Алан распахнул дверь и взялся за перекладину. Поджав ноги, Блейз начал подтягиваться «за голову», широко расставив руки и ощущая, как послушно отозвались мышцы спины и плеч, радуясь неожиданной разминке. Алан подтягивался размеренно и ровно, стараясь дотронуться выступающим шейным позвонком до прохладной на ощупь трубы. Сухожилия юноши натянулись стальными тросами, окаменевшие мускулы ритмично сокращались, дыхание не сбивалось. В подобном темпе Алан мог продержаться очень долго, но на данный момент не видел объективной причины выжимать из себя все соки. Подтянувшись ещё несколько раз, он разжал пальцы и твёрдо встал на ноги. Лишь выступившая на лбу испарина и вспотевшие подмышки говорили о том, что он в какой-то степени устал.
Даже для него подобные упражнения не проходили бесследно. Поведя плечами из стороны в сторону, Алан помассировал загривок. Он ни знал никого, кто мог бы подтянуться на перекладине больше, чем он. Иногда Шелли смотрит на него так, словно не узнаёт. Девочке кажется невероятной, неестественной его сила и реакция. Что ж, Алан грустно улыбнулся, ты права, сестрёнка. Так и есть. Но если бы ты знала, как бывает тяжело скрывать это от окружающих. И тем паче от тебя…
… Стоя в душе под упругими струями горячей воды, Алан уже не в первый раз подумал про себя, а что, если ей всё рассказать? Как она отреагирует? Что скажет ему, чем ответит на подобное откровение? Алан решительно не мог представить себе всех последствий их возможного разговора. Он боялся, что Шелли отвернётся от него. Проклянёт и забудет его имя. Ведь он не такой как все. Он странный. Алан ещё не знал, что буквально на следующий день будет благодарить всех святых за то, что он «странный».
Насухо растёршись до покрасневшей кожи махровым полотенцем, Алан грустно усмехнулся. Это ещё полбеды. Есть и другая тайна, которая гнетёт его вот уже без малого несколько лет, и не даёт хотя бы попытаться быть таким, как все. Эта тайна не принадлежит ему одному и связана не только его словом. Но и клятвой других людей. И неважно, что это обстоятельство приносит ему невообразимые мучения и боль. Неважно. Он дал слово и сдержит его. Однако даже самому себе юноша никогда не признавался, что ждёт не дождётся того дня, когда у него заберут это слово. Когда его клятва перестанет иметь значение.
Алан прилёг на краешек кровати, закинув руки за голову и уставившись в еле угадываемый в ночном сумраке потолок. Через два дня они уедут из Хеллвила. Осенние каникулы подходят к концу, и Шейле придётся возвращаться в школу. Дядя предлагал ему остаться самому, мотивируя весьма конкретно и по существу. Фредерик упирал на то, что, по сути, в Детройте Алана ничто не держит. А здесь, в Хеллвиле он мог бы здорово помочь дядьке с порядком позаброшенными делами. Старик был весьма прозорлив и видел, что его племяннику нравится в их небольшом спокойном городке. А что в Детройте? Вечные ссоры с отцом, неопределённость, работа грузчиком назло всем и всему?
Тебе надо отдохнуть от всего, что тебя окружало дома, разобраться в себе, говорил де Фес. Да и огромный фамильный дом в последнее время стал Фредерику в тягость. Хоть волком вой. Да что там, Фред уже не в первый раз намекал, что после его смерти всё его имущество и недвижимость перейдут к его племянникам. А если Алану уже сейчас захочется привести в дом какую-нибудь девушку, то старик будет на седьмом небе от счастья. Вот, например, Дейзи Хилл… А что? Очень хорошая девушка. Вежливая, заботливая и красивая! Да и вообще. Эх, дядя, дядя, тепло улыбнулся воспоминаниям Алан. Ты во многом прав. Но есть кое-что, что держит меня в Детройте. Одно обстоятельство, которое ПОКА не позволяет мне принять твое, несомненно, идущее из самых чистых глубин сердца предложение.
Алан сомкнул глаза, но заснуть так и не смог. Он поминутно прислушивался к расположенной по соседству спальне Шейлы и думал. Много думал.
_____________________________________________________________
- Дейзи, успокойся, не паникуй раньше времени. Не забывай, что это не просто обычные дети, а малолетние несносные сорванцы. Знала бы ты, какие Я фортеля выкидывал в детстве! И не забывай, что мы живём в Хеллвиле, Дейзи. В Хеллвиле, а не где-нибудь в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке! Я уверен, что всё будет хорошо…
- Я боюсь, Энди, я ОЧЕНЬ боюсь, - посеревшая от страха Дейзи не поднимала головы. Пальцы, обхватившие кружку с горячим кофе, заметно дрожали. Как бы она на себя не выплеснула, обеспокоенно подумал шериф, а то ещё ошпарится ненароком… - У меня такое чувство, что с Тони произошло что-то плохое, что-то страшное. И с Грегом тоже…
Слава Богу, что мне удалось отправить Джона Вудворта домой, похвалил себя за проницательность Тёрнер. Дейзи здорово накручивала всем нервы и неизвестно, как отреагировал бы на её пророческие высказывания Джон. Отец Грега держался молодцом. Выше всяких похвал, но и у самого стойкого терпения сеть предел прочности. Лучше не накалять и без того наэлектризованную атмосфера до критической точки. Вот если бы удалось совладать ещё и с Дейзи, было бы вообще чудесно. Но… Не мог Энди насильно прогнать эту внезапно постаревшую на десяток лет, в одночасье осунувшуюся и разбитую женщину домой. Не мог!
Что Джон? Очутившись в родных стенах, в окружении домашних – родителей и любящей жены, он найдёт утешение и сил продержаться хотя бы до утра, пока полиция не предпримет всё возможное и невозможное. А что прикажете делать бедной одинокой Дейзи? Биться в истерике и рыдать в подушку, зная, что никто не обнимет и не шепнёт на ухо что-нибудь ласково-ободряющее? Наверно, именно поэтому у каждого человека и должна быть семья, подумал Тёрнер, кусая губы, с жалостью глядя на всхлипывающую девушку.
Что-то подсказывало шерифу, что от слов Дейзи ни в коем случае нельзя отмахиваться. Что нужно воспринять происшедшее самым серьёзным образом. Он, правда, ещё надеялся, что в исчезновении детей не замешано никакого криминала. Что поутру Тони с Грегом найдутся сами и получат заслуженную порку. Надеялся, что… Но Энди с непонятной уверенностью понимал, что они не найдутся. Это не детские шалости, не проказы и не шутки. И если он не надорвёт пуп и не вывихнет мозги, то Дейзи с Джоном никогда в жизни не увидят своих сыновей. Энди нутром чуял, что дети вляпались во что-то мерзкое. Ужасающее до одури. Да, да, в их «тихом мирном спокойном» городке. Чувство грядущей, нет, уже СЛУЧИВШЕЙСЯ беды громким набатом отзывалось в ушах Тёрнера. Это было то самое… То, что давно не давало ему покоя. То, что начало овладевать Хеллвилом. Энди ещё не мог дать ему названия, но… Но понимал. Хотел «настоящего серьёзного дела», дружок? Что ж, получай по полной программе!
К нему подошёл как в воду опущенный Кларк. Шериф ободряюще похлопал младшего помощника по плечу.
- Что происходит, Энди? – тихо спросил Кларк. Его глаза потемнели, он избегал смотреть на забравшуюся с ногами на кушетку Дейзи. Девушка обхватила себя руками и легла на бок, подтянув коленки к животу. Она что-то безмолвно шептала, глядя мокрыми от слёз глазами в застеленный линолеумом пол. – Что за дерьмо началось? Куда могли пропасть мальчики? Что за хрень?
- Пока не знаю, приятель, - вынужден был ответить Тёрнер. – Джон сказал, что Грег отпросился переночевать у Хиллов. Они с Тони лучшие друзья и часто ночевали друг у дружки. Так что изначально ничто не предвещало того, что произошло. Всё было, как обычно, Кларк. У детей каникулы, у них одни игры на уме да развлечения…
- Так, может, утром сами домой заявятся? – в голосе Кларка сквозила настолько неприкрытая надежда, что Энди невольно улыбнулся.
- Не вернутся они. Я чувствую… Чувствую, что действительно случилась беда. Они никогда бесследно не исчезали, не предупредив родителей. И, насколько бы не заигрывались, к ужину всегда были дома. А тут… Подумать только, ещё каких-то несколько часов назад мы с Дейзи непринуждённо и весело смеялись в гостях у Фреда, а теперь… Всё изменилось. Понимаешь, Кларк, а вдруг в то время, пока я распивал чаи, с мальчиками уже что-то стряслось? Что им именно в тот момент была нужна помощь? А я… А мы ни о чём и не подозревали!
