«Если только ее тоже уже на казарменное положение не забрали», - подумал я, но девушку расстраивать не стал. Стас припарковал машину в тупичке, где еще несколько стояло, и мы почти синхронно с ним двери открыли. Выходя, успел увидеть, как Юля с тихой грустью торпеду погладила, с машинкой будто прощаясь.

Да, я бы тоже грустил, если б пришлось свою повозку оставлять так на произвол судьбы. Хоть мой субару и побит-покрашен со всех сторон, но от этого не менее любимый. А у Юли вообще новенькая машина - ухоженная, разные мелочи типа мягких игрушек по салону развешаны, явно с любовью подобранные.

Стас наклонился над открытым багажником и вместе с Юлей начал вынесенные из стоматологического кабинета вещи распихивать в чемодан и сумку, которую на землю поставил. Влезло почти все - два пакета осталось, а сумка и чемодан на вид потолстели прилично. Но это не страшно - донесем. Когда уже собирались идти, Стас напрягся и жестом тишину попросил. Постояли в молчании немного.

- Ссорятся вроде. Там, - он кивнул на один из бараков. Помолчал и добавил, - как-то нехорошо ссорятся.

- Кто ссорится? - поморщившись, спросил я.

- Мужчина и женщина, точно. Сейчас до драки дойдет.

Тут я и сам начал различать слабые отголоски криков - да и Юля, судя по виду, тоже. В груди у меня мерзко и тоскливо потянуло. Как всегда, когда надо действовать, а не хочется. К примеру, когда в магазине сдачу дают намного больше, чем надо, у меня всегда такая тоска, когда понимаю, что деньги обратно надо отдать. А тут ссора семейная наверняка, нехорошая. Никогда не встревал в семейные разборки - себе дороже. В таких случаях влезешь, а на тебя же потом оба супруга заявление катать будут, и не докажешь, что ты просто пытался даму защитить из лучших чувств. Пусть полиция разбирается. Но сейчас - вздохнул я, полиция исключена как вариант. Нет теперь ее по телефону сто двенадцать.

- Юлечка, сядь в машину, пожалуйста, - Стас, который даже не задумывался как я, кинул обратно в багажник чемодан и открыл дверь, помогая девушке сесть за руль: - Никому не открывай. Если кто ломиться будет, посигналь и отъезжай - мы вернемся сразу.

Когда он, аккуратно закрыв дверь машины, быстрым шагом двинулся к темному дому, оттуда раздался истошный женский крик. Столько в нем ужаса было, что мы тут же бегом залетели в подъезд безо всяких подстраховок - как весь вечер до этого двигались.

Стас забежал первым. Заскочив следом за ним, я замер - в темноте парадной ориентировался смутно. Но Стас сразу же подскочил к одной из дверей и сильно дернул за ручку. Что-то скрипнуло, затрещало. Вроде не открылась. В темноте мне приходилось только догадываться, что происходит. Тут под звонкий звук отлетевшей щеколды дверь распахнулась, сильно ударив об стену с хрустом петель. Хоть осветило скупым светом что-то - даже смог увидеть, как Стас по-кошачьи мягко залетел в квартиру.

Осмотревшись, двинулся за ним. Быстро - но не столь грациозно. Дверь за собой прикрыл, заходя в длинный коридор квартиры. В нос сразу ударил застоявшийся запах перегара - задержав дыхание, двинулся вперед.

- Полиция! Стоять, не двигаться! – послышался вдруг резкий крик Стаса.

Его силуэт был четко виден в проеме двери комнаты - где свет горел. Стрелять он вроде не собирался пока, да и стоял спокойно. Включив диодный фонарик, я прошел мимо и глянул на кухню, убедившись, что тут никакой злыдень не поджидает. Кухня небольшая, обставлена просто и незатейливо. В синюшном свете фонаря мелькнула древняя плита, красный бок газового баллона и стол с кучей объедков и окурков рассыпанных.

Вообще срач тут мерзкий стоит - но видно, что не постоянный, наносной. Помещение, где гадят постоянно, отличается от того, где чистота поддерживается. Здесь чистота поддерживалась - но за пару дней запоя все изгваздали. Я заглянул в еще одну комнату, пустую. Здесь тоже бухали долго - смятая постель с рассыпанной на ней пепельницей, такой же грязный стол, в углу телевизор разбитый валяется.

Кстати, включенный фонарь держал в левой руке, прижимая к цевью калашникова. Реально удобно - луч света смотрит туда, куда ствол направлен. Надо все же будет в инструментальном ящике в патруле покопаться, изоленту найти - прикрутить фонарик то.

- Ааа т-ты че т-тут а-аще а?! – с растягиванием гласных и пьяной удалью послышалось из комнаты, где сейчас находился Стас.

Когда услышал этот голос, мне так спокойно стало; это не беглые зеки, которые охрану постреляли и дальше были убивать готовы. И не мутант, который тебе в два счета глотку порвать может. Обычная пьянь - можно прямо сейчас по рогам надавать и сваливать - даже без стрельбы и убийств.

Закинув автомат за спину, и вытащив пистолет, прошел в комнату, откуда голоса доносились. Пьяный голос продолжал возмущаться, но бессвязно – теперь мне непонятно большую часть было. Подойдя к проему двери и, увидев в свете аккумуляторного фонаря что происходит, я непроизвольно сжал зубы от злости. У меня даже глаз дернуло несколько раз - так перекосило.

В этой комнате запойного срача не было; но мебель перевернута, дебош именно здесь происходил. В самом углу у перевернутого секретера зажалась круглолицая женщина, прикрывая собой испуганного ребенка лет шести. В домашнем поношенном халате, босоногая, приметил я - и тут же тапки раскиданные по полу увидел. Еще один ребенок, лет десяти, наверное, скорчился у окна, затравленно оглядываясь по сторонам. Лицо в крови у него - нос разбит. Тонкая красная струйка стекает по подбородку и капает на выцветшую до рыжего цвета когда-то темную кофту.

- Ты кто аще, а? – снова подал голос главный герой. Я сощурился зло, на него глянув. Невысокий, с большими проплешинами на маленькой голове - обычный ханыга. В кроссовках, вытертых на коленках трениках и в куртке распахнутой - на майку одетую. Худой как глист, на груди под растянутой желтой от времени майкой видны партаки синие. Посмотрев на эту пьянь, почувствовал сильное желание бить его ногами. Стас, судя по его перекосившемуся лицу и глазам сощуренным, испытывал похожие чувства.

- Давайте мы… вот это сейчас заберем, и вы никогда его больше не увидите? – обернувшись к женщине, настороженно на нас глядевшей, бесцветным голосом спросил Стас.

- Слышь, начальник, ты шмару эту забери отсюда! Я хозяин, это моя хата! – подал голос главный герой, который понемногу начинал разговаривать более связно.

- Рот закрыл, - даже не глянул на него Стас и переспросил у женщины: - Увезти его?

- Ее увези, и ублюдков этих захвати, - махнул рукой хозяин, покачнувшись пьяно.

Зря он это сказал. Стас, издав звук, отдаленно похожий на утробное рычание, положил автомат на тумбочку при входе и, наклонив голову, сделал несколько шагов в сторону ханыги. Я, почуяв, что кровь сейчас будет, прыгнул за ним, хватая за плечи.

- Тихо, тихо, не сейчас, - быстро заговорил я. Стас резко обернулся, и я отшатнулся - чуть было не отпрыгнув. На меня глянули абсолютно черные зрачки, заполнившие всю радужку.

- Стас, братишка, что с тобой? Стас?! – глядя на него почувствовал, как в животе потянуло от страха. Он посмотрел на меня пару секунд, а потом, застонав от чрезмерного усилия, закрыл лицо руками и сел на стул, который неведомо как среди царившего разгрома устоял посередине комнаты.

Пьяный хозяин, совершенно не понимая, что с ним сейчас чуть было не произошло нечто очень плохое, опять заголосил и сделал несколько шагов в нашу сторону, претензии какие-то предъявляя. Я заметил движение краем глаза и, отвлекшись буквально на секунду, ногой что есть силы зарядил ему между ног.

Издав сиплый хрип, ханыга кулем свалился на пол, хватая ртом воздух. Но я на него уже не смотрел, с опаской за Стасом наблюдая. Тот все так же сидел, закрыв лицо ладонями и мне было видно, как под руками у него лицо перекосило. Как у штангиста, который неподъемный вес тягает.

- Стас? – тихо спросив, начал маленькими шажочками отходить от него. Пистолет я держал в опущенной руке, на него не пока направляя, хотя ствол подергивался тихонько. Мне было стыдно сейчас своего страха и мелькавших мыслей, но ничего с собой поделать не мог.