.

– Нет, – ответила она. – И если ты сейчас скажешь «это-то и странно», я тебя зверски изобью.

– Дай мне фонарь.

Девушка протянула мне толстый бочонок ручного прожектора. Я установил его на дальний свет и стал медленно поворачивать, освещая места, куда не доставали фары автомобиля.

– Ну, – потребовала Франсуаз, – что такого узрел мой дрессированный Шерлок Холмс?

– Мы в деревне, – сказал я.

– Глупости, – ответила девушка. – Здесь же дорога.

– Это-то и странно, – ответил я.

Я сделал два шага в сторону и опустился на колени.

– Асфальт совсем свежий, моя любовь, – пробормотал я. – Пойдем-ка сюда.

Я повел лучом фонаря, и мне показалось, будто я увидел то, что мне сильно не понравилось.

– Что ты ищешь? – спросила Франсуаз, громко дыша мне в спину.

– То, чего здесь уже нет, – ответил я, осторожно сходя с дороги.

Местность была изрыта и усеяна крупными камнями.

Франсуаз пригнулась, в ее руке тускло блеснул пистолет.

– Напомни мне, – сказала она, – что я решила научить тебя разговаривать.

Я снова встал на колени и повернул фонарь так, чтобы светить себе под ноги.

Мои пальцы пробежали по разбросанным по земле камням, переворачивая их один за другим. Я переместился немного вправо и обнаружил то, что искал.

– И как же ты собираешься меня учить? – спросил я.

– Ты это надолго запомнишь, – процедила Франсуаз.

То, что я увидел, могло быть только домом, но было им довольно давно. Я посветил фонариком, очерчивая четырехугольник. Я отчетливо мог различить следы глинобитных стен, которые когда-то возвышались здесь над каменистой почвой.

– Мы в деревне, Френки, – повторил я, поднимаясь на ноги.

– Тогда постучи в ближайший дом, – сказала девушка. – И спроси дорогу.

Она подошла к тому месту, возле которого стоял я, и потыкала в остатки стены носком сапожка.

– Зачем потребовалось сносить целую деревню? – спросил я. – Да еще сразу же прокладывать на ее месте шоссе, чтобы самую память о ней стереть с лица земли?

Девушка искривила чувственные губы.

– Ты ведь не веришь, что правительство штата планировало провести здесь дорогу и поэтому переселило крестьян? – спросила она.

– Скорее я поверю, что ты девственница.

Франсуаз тихо засмеялась.

– Кому знать, как не тебе, – сказала она. Я распрямился и бросил взгляд на часы.

– Могут уйти недели на то, чтобы найти людей, которые здесь жили, – произнес я.

– Если они еще не в гробах, – уточнила девушка.

– И месяцы, прежде чем правительство Аспоники предоставит нам официальный отчет.

Я бросил взгляд на часы.

– А мы должны спешить, Френки.

– Но мы ведь не уйдем отсюда просто так?

– Нет, любимая.

Я направился вперед, освещая себе путь фонарем.

– Но пока единственное, что мы можем здесь сделать, – это погулять.

Франсуаз хмыкнула:

– Нашел же ты местечко для романтической прогулки с девушкой. Мертвая деревня. Ты бы еще ужин при свечах в морге устроил.

– Рад, что ты видишь вещи так же, как и я.

Я остановился.

– Полицейские обшаривают город в поисках вампиров, – медленно произнес я. – Они также ищут места, где за последние два дня пропадали люди.

– Но поскольку у нас нет фотографий, это так же эффективно, как трахаться по телефону.

– Человек, который предоставил вампирам убежище, мертв. Водитель, привезший их в город, прячется где-то, и полиция пока не может его найти. Маленький парнишка, видевший их, в шоке, и его нельзя допрашивать, не навредив ему.

– Если ты хочешь сказать, что мы сели в лужу, – процедила Франсуаз, – то ты прав.

– Нет, – возразили, решительно направляясь к машине. – Я был не прав.

– Это еще почему?

Я открыл багажник и принялся греметь инструментами.

– Я не прав, Френки, потому, что с самого начала позволил этому делу выплыть из пальцев.

– Чего?

Девушка недоуменно округлила серые глаза. Люблю, когда Франсуаз это делает. Я вынул из багажника короткий ломик и любовно взвесил его на руке.

– Я все делал не правильно, Френки.

Девушка посмотрела на меня с тревогой.

– Что это ты собрался делать, Майкл? – спросила она.

– Действовать, Френки, – усмехнулся я. – С самого начала нам надо было действовать. Это же элементарно.

Я вернулся за руль джипа и, не набирая скорости, отогнал его на пару десятков футов вперед.

– Ты сама говоришь, что необходимо действовать, а не реагировать, – сказал я. – А мы только и делали, что реагировали. Мы ходили хвостом за полицией, слушали то, что говорили нам Рон Педро, тот парнишка, обитатели улиц.

– Майкл, – возразила Франсуаз, – но как же мы нашли бы этих ублюдков, если б не проводили розыски?

Я подошел к краю дороги, размахнулся и со всей силы опустил лом на асфальтовое покрытие.

– Майкл! – вскрикнула Франсуаз. Я довольно улыбнулся.

– Так я и знал, – сказал я. – Они не успели проложить гравиевые и резиновые покрытия. Мы снимем этот асфальт, как шоколад с мороженого.

– Но что ты делаешь?

– Лучшие розыски, кэнди, – произнес я, взламывая асфальт слой за слоем, – это те, которые проводятся не ногами и не разговорами.

– Сейчас ты скажешь, что надо было сперва подумать?

Я уже очистил от асфальта часть дороги и принялся расширять ее.

– Мы плелись в хвосте событий, Френки. Находили остывшие следы. А теперь мы станем предугадывать события.

Девушка вырвала у меня лом и с силой ударила им по дороге.

– Если ты не скажешь, что мы ищем, – зло проговорила она, – я захлестну тебе шею ногами и придушу.

Я улыбнулся и отряхнул руки.

– Как ты думаешь, зачем было прокладывать здесь дорогу, да еще так спешно?

– Ну? – мрачно спросила она. – Ты знаешь, я могу придушить тебя очень быстро.

– Пустыня, ветер, песок. – Я обвел руками ночной мир. – Поняла?

Франсуаз легко закинула мне на плечо свою правую ногу.

– Я не шучу, Майкл, – процедила она. Я вздохнул.

– Сложно копать, Френки, – пояснил я. – Глубоко копать – долго и тяжело. Неглубоко копать – ветер разметает за пару дней.

Франсуаз плавно перенесла центр тяжести вперед, одновременно поднимая вверх левую ногу. Я приземлился на спину и почувствовал, как крепкие ноги девушки сжимаются на моей шее.