Но это время мы потратили на общение. В свободные часы сидели друг напротив друга, приложив ладони к прозрачной панели, и разговаривали обо всем на свете. О первом боевом вылете Лейса. О том, как я чуть не провалила первый экзамен в университете, потому что совершенно не привыкла к толпе народа вокруг. О его бабушке и дедушке и первых днях жизни у них дома, когда Лейс пытался пережить боль потери родителей. О том, как долго мне пришлось ходить к психологам, чтобы начать спать по ночам, не вздрагивая от любого шума. И о том, как я праздновала чуть ли не самую важную победу — смогла без истерики и паники принять наполненную до краев ванну. О моих сестричках. Нам было невероятно тепло и хорошо вот так смотреть глаза в глаза, наслаждаясь единением. Познанием своей второй половинки.

После того как нас переместили в общий бокс, находиться на карантине стало гораздо легче и веселее. Кровати разделяются шторками, мы же с Лейсом свои сдвинули. И впервые я спала долго и абсолютно спокойно, прижавшись к нему.

Через несколько минут друзья закончили слишком эмоциональную для х’шанцев беседу, Киш бросил на меня внимательный взгляд и, заметив мой интерес, улыбнулся, махнув рукой.

— Наговорились? — иронично поинтересовалась я у Лейса, когда он подошел вплотную.

Жених занял соседний стул и выжидающе посмотрел на меня, предлагая заняться сбором его тестовых образцов.

— Поделишься секретами? — Любопытство даже не разбирало — распирало.

Осмотревшись, — видимо проверяя, нет ли кого рядом, — он предложил:

— Давай с анализами закончим и посидим в уголке, перекусим, а заодно я тебе обо всем расскажу.

Заинтригованная окончательно, я быстро выполнила все процедуры и поспешила за Лейсом к пищевому автомату. Мы расположились за угловым столиком спиной к стене, но лицом к остальным. Разговор, похоже, намечался не для лишних ушей, что еще сильнее раззадорило мое любопытство.

Привычно наслаждаясь точеными чертами любимого лица, я утонула в зелени его глаз. Лейс вздохнул, мне показалось, чуть нервно и неуверенно, словно перед прыжком в пропасть, и заговорил:

— Прости, родная, я не поговорил с тобой заранее, но хотел сначала решить вопрос со своим руководством.

— Что-то важное? — Теперь меня одолевало беспокойство.

— Киш сейчас передал ответ.

— Скажи сразу, хороший или плохой, чтобы я не поседела от страха, пока ты к главному перейдешь! — настаивала я.

— Даш, я люблю тебя. И пытаюсь решить вопрос совмещения двух наших профессий и жизней с минимальными потерями друг для друга.

— Правда любишь? — Я положила подбородок на сплетенные пальцы, подавшись ближе к Лейсу. Душа пела от счастья. Дальше можно было не слушать — все равно. Хотелось джигу сплясать.

— Да. Если помнишь, Шарали я этих слов не говорил. И честно, впервые ощущаю полноту этих чувств. Так что ты одна у меня, любимая.

Я расплылась в наверняка наиглупейшей счастливой улыбке, а Лейс, склонившись ко мне над столом, зарылся в мои волосы на затылке.

— И что же ты там решил? Для нас? — выдохнула я на радужной волне вселенского позитива.

— Я военный и не представляю себя чем-то или кем-то другим. Пытался найти мирную профессию, благодаря которой смог бы достойно содержать семью, но заточен под военную службу.

— Кто бы сомневался, — мягко улыбнулась я, погладив немного колючую бледную щеку. Эх, как же хочется прижаться к ней губами и чмокнуть.

— Необходимо место, где будет жить моя семья, дети. — Его пальцы, массирующие мой затылок, напряглись. — Тайши, я хочу тебя, нет сил сдерживаться. А в перспективе еще целых два месяца ожидания.

Я хихикнула, погладив сильное мужское запястье. Потерлась о него щекой.

— Понимаю тебя как никто другой.

Мы с полминуты сверлили друг друга взглядами.

— По моему запросу предложили следующее. Во-первых, по сути, повышение — возглавить корпус исследования дальнего космоса. Это неизведанные глубины Вселенной, любую экспедицию сопровождают военные корабли или группы в составе миссий. На новые открытые планеты высаживаются сначала военные, затем получают доступ ученые и исследователи. В принципе я учился этому, знаю. Во-вторых, штаб исследовательского корпуса расположен на центральной станции. Это безопасное место в звездной системе, соседствующей с нашей новой центральной планетой Шу’аром. Более того, сама станция состоит из множества блоков. Там есть город, в котором постоянно проживают семьи офицеров и ученых. Имеются рекреационные зеленые зоны, парки — в общем, я надеюсь, нашей семье будет комфортно там жить и работать.

— А чем я там смогу заниматься?

— Вот это второй и самый важный вопрос, который я решал с руководством. Правительство Х’шана хочет подписать с тобой контракт на сотрудничество. Они предлагают выкупить у тебя права на использование и разработку технологии нанатов. Более того, для тебя подготовят отдельный отсек на станции, где ты сможешь заниматься всем, чем захочешь. Твоему воображению дают полный простор. Лабораторию обеспечат новейшим оборудованием, поэтому ты сможешь работать, не опасаясь уничтожить станцию. По первому требованию любые материалы доставят.

Невероятно! Не в силах усидеть на месте, я встала, едва удержавшись, чтобы не вскочить с радостным воплем, походила из стороны в сторону, глубоко дыша, переваривая новости, а затем подошла к Лейсу вплотную. Положила ладони ему на плечи и, глядя в глаза, попросила:

— Я согласна. Но пообещай мне, что мы не всю жизнь на станции проживем…

Меня сгребли в охапку, прижимая к сильному телу:

— Клянусь! Принцесса, я найду оптимальный способ перебраться на планету.

— Не слишком удаленную от центральных путей, — капризно уточнила я.

— Самую центральную, родная, — усмехнулся мой жених.

— Профессор Кобург! — Меня позвали коллеги. — Мастер обнаружил нечто любопытное…

Я виновато улыбнулась, погладив по белоснежной макушке любимого. Наклонилась и коснулась его губ своими, но хотелось гораздо большего.

В небольшую зону для видеоконференций с руководством и координаторами миссии, выделенную в общем карантинном боксе, мы с Лейсом переместились полчаса назад. И уже несколько минут адмирал Свиридов пытался давить на меня морально.

— …а там, внизу, ждет результатов вашей работы целая планета.

— Послушайте, господин Свиридов, наша группа уже и так сделала невозможное. Вакцина действует. Синтез идет полным ходом. Через неделю сможем начать вакцинацию жителей Т-234. На корабле признаков заражения розовой не обнаружено. Конечно, срок карантина еще не прошел, но вероятность подтверждения моей гипотезы с глушилкой в качестве защиты от розовой высокая. И если бы ваши подчиненные быстрее собирали бокс для тестирования моих нанитов, то дело пошло бы скорее!

— Вы не понимаете, профессор. И здесь, и вообще везде о Т-234 заговорили СМИ. Теперь за ситуацией следит вся Галактика.

— Уверена, ваше ведомство дало добро на освещение информации. Без вашего разрешения ни одна муха бы про розовую не узнала, а уж тем более в СМИ о ней бы не заикнулись.

— Галактика имеет право знать в лицо своих героев, — заявил Свиридов.

Я поджала губы в неодобрении. Из тех же СМИ: доблестные военные силы Земли стремительно отреагировали на анонимку офицера службы безопасности Гевина Макнайта и по факту пыток над заключенными послали целую бригаду на проверку, во главе которой встал Саймон Грин. Были пресечены все нарушения и злоупотребления. И как бы между делом обнаружили розовую. Конечно, военные Земли тут же стремительно взяли ситуацию под контроль и ликвидировали опасность для Галактики, бросив на борьбу с ней сразу несколько групп ученых. Некоторым из них не повезло… Про целый пограничный флот Х’шана тоже упомянули — пару раз.

Впрочем, каждый мир транслировал новости со своей точки зрения, поэтому одна и та же ситуация отражалась в свете, выгодном правительству того или иного народа.

Заодно раздали сроки руководству трансгалактической компании, занимавшейся разработками на Т-234, ну и далее по списку. Наказание высоких чинов вызвало бурный восторг и ликование у народных масс объединенных миров, удивив даже скептиков скоростью принятия подобных решений.