— Галерея.

Стенд указал на дверь, за которой еще недавно кипела схватка оборотней с ожившим барельефом и статуями.

— Не наши проблемы, — расплылся в улыбке плутоватый принц и подтолкнул копающегося у дверей мага. — Вскрывай! Я должен быть первым…

Глошад так не считал, а посему его исполнитель незаметно вскарабкался по штанине, нырнул за голенище сапога и прямо через ткань брюк прокусил икру принца.

В этот раз каплю крови успели заметить только черные бусинки глаз мышонка.

— Куда мы идем?

Ноэми дернула его за рукав, и третьего приказа к действию старший наследник отдать не успел.

Обернувшись на свою спутницу, он в очередной раз удивился тому, насколько ее внешность экзотична и притягательна. Большие синие глаза, гладкая кожа, черный водопад волос и грация, доступная только кошкам. Ею можно было любоваться часами, что он иногда и делал, пробираясь в спальню пардочки в облике Блоша. Еще больше ему нравилось подглядывать за ней в душе, но интересовала Ноэми не поэтому.

— Мы идем в обход.

— Ну конечно! — с нескрываемым сарказмом воскликнула она, смешно морща носик. — В обход — это же гораздо быстрее. Это мы как раз к ночи и доберёмся.

Глошад улыбнулся и, воспользовавшись шириной прохода, пошел рядом. Изредка их руки касались, и он находил в этом какое-то особое удовольствие. В подземелье стояла глубокая тишина. Он привык к тишине и отдал бы многое, чтобы вот так просто идти с Мими, изредка касаясь ее теплой кожи подушечками пальцев, но сейчас требовалось подготовить пардочку к разыгрываемой комбинации.

Лишь бы она поняла все правильно…

— Ты играешь в шахматы?

— Скукота! Я — парда, не забыл? Машина для убийств и все такое. У меня в крови война, а не вот эти ваши… — Она вскинула руки, не находя подходящих слов, а потом припечатала: — …тактические ужимки.

— Ошибаешься. — Наследник мягко улыбнулся. — Шахматы — это не что иное, как расширенное единоборство.

— Скажешь тоже!

— Вообрази схватку двух борцов, — предложил Глош, стараясь подстроиться под шаги девушки так, чтобы той было комфортнее. — В поединке каждый из борцов стремится при помощи физического насилия принудить другого выполнить его волю. Цель каждого — сокрушить противника, сделать того неспособным ко всякому дальнейшему сопротивлению. Шахматы — та же борьба. Борьба умов.

Ноэми покосилась на него с недоверием, как смотрят на несущего бред ребенка, и Глошад с содроганием понял, что ему нравится даже ее скепсис.

Остановившись и встав напротив, он коснулся пальцами ее щеки, погладил шею и, зачарованно глядя на приоткрывшиеся губы пардочки, признался:

— Прелесть шахмат заключается в отсутствии удачи. Только сухой расчет и планирование.

Улыбнувшись, он отстранился и сделал приглашающий жест в сторону скупо освещенного зала. Туда, где в самом сердце, на специальном возвышении поражал своим величием престол Аристалии.

— Вынуждена признать, что идея идти в обход оказалась не так уж и плоха, — проворчала я, уже идя по залу.

Глошад мягко ступал за моей спиной.

Помнится, в детстве единственным местом, куда мы с Джеромом не рисковали совать свои любопытные носы, был тронный зал. Приятель откровенно боялся взбучки от родителей, я же испытывала суеверный страх перед престолом.

Стилизованный под древо жизни, он поражал своей монументальностью. Спинка трона, выполненная из редкой красной древесины, символизировала ствол, который поднимался на добрых три метра от земли. На верхушке древесину оплетали сотни, если не тысячи, витков золотых, серебряных и платиновых нитей, создававших пышную крону.

Крона делилась на четыре части, символизирующие времена года. От рождения жизни к ее угасанию. Весна — буйное цветение, создаваемое розовым сиянием сапфиров; лето — изумрудная листва; осень — капельки янтаря с гроздьями рубинов, изображавших плоды; зима — холодный блеск бриллиантов.

Король сидел у подножия древа, головой касаясь ствола, а ногами врастая в землю, подобно корням. Шестнадцать лет давалось каждому монарху, чтобы увидеть рассвет своей власти, его мерное течение, познать плоды собственных приказов и приготовиться к неизбежному угасанию.

Короли связывали настоящее Аристалии с его прошлым.

По крайней мере, так нам рассказывал придворный маг.

— Как он здесь оказался? — спросила я у Глоша, благоговейно замирая перед корнями-основаниями, стелящимися по подиуму возвышения.

Старший наследник приблизился и замер за моей спиной.

— Почему-то многие поколения принцев, вступавших в борьбу, наивно полагали, что престол будет терпеливо ждать их в тронном зале. Каюсь, сперва и я думал также, пока не получил по лбу проклятьем, заблокировавшим большую часть моих способностей, и оказался отрезан от мира. Мозг нуждался в информации, которую начали приносить мои маленькие друзья. Мы начали с библиотеки… Знаешь, у мышей какая-то противоестественная страсть грызть корешки старинных фолиантов.

— Заметила это по изгрызенному архиву западной пристройки, — усмехнулась в ответ.

Глошад печально вздохнул, пробормотал нечто вроде «хвостатые дикари» и продолжил:

— После библиотеки я начал пробираться на лекции преподавателей, залез в несколько тайных архивов и пришел к выводу, что не могу обнаружить источник защитного купола, возникающего в день битвы. А ведь еще были ловушки. И ладно механические, но откуда черпали силу магические?

Я всмотрелась в сияние драгоценной кроны и тихо ахнула:

— Престол.

— Умница, — в голосе собеседника послышалось ободрение. — Престол — не просто атрибут королевской власти, он мощный артефакт. Шестнадцать лет он накапливает силу, чтобы устроить для участников незабываемую битву. И как у всякого артефакта древности, со временем у престола появились зачатки сознания, и он начал хитрить. Три битвы назад он исчез из тронного зала, оставив с носом добравшего до него первым претендента.

Я представила себе лицо того неудачника и развернулась к Глошаду лицом.

— Хочешь сказать, что престол сам выбирает будущего короля?

Принц лукаво улыбнулся и подмигнул, но ответить не успел.

Шелест чешуи по каменному полу, едва уловимое движение воздуха и беспощадная по своей жестокости атака. Не оттолкни меня Глош, ядовитые клыки нага вонзились бы в плечо и счет жизни легкомысленной парды пошел бы на минуты.

— Я знал! — прошипел Ши-Ван, стягивая кольца вокруг неподвижно замершего старшего наследника. — Знал, что ты нас предашь, ведь крысы по-другому не могут. Итон зря доверился тебе, нас-с-следник.

С пола я вскакивала с намерением порвать преподавателя по ОФП на кучку маленьких чешуек, но в вертикальном положении намерение выпучило глаза и от планов отказалось. Все-таки не каждый день видишь, как одним ударом кулака из нага выбивают сознание и дурь, а после как ни в чем не бывало переступают через опавшие кольца бесчувственного существа, смотрят на тебя с тревогой и уточняют:

— Испугалась?

Какое там!

Парда в глубоком шоке.

Черная кошечка так вообще на попу села и пасть раскрыла.

— Идем, Мими, — позвал Глошад, беря за руку и разворачивая в противоположную сторону.

Ну вот! А я ведь ещё не налюбовалась картиной «поверженный наг». Интересно, кто-нибудь поверит, если я расскажу о случившемся? Или лучше по памяти нарисовать карикатуру на препода — глаза в кучку, язык вывалился, над головой пляшут звездочки — и через Гулю пустить открытку в народ? А что! Хорошая идея, и главное — никто ничего не докажет!

— Ноэми. — Лицо Глошада оказалось настолько серьезным, что я даже отвлеклась от идеи монетизировать это предприятие. — Ноэми, я не Джером. Я не стану скупать букеты.

Не отпуская моей руки, он развернул меня лицом к престолу и закончил:

— Тебе я дарю Аристалию.

Я приросла к месту, с сомнением глядя на атрибут королевской власти.

— Ты можешь стать новой королевой.