— Да, сэр, — вежливо поддакнул Кули.

— Где остальная часть тела? — спросил один из санитаров.

— В ванной в углу заднего дворика, — ответил Гудвин, задумчиво глядя на небо.

— Вы сказали в ванной? — переспросил санитар.

— Да, именно так я и сказал! — раздраженно бросил Гудвин.

Патрульный Кули подошел к ванной, стоявшей в глубине дворика и побледнел.

— А может, — медленно проговорил лейтенант Гудвин, — это был сексуальный маньяк.

— Есть какие-нибудь отпечатки? — поинтересовался Кули, с трудом сдерживая отвращение от увиденного в ванной.

— Спросите еще про следы, — грустно проговорил Гудвин, кивнув на аккуратно и очень коротко подстриженную траву.

Кули смущенно прокашлялся.

Лейтенант Гудвин засунул руки глубоко в карманы и стал глубокомысленно покачиваться с носков на пятки.

— Мир, — начал он мрачно и глубокомысленно, — полон сумасшедших. Никогда не забывайте об этом, Кули. Самых разнообразных шизофреников и маньяков. Паркетт разъезжал по собственному дому с включенной газонокосилкой. Представляете?

— Нет, сэр.

Гудвин внимательно обвел взглядом аккуратно подстриженный газон Гарольда Паркетта и еще глубокомысленнее произнес:

— Один человек, увидев черноволосого шведа, сказал: «Это наверняка негр, только кожу перекрасил».

Гудвин поплелся вокруг дома. Кули последовал за ним. В воздухе вокруг них стоял приятный свежий аромат недавно скошенной травы.