Что же касается острова Голосов, то большую часть года он оставался необитаемым. Только изредка причаливали к нему одинокие лодки, чтобы пополнить запасы копры, а в мертвый сезон, когда рыба на их острове становилась ядовитой, сюда перебиралось все племя. Имя свое остров получил благодаря чудесному свойству — казалось, что все его морское побережье заселено невидимыми демонами, которые днем и ночью переговариваются между собой на странных и непонятных языках. Днем и ночью по всему побережью то разгорались, то затухали маленькие костерки, и ни один человек не мог понять причины этих удивительных явлений. Кеола спросил, не происходит ли то же самое на том острове, где они живут постоянно, и ему ответили, что нет, такого не бывает больше нигде, ни на одном из сотен островов, разбросанных по бескрайнему океану. Этот диковинный феномен присущ лишь острову Голосов. Ему также рассказали, что костры и голоса бывают только на морском побережье и у обращенной к морю кромки леса; а у лагуны можно прожить хоть две тысячи лет и ни разу не услышать голосов и не увидеть костров, да и у моря демоны не причиняют людям вреда, если не вмешиваться в их дела. Только однажды вождь племени метнул копье в сторону голосов и той же ночью упал с пальмы и погиб.

Услышав все это, Кеола призадумался. Он понял, что окажется в недосягаемости от колдуна, когда племя вернется на главный остров, ему и сейчас ничего не грозило, нужно было только оставаться у лагуны, однако он хотел получить гарантии своей безопасности. Поэтому он рассказал верховному вождю, что был однажды на острове, отличавшемся такой же особенностью, и население этого острова нашло способ, как избавиться от напасти.

— В зарослях кустарника того острова росли определенные деревья, — сказал он, — и демоны собирали с них листья. Поэтому живший на острове народ срубил все деревья, влекущие демонов, и те перестали посещать остров.

Его спросили, что же это были за деревья, и он указал на дерево, листья которого собирал для Каламаке. Очень трудно было поверить вождям в правдивость его слов, но сама идея показалась им весьма заманчивой. Каждую ночь собирался совет старейшин и обсуждал, что предпринять племени, но верховный вождь — человек достаточно храбрый — серьезно опасался последствий и каждый раз напоминал совету о том вожде, который метнул копье в сторону голосов и был за это убит. И этот пример удерживал совет от принятия окончательного решения.

Хотя Кеоле и не удалось убедить вождей уничтожить деревья, он чувствовал, что относиться к нему продолжают со всем почтением, и начал жить в свое удовольствие. Он был добр и внимателен к своей жене, и вскоре девушка полюбила его всем сердцем. Однажды, войдя в хижину, он увидел, что она горько плачет.

— Что случилось с тобой? — спросил Кеола.

Она ответила, что все в порядке.

Но той же ночью она разбудила его. Лампа горела очень тускло, но Кеола разглядел, что лицо его жены печально.

— Кеола, — сказала она, — приложи ухо к моим губам, потому что я буду говорить шепотом и хочу, чтобы никто не слышал меня, кроме тебя. За два дня до того, как лодки начнут готовить к отплытию, уйди на морское побережье острова и спрячься там в густом кустарнике. Мы с тобой должны выбрать место заранее и отнести туда еду. Каждый вечер я буду подходить к твоему укрытию и петь песни. А когда в один из вечеров ты не услышишь моей песни, то поймешь, что мы покинули остров, и сможешь тогда выйти.

Сердце Кеолы замерло в груди.

— Но почему? — воскликнул он. — Я не могу остаться здесь и жить один среди демонов. Я не хочу оставаться на этом острове. Я сгораю от нетерпения, мечтая побыстрее убраться отсюда.

— Ты не сможешь покинуть этот остров живым, мой дорогой Кеола, — продолжала девушка. — Я открою тебе правду: мы — людоеды, но это держится в строжайшей тайне. Тебя убьют и съедят перед отплытием, а потом мое племя отправится на главный остров, куда приходят торговые корабли и где в доме с верандой живет белый купец. О, если бы ты знал, какое это прекрасное место! У этого купца бочки, полные муки, а однажды в лагуну заходил французский военный корабль, и всех тогда угощали вином и печеньем. О, мой бедный Кеола, как бы я хотела взять тебя с собой! Потому что любовь моя к тебе велика, а это место — самое прекрасное на земле, за исключением Папите.

Так стал Кеола самым несчастным человеком четырех океанов. Он и раньше слышал рассказы о людоедах с южных островов, и всегда при мысли о них его охватывал ужас, но теперь ему пришлось самому встретиться с ними. От путешественников он знал об обычаях людоедов и о том, что если они собираются съесть кого-то, то сначала откармливают свою жертву и заботятся о ней, как мать о ребенке. И тогда он понял, что и с ним происходило именно это, что поэтому ему построили хижину, поэтому его кормили и освобождали от всех работ и поэтому даже старейшины и вожди племени относились к нему как к самому уважаемому человеку. Он лег в постель и стал оплакивать свою судьбу, заранее представляя, как плоть его отделяют от костей.

На следующий день люди племени, как обычно, вели себя с ним учтиво и предупредительно. Выражения их были очень изысканны, они читали прекрасные стихи и много шутили за едой. Но Кеола уже не мог ни есть, ни спокойно слушать все что они говорили. Он видел перед собой только их белые сверкающие зубы, и его сразу начинало тошнить. А когда они закончили есть, он ушел в кусты и рухнул там как мертвый.

На следующий день все повторилось, и тогда жена подошла к нему.

— Кеола, — сказала она, — если ты не будешь есть, то тебя убьют и сварят уже завтра. Старейшины уже обсуждают это с вождями. Они думают, что ты заболел и можешь похудеть.

При этих словах Кеола вскочил на ноги вне себя от гнева.

— Так или иначе, меня ожидает неминуемая смерть! — воскликнул он. — Мне осталось только выбрать между демонами и океанской пучиной. И если мне суждено погибнуть, то пусть это свершится скорее! А если мне суждено быть съеденным, то пусть меня лучше съедят гоблины, а не люди! Прощай, — сказал он и, развернувшись, направился в сторону морского побережья.

Раскинувшееся под палящими лучами солнца, оно было пустынным. Ни единого человека не было на нем, только песок весь был покрыт отпечатками ног и вокруг раздавались голоса, громко и тихо, и то и дело вспыхивали и гасли маленькие костры. Все языки земли звучали тут — французский, голландский, русский, тамильский, китайский. Колдуны каждой части света нашептывали что-то в самые уши Кеолы. Он шел по берегу и видел, как исчезали раковины из-под самых его ног, но не видно было людей, подбиравших их. Пожалуй, сам дьявол не отважился бы прогуляться по этому берегу, но Кеола уже поднялся над своим страхом и жаждал смерти. Когда вспыхивали костры, он мчался к ним, подобно разъяренному быку. Бесплотные голоса призывали его со всех сторон, невидимые руки засыпали костры песком, и огонь гас прежде, чем он успевал подбежать к нему.

«Жаль, что Каламаке нет здесь, — думал он, — тогда бы я уже давно был мертв».

Устав от бесплодного бега, он сел на песок на границе леса и опустил голову на руки. А действо на берегу не прекращалось ни на минуту — бормотали голоса, загорались и гасли костры, исчезали раковины и тут же появлялись вновь прямо у него на глазах.

«Спокойный был день, когда я впервые посетил этот остров, — подумал он, — потому что ничего подобного тогда не происходило».

И голова его закружилась от мысли, что миллионы и миллионы долларов возникают сейчас на песке, что сотни и сотни колдунов собирают их на берегу и взлетают с ними в воздух выше и быстрее орлов.

«Как же я был глуп, когда думал, что все деньги печатаются на монетных дворах, — подумал он. — Теперь мне понятно, что все новенькие и блестящие монеты всех стран и народов появляются только из этих песков! Но какая теперь мне польза от этого знания?»

Но наконец усталость навалилась на него непосильной тяжестью, и Кеола погрузился в сон, позабыв и об острове, и обо всех своих печалях.