В одном Стивен был прав на сто процентов. Когда сказал, что «пришли гости». Конечно, он выражался образно, но откуда ему было знать, что вот уже несколько минут из тёмного переулка, куда не попадал свет луны, за ним пристально наблюдают два красивых чёрных глаза?

____________________________________________________________

Алан остался один. В этом была своя горькая ирония. Бенефис последнего артиста на арене цирка. А в том, что его сольное выступление станет жирной точкой, финальной главой, антрактом затянувшегося пребывания «Невозможное – возможное» в Хеллвиле, Алан ни капли не сомневался. Апофеоз. Да, на словах это выглядело так. На деле же Алан собирался разнести половину цирковой труппы вдрабадан. Настал черёд поменяться местами. Теперь он будет развлекать публику. И у Блейза на этот случай были припасены невиданные, дивные аттракционы собственного посола. Пальчики оближешь.

Набрав в грудь воздуха, до предела заполнив лёгкие, Алан громко закричал, обращаясь ко всем стенам громадного шатра сразу:

- Богарт!

Запрокинув голову к теряющемуся в удивленно зашептавшихся тенях своду, юноша повторил ещё громче:

- Богарт!!

Блейз повернулся к неподвижным кулисам и заорал что было мочи:

- Бога-а-арт!!!

Алан не думал, что выглядит и ведёт себя, как донимающий пустоту дурак. Он спинным мозгом ощущал, что помимо него в шатре есть ещё кто-то. Он чувствовал ноющим затылком и давящим на голову грузом, что за ним наблюдают. Алан знал, что вовсе не одинок.

- Ну выходи же, чёртов факир, - пробормотал он. – Посмотрим, у кого фокусы круче. Я не собираюсь, как благородный рыцарь, бросать тебе официальный вызов. И надрывать глотку тоже не горю особым желанием. Довольно, что я вспомнил твоё имя. Эй, халтурщик, шаман недоделанный, ты меня хорошо слышишь?

Усилив обидными словами эффект воздействия на самолюбивое подсознание фокусника, Алан достаточно легко угодил в больное место Мистера Невозможное. Это место одинаково болезненно у всех творческих людей, к коим цирковой фокусник причислял и себя. Алан прицельно попал в эго Богарта.

По шатру поплыл удручённый, задумчиво-вкрадчивый голос, взмывая под самый купол и растворяясь в наиболее тёмных и скрытых уголках задрожавшего шатра.

- До коль… Хм… Что ещё за пошлый текст? Увы нам, всяк в наше трудное и жестокое время норовит обидеть артиста. Ничто не вечно, окромя людской неблагодарности. И нет предела человеческому старанию в стремлении оболгать, опорочить и оскорбить ближнего своего. Нет ничего слаще, чем устроить травлю на человека творческой души, на личность, отмеченную десницей божьей…

У Алана от изумления едва не встали торчком длинные волосы (та ещё была бы картинка!). Нет, ну вы слышали это? Интересная шайка подобралась у Старжински – что не клоун, то философ!

- Я… Я потрясён, право слово. Мне захлопать в ладоши или обоссаться от восторга? Сильная речь, дружок. Выйди и я пожму твою руку.

- Спасибо, - голос невидимого фокусника был исполнен скромности и плохо скрываемого высокомерия. - Я выйду, ДРУЖОК. Я не боюсь явить себя. Я готов. Но готов ли ты к этому? Ты… не боишься?

- Неужели тебя так перекосило? – подивился Алан. – Да ладно, чего уж там… Давай сюда, на манеж. А то меня начинают терзать смутные сомнения: вдруг, это ты испугался?

- Богарт Мистер Невозможное не боится никого и ничего ни в подлунном мире, ни в стороне, где правит солнце. И тебя, мальчик, подавно не боится…

Алан утробно хмыкнул и пошевелил пальцами в карманах куртки. Ей богу, он чуть не рассмеялся. Неужели Богарт всерьёз? Юноша неприкрыто, язвительно шутил, но фокусник, похоже, воспринимал всё за чистую монету и велеречиво разряжался пафосными монологами. Как детвора в песочнице, право слово. Блейз ковырнул носком сапога мелкозернистый жёлтый песок арены и невольно улыбнулся. Почему «как»? Местечко-то подходящее.

- Да я понял, - взгляд Алана на краткий миг остановился на истерзанном теле бедной девушки. Зрелище изувеченных, залитых рубиновой кровью останков одновременно и притягивало, и отвращало. И, безусловно, резало глаза. Внутри Алана становилось всё холоднее и холоднее. Расчётливая злость давно бурлила в его венах. Но он контролировал себя. Впрочем, как и всегда. Юноша встряхнул гривой чёрных волос. – Выходи, Богарт, и покончим с этим.

И Богарт вышел. Появление циркового фокусника не сопровождалось торжественными фанфарами, трагическими завываниями труб и лязганьем литавр. Ни адского хохота, ни бьющих в отважно подставленное лицо порывов ветра, ни подхалимно-заливистого хора группы поддержки, превозносящего силу и мощь сбрендившего иллюзиониста. С шелестом падающих по осени листьев кулисы раздвинулись ровно настолько, насколько нужно, чтобы без помех пропустить на сцену главного виновника торжества. И вновь сомкнулись. И всё.

Представление началось.

Противники замерли друг напротив друга. Алан понял, что значит на собственной шкуре ощутить себя героем старого доброго вестерна. Должно быть, мы со стороны смешно выглядим, подумал Блейз. Подражая Клинту Иствуду, Алан смачно сплюнул на песок и поправил на поясе несуществующую, воображаемую кобуру. Ха, если уж валять дурака, так на всю катушку. Правда, самому Алану смешно почему-то не было. Совсем. Сощурив глаза в узкие щелочки, молодой человек внимательно изучал Богарта. Что ж, фокусник изменился. Доктор Харрис не соврал.

Не иначе сам маэстро чародейства и волшебства полагал, что в чёрном фраке и накинутом на плечи отливающим синевой чёрном плаще выглядит загадочно и устрашающе. Белая манишка, бабочка, стоячий воротник, плащ с изнанки подбит красным атласом. Ух! У Алана на этот счёт сложилось совершенно иное мнение. Ему Богарт почему-то напомнил спившегося Дракулу. Алан не знал, как выглядел бы знаменитый румынский граф, если бы взамен кровушки невинных людей увлекался спиртными напитками, но думал, что примерно, как набычившийся в десяти шагах от него фокусник. Определённо не Кристофер Ли.

Редкие, зачесанные назад, русые волосы Богарта блестели, словно смазанные жиром. Он угрожающе скрежетал зубами и театрально пучил стального цвета водянистые глаза. Однако, не смотря на несколько комичный вид, от фокусника веяло такой неприкрытой опасностью, что Алан понял без лишних слов – шутки кончились.

В правой руке иллюзионист держал чёрную шляпу-цилиндр (тут Алан непроизвольно напрягся), в левой небрежно сжимал незатейливую деревянную палочку едва ли футовой длины, увенчанную на конце небольшим стеклянным шариком. Что это, против воли, совершенно по-детски полюбопытствовал Блейз? Неужто и впрямь ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА? Чудеса начинаются, да?

Раскланявшись, Богарт с достоинством задрал острый нос и водрузил шляпу на голову. Нацелив на Алана палочку (до дальнейших выяснений условно обозначенную Аланом, как волшебную), фокусник с апломбом изрёк:

- Приготовился ли ты к смерти, убогий?

- О, - мерзко осклабился юноша. – Смерть – это моя давняя подруга. Я часто вспоминаю о ней. И дня не проходит, чтобы я не думал о смерти.

Богарт надул губы. Он выглядел несколько обиженным. Взмахнув палочкой в разминочном жесте, Мистер Невозможное с досадой сказал:

- Увы, увы, дамы и господа, падают нравы, и нет предела падению их в бездну безнравственности и… А, впрочем, ну всю эту хрень в задницу. Станцуем, мальчик? Но, чур, я первый!

- Пожалуйста, - Алан весь сжался и напружинил ноги, по-прежнему не вынимая рук из карманов куртки.

Богарт не заставил себя повторять дважды. Больше он ничего не сказал. Он начал ИГРУ.

- Абракадабра! – истошно взвыл Богарт и, неуловимо быстрым движением нарисовав перед собой кончиком палочки замысловатую руну, ткнул чародейским инструментом в сторону Алана.

Не успел юноша в очередной раз подивиться хитроумным манипуляциям фокусника, как воздух вокруг фигуры задрапированного во всё чёрное артиста завибрировал, скручиваясь вихристыми спиралями и обволакивая вытянутую с зажатой в кулаке волшебной палочкой руку. Навершие палочки озарила резкая ослепляющая вспышка, и со стеклянного шарика сорвался ревущий поток ярко-оранжевого пламени. С низким протяжным воем пламя целенаправленно понеслось к Алану, с треском и шипением пожирая перед собой нагревающийся воздух. Следом за взбесившимся огнём летел издевательский хохот Мистера Невозможное.