— Я вас знаю, — закричал Гарун, — вы — это он! Вы мистер Зингапт, вы украли мою маму, вы бросили толстую леди, вы лживый, фальшивый, жадный, вредный, хлипкий, скользкий клерк! Где вы ее спрятали? Может, на этом корабле! Ну-ка быстро выпустите ее!

Джинн Воды Еслий взял его за плечи. Гаруна трясло от гнева и множества других чувств, и Еслий подождал, пока он немного успокоится.

— Гарун, приятель, это другой человек, — мягко сказал Джинн Воды. — Может, внешне он и похож на кого-то, но, поверь мне, мальчик, перед тобой — Культмастер Безабана Хаттам-Шуд.

Хаттам-Шуд, как и положено клерку, остался совершенно невозмутим. Правой рукой он продолжал рассеянно подбрасывать коробочку с мозгом Удода Ноо. Наконец он снова заговорил своим монотонным, усыпляющим голосом:

— Истории перекосили мальчику мозги. Он бредит наяву и несет всякую чушь. Грубый, невоспитанный ребенок. Какое мне дело до твоей матери? Истории не позволяют тебе понять, кто перед тобой. Истории заставили тебя поверить, что Культмастер Хаттам-Шуд должен выглядеть… вот так.

Гарун и Еслий от неожиданности вскрикнули, когда Хаттам-Шуд стал менять свое обличье. С ужасом и изумлением они наблюдали, как Культмастер все рос и рос, пока не набрал ровно сто и один фут в высоту и у него не появилась ровно сто и одна голова, у каждой из которых было три глаза и огненный язык; ровно сто и одна рука, из которых сто держали огромные черные мечи, а одна по-прежнему подбрасывала в воздух коробочку с мозгом Удода Ноо… после чего снова сократился и принял обычный вид.

— Представление окончено, — пожал он плечами. — В историях такие эффекты еще уместны, но вообще они неэффективны и бесполезны… Ну что же, шпионы, — задумчиво продолжал Культмастер. — Сейчас вы увидите то, ради чего сюда явились. Хотя рассказать об увиденном, разумеется, никому уже не сможете.

Повернувшись, он бросил: «Доставьте их» и скрылся за черной дверью. Окружавшие Гаруна и Еслия солдаты-чупвала подтолкнули их к двери, за которой оказалась широкая черная лестница, ведущая вниз, во тьму корабельных недр.

Пока Гарун и Еслий стояли на верхней площадке лестницы, кромешная тьма, которую проливали тысячи омрачительных лампочек, вдруг рассеялась, превратившись в тусклые сумерки. Это Хаттам-Шуд, дразня пленников своим могуществом, приказал выполнить полное погашение. Зато Гарун и Еслий различали, куда их ведут, а вели их в самое чрево этого громадного корабля. Окружавшие их чупвала, чтобы лучше видеть, надели модные темные очки-обручи. «Теперь они похожи на конторских клерков, которые изображают из себя рок-звезд», — подумал Гарун.

В сумерках Гарун разглядел, что трюм Корабля Мрака представляет собой громадный ангар, вокруг которого на семи уровнях устроены переходы, соединенные лестницами, и что он битком набит всевозможной техникой. Вот это были машины! «Слишком Сложные Для Описания в квадрате», — пробормотал Еслий. Там кряхтели домкраты и тали летали, визжали лебедки, стонали тиски, гремели коперы, стучали дробилки, рыдали градирни, юлили вальцы. На смотровой площадке самого верхнего перехода их уже поджидал Хаттам-Шуд — стоял, рассеянно перебрасывая мозг Удода Ноо из одной руки в другую. И только после того, как Гарун с Еслием (и, разумеется, стражники) приблизились к нему вплотную, он приступил к сухим объяснениям.

Гарун заставлял себя слушать, что было нелегко, потому что скучный голос Культмастера обычно погружал человека в сон через десять секунд.

— Это, — говорил Хаттам-Шуд, — блендеры для яда. Нам необходимо производить огромное количество различных ядов, потому что какую историю Океана ни возьми, для нее требуется собственный, персональный рецепт разрушения. Для того чтобы разрушить счастливую историю, вам понадобится грусть. Чтобы разрушить приключение, нужно сделать так, чтобы события развивались очень медленно. Чтобы разрушить детектив, надо сделать так, чтобы личность преступника ни у кого не вызывала сомнений. Чтобы разрушить любовную историю, нужно превратить ее в историю ненависти. Чтобы разрушить трагедию, нужно, чтобы она вызывала безудержный смех…

— А чтобы разрушить Океан Историй, — тихо произнес Джинн Воды Еслий, — нужен Хаттам-Шуд.

— Говори что угодно, — бросил в его сторону Культмастер. — Пока еще можешь говорить.

И он снова вернулся к своим чудовищным объяснениям:

— Так вот, я открыл закон, согласно которому у каждой истории есть своя анти-история. Иными словами, каждая история, а следовательно, и каждый Поток Историй, имеет собственное теневое «я»; и если в историю влить анти-историю, то они немедленно друг друга уничтожат — и дело сделано! Сказке конец! А вот вам и наглядное доказательство того, что я изобрел способ синтезировать анти-истории, или теневые сказки. Да, как видите, я могу смешивать их прямо здесь, в лабораторных условиях, могу производить самый действенный концентрированный яд, противостоять которому не сможет ни одна история Океана. Эти ядовитые концентраты мы поочередно добавляем в Океан. Обратите внимание на консистенцию яда — он густой, как патока. Это потому, что сказки-отравительницы здесь очень густо замешаны. Но со временем они все попадут в Океан, и каждая анти-история обязательно найдет свою жертву. Всё новые яды синтезируются и сливаются в Океан ежедневно! Ежедневно нашими стараниями гибнут всё новые сказки! А скоро, совсем скоро мертвым станет весь Океан — он остынет и умрет. И когда его поверхность покроется черным льдом, моя победа будет полной!

— Но почему, почему вы так ненавидите истории? — вырвалось у ошарашенного Гаруна. — Ведь они же приносят радость?

— Мир, молодой человек, существует не для Радости, — изрек в ответ Хаттам-Шуд. — Мир, молодой человек, существует для Контроля над ним.

— Какой мир? — собрав все свое мужество, перебил Гарун.

— Твой мир, мой мир, какой угодно мир, — прозвучало в ответ. — Все Миры существуют для того, чтобы ими Править. А любая, самая обыкновенная, история, любой Поток Океана скрывают в себе мир — придуманный мир, — править которым я не могу. Вот почему!

Потом Культмастер показал им рефрижераторы, охлаждавшие токсичные анти-истории до нужной температуры. Продемонстрировал фильтрационную установку, которая, извлекая из яда грязь и примеси, делала его стопроцентно чистым и стопроцентно смертельным. Объяснил, почему технологический цикл включает в себя этап, при котором яд в течение определенного времени выдерживается в открытых котлах на палубе, — «анти-истории, подобно хорошему вину, становятся лучше, если до разлива они немного "проветрятся"». Через одиннадцать минут Гарун перестал слушать. Он плелся за Хаттам-Шудом и Еслием по переходу, пока они не оказались на другом конце корабля, где чупвала укладывали в штабеля огромные куски чего-то, напоминавшего черную резину.

— А здесь, — начал Культмастер (и что-то в его голосе заставило Гаруна насторожиться), — здесь мы монтируем Пробку.

— Что еще за Пробку, — воскликнул Еслий, которого поразило чудовищное предположение. — Не хотите же вы сказать…

— Вы наверняка заметили на палубе гигантский подъемный кран. — Голос Хаттам-Шуда звучал монотоннее, чем когда-либо. — И цепи, что уходят в воду, тоже наверняка не ускользнули от вашего внимания. Так вот, в настоящее время на конце этих цепей чупвала-дайверы в срочном порядке устанавливают самую большую и самую эффективную Пробку в мире. Работы — да будет вам, шпионы, известно — уже практически завершены. Еще несколько дней — всего несколько дней — и наша Пробка навсегда заткнет Ключ, тот самый Источник Историй, который находится на дне Океана прямо под нашим кораблем. Потому что пока Ключ бьет, отравить Океан невозможно: он проникает в Океан, регулярно обновляя и освежая Потоки Историй, — а значит, наша работа лишь наполовину эффективна. Но мы заткнем его Пробкой! И тогда Океан не сможет больше сопротивляться моим анти-историям, и очень скоро наступит конец. А твоим гуппи, Джинн Воды, не останется ничего другого, как смириться с торжеством Безабана!