Одним словом, как объяснил лейтенант Прокофьев, в случае если астроном напутал в вычислениях. Галлии угрожала опасность четырех родов:

1. Либо, увлеченная непреодолимой силой притяжения Юпитера, комета упадет на его поверхность и исчезнет.

2. Либо, взятая им в плен, она перейдет на положение спутника или даже спутника одного из сателлитов Юпитера.

3. Либо, отклонившись от своей траектории, она станет описывать новую орбиту и никогда не пересечет эклиптики.

4. Либо, хоть немного задержавшись по вине светила — «ловца комет», она достигнет эклиптики слишком поздно и не успеет встретиться с Землей.

Само собой понятно, что, если сбудется хотя бы одно из этих предположений, галлийцы потеряют всякую возможность вернуться на родную планету.

Интересно отметить, что из указанных четырех возможностей Пальмирен Розет опасался только двух. Разумеется, отважного астронома нимало не прельщала мысль о том, что Галлия может обратиться в луну Юпитера или в спутника одной из его лун, но если бы, избежав встречи с Землей, она продолжала обращаться вокруг Солнца или даже навсегда умчалась в космическое пространство, к туманности Млечного Пути, состоящей из неисчислимого множества звезд, — это пришлось бы ему весьма по вкусу. Непреодолимое желание спутников астронома вернуться на земной шар, где они оставили родных и друзей, было вполне естественно. Но Пальмирен Розет не имел семьи и не завел друзей, — ему никогда не хватало для этого времени. Да и с кем бы он мог подружиться при своем неуживчивом характере? Поэтому он считал исключительной удачей, что новая комета унесла его в мировое пространство, и всем готов был пожертвовать, лишь бы никогда ее не покидать.

Так прошел целый месяц, для галлийцев полный тревог, для, Пальмирена Розета — полный надежд.

Первого сентября между Галлией и Юпитером оставалось всего тридцать восемь миллионов лье, как раз то расстояние, что отделяет Землю от Солнца, а 15 сентября это расстояние сократилось до двадцати шести миллионов лье. Планета заметно вырастала на небосводе и, казалось, притягивала к себе Галлию, точно эллиптическое движение кометы изменилось, и она падала прямо на Юпитер.

Что и говорить, планета, которая грозила отклонить Галлию от ее пути, была поистине громадна! Настоящий камень преткновения, серьезная опасность для кометы! Мы знаем, что согласно закону Ньютона сила притяжения между телами прямо пропорциональна их массам и обратно пропорциональна квадрату расстояния. Масса же Юпитера была весьма значительна, а расстояние между ним и Галлией относительно невелико.

В самом деле, диаметр Юпитера составляет тридцать пять тысяч семьсот девяносто лье, то есть он в одиннадцать раз больше диаметра Земли, а окружность этого великана равняется ста двенадцати тысячам четыремстам сорока лье. Его объем в тысячу четыреста четырнадцать раз больше земного, иными словами, понадобилось бы взять одну тысячу четыреста четырнадцать земных шаров, чтобы сравняться с ним по величине. Масса Юпитера в триста тридцать восемь раз превосходит массу земного сфероида; иначе говоря, он весит в сто тридцать восемь раз больше Земли, а именно около двух октильонов килограммов — число, выражающееся двадцатью восемью цифрами. Если даже средняя плотность Юпитера, вычисленная на основании его массы и объема, не достигает и одной четверти плотности Земли и превышает лишь на одну треть плотность воды (откуда возникла гипотеза, что огромная планета; быть может, находится в жидком состоянии, по крайней мере на поверхности), — то все же при громадной массе Юпитера эта встреча была опасна для Галлии.

Здесь уместно добавить, заканчивая физическую характеристику Юпитера, что он совершает свое обращение вокруг Солнца за одиннадцать лет десять месяцев семнадцать дней восемь часов сорок две минуты по земному времени; что он движется со скоростью тринадцати километров в секунду по орбите длиною в тысячу двести четырнадцать миллионов лье; что его вращение вокруг оси совершается всего за девять часов пятьдесят пять минут, благодаря чему значительно сокращается длина его суток; что вследствие этого любая точка его экватора перемещается в двадцать семь раз быстрее любой точки земного экватора, чем вызывается сплюснутость каждого из его полюсов, достигающая девятисот девяноста пяти лье; что ось планеты почти перпендикулярна к плоскости ее орбиты, отчего ночи там равны дням и смена времен года мало ощутима, так как Солнце почти неизменно находится в плоскости экватора; и, наконец, на долю планеты достается лишь одна двадцать пятая света и тепла, получаемых Землей, ибо Юпитер, следуя по своей эллиптической траектории, приближается к Солнцу самое меньшее на сто восемьдесят восемь миллионов лье и отдаляется от него самое большее на двести семь миллионов лье.

Остается сказать о четырех лунах, которые восходят то вместе, то порознь и великолепно освещают ночное небо Юпитера.

Один из этих четырех спутников движется вокруг Юпитера почти на таком же расстоянии, как и Луна от Земли. Второй несколько меньше нашего ночного светила. И все четыре совершают свой полный оборот гораздо быстрее Луны: первый — за одни сутки восемнадцать часов двадцать восемь минут, второй за трое суток тринадцать часов четырнадцать минут, третий за семь суток три часа сорок три минуты и четвертый за шестнадцать суток шестнадцать часов тридцать две минуты. Самый отдаленный спутник проходит на расстоянии четырехсот шестидесяти пяти тысяч ста тридцати лье от планеты.

Как известно, наблюдая спутников Юпитера, чье движение изучено с величайшей точностью, ученые впервые определили скорость света. Этими лунами можно также пользоваться при вычислении земных долгот.

— Можно, значит, представить себе Юпитер, — сказал как-то лейтенант Прокофьев, — в виде громадных часов, где сателлиты служат стрелками на циферблате и отмечают время с величайшей точностью.

— Такие часы чересчур велики для моего жилетного кармана! — вздохнул Бен-Зуф.

— Надо добавить, — продолжал лейтенант, — что у обыкновенных часов самое большее три стрелки, а здесь их четыре…

— Берегитесь, как бы вскоре не появилась и пятая! — вставил капитан Сервадак, намекая на грозившую Галлии опасность стать новым спутником Юпитера.

Не трудно понять, что этот неведомый мир, с каждым днем выраставший перед их глазами, служил единственной темой разговоров между капитаном Сервадаком и его спутниками. Они не могли оторвать от него взгляда, не могли говорить ни о чем другом.

Как-то раз беседа зашла о возрасте различных планет, тяготеющих к Солнцу, и лейтенант Прокофьев вместо ответа прочел отрывок из книги Фламмариона «Рассказы о бесконечном», которая имелась у него в русском переводе.

«Самые отдаленные (из этих светил) не только являются и самыми почтенными по возрасту, они достигли, „роме того, наиболее высокой степени развития. Нептун, находящийся на расстоянии одного миллиарда ста миллионов лье от Солнца, первым оторвался от газообразной солнечной туманности миллиарды столетий тому назад. Возраст Урана, отстоящего на семьсот миллионов лье от общего центра планетных орбит, исчисляется несколькими сотнями миллионов веков. Юпитер, планета-великан, находящаяся в ста девяноста миллионах лье от Солнца, образовалась Семьдесят миллионов веков тому назад. Марс существует около миллиарда лет, его расстояние от Солнца составляет пятьдесят шесть миллионов лье. Земля, находящаяся в тридцати семи миллионах лье от Солнца, вышла из его раскаленных недр сто миллионов лет тому назад. Не прошло, пожалуй, и пятидесяти миллионов лет с тех пор, как оторвалась от Солнца Венера; она обращается вокруг него на расстоянии двадцати шести миллионов лье. И только десять миллионов лет тому назад появился на свет Меркурий (его расстояние от Солнца — четырнадцать миллионов лье). Что касается Луны, то она таким же образом порождена Землей“.

Такова была новая теория, вызвавшая шутливое замечание капитана Сервадака: «Если так, уж лучше было бы попасть в плен к Меркурию, чем к Юпитеру. Будь наш властелин помоложе, с ним легче было бы поладить!»