Коротко кивнув, он обошел кровать и вместе с молодой женщиной вышел из комнаты.

Священник чуть повременил, окинув взглядом покой, а затем поставил на прикроватный столик шкатулку со святыми дарами.

– Ах! ЭТО мне не нужно! – прошептал сухой, как пыль, голос. – Лучше поговорите со мной, отец мой!

Священник приблизился к постели, наклонился и сложил вместе ладони умирающего старика.

– Подготовлена ли ваша душа, сын мой? – спросил он.

– Вот об этом я и хочу вас спросить, – прохрипел старческий голос. – Что будет со мной, что я увижу По Ту Сторону? ЕСТЬ ли иная жизнь после этой?

И священник тихо заговорил, рассказывая лишь то, что разрешала либо знала его религия. Дыхание страдальца становилось все короче и слабее. Священник поспешил к двери и махнул рукой доктору.

– Не пора ли дать ему последнее причастие? – тихо промолвил он.

Доктор подошел к постели и поднял иссохшую руку. Не нащупав пульса, он попытался стетоскопом прослушать сердце больного. Затем, печально покачав головой, он натянул простыню на лицо умершего и пробормотал:

– Как бы я хотел знать, отец мой, что ТАКОЕ эта Иная Сторона Жизни. Как бы я хотел знать!

Исходя каждая из собственных соображений, западные религии не особенно распространяются о смерти, хотя в конечном счете смерть, как и рождение, для всех нас является очень серьезным предметом. Поэтому можно считать вполне логически оправданным то, что глава о смерти следует за главой о медиумах. Ведь если бы никто не умирал, никакие медиумы не пытались бы установить контакт с умершими. Вот мы и поговорим здесь о смерти, ибо независимо от того, кто мы такие, смерть приходит ко всем нам так же, как приходит рождение. Дело, однако, в том, что смерть – это фактически то же рождение! Рассмотрим, как это происходит.

Младенец в утробе матери умирает для теплой, уютной жизни в ее чреве и с большой неохотой выходит во внешний холодный и суровый мир. Муки рождения – это и муки смерти, смерти для старого, рождения для нового состояния. Человек умирает на Земле, и муки смерти для него – это муки рождения в иную форму существования. В большинстве случаев смерть – собственно смерть – это вполне безболезненный процесс. При приближении смерти сама Природа с помощью различных метаболических изменений вводит в организм некое подобие анестезии. Она притупляет фактические ощущения, позволяя в то же время телу производить некие рефлекторные движения, которые и принимаются окружающими за предсмертные муки. Собственно говоря, у людей боль неизменно ассоциируется со смертью, или, если угодно, – смерть с болью, поскольку в большинстве случаев тяжело больные люди явно умирают в мучениях. Следует, однако, помнить, что это не боль смерти, а боль, причиняемая самой болезнью. Возможно, это рак так воздействует на органы тела, терзая или пожирая нервные окончания. Но не будем забывать, что эта боль есть боль недуга, а не самой смерти.

Смерть, то есть состояние фактического перехода из этого мира в иной, состояние оставления данного физического тела, – это процесс совершенно безболезненный, благодаря тем анестетическим свойствам, которые большинство тел обретает в момент смерти. Кое-кто из нас хорошо знает, что такое умереть, все запомнить и вернуться в этот мир, ничего не забыв. В процессе умирания функции тела, пораженного недугом, постепенно угасают. Но не будем забывать, что если угасают все функции, то с ними угасает и способность воспринимать, осознавать или ощущать болевые импульсы. Мы знаем, что иногда создается такое впечатление, будто люди умирают в мучениях, однако это всего лишь иллюзия.

Умирающее тело – это тело, которое, как правило (если речь не идет о несчастном случае), достигло предела отпущенного ему срока и больше жить не в состоянии. Его механизмы отказываются служить, метаболические процессы не могут более восстанавливать угасающие органы. В конце концов сердце останавливается, дыхание прекращается. Человек считается клинически мертвым, если зеркальце, поднесенное к его губам, остается незатуманенным. Человек мертв клинически и юридически, если не прощупывается пульс и не прослушивается сердцебиение.

Человек, однако, не умирает мгновенно и весь сразу. Вслед за тем, как перестает биться сердце, а легкие прекращают закачивать в организм воздух, наступает очередь головного мозга. Мозг не в состоянии долго прожить без драгоценного кислорода, но даже и он не умирает мгновенно. На это уходит не одна минута. Известны абсолютно достоверные случаи, когда людям отрубали голову, и эта отсеченная от тела голова выставлялась затем на обозрение толпы. Губы ее все еще шевелились, и умеющий читать по губам мог разобрать произносимые слова. Разумеется, лишь умеющий читать по губам был в состоянии понять сказанное, поскольку при отсеченной шее прекращается поток воздуха из легких, и никакого голоса не может быть и в помине. Ведь звук образуется только потоком воздуха, проходящим через голосовые связки.

После того, как умирает мозг, после того, как он перестает функционировать из-за недостатка кислорода, постепенно начинает умирать все тело. Примерно в течение одного дня умирают различные органы. К исходу третьего дня тело становится лишь грудой разлагающейся протоплазмы. Однако тело не имеет уже никакого значения. Бессмертная душа, Сверхсущность – вот что важно. Впрочем, вернемся к моменту клинической смерти.

В данном случае тело лежит на кровати. Дыхание остановилось. Находящийся здесь же ясновидец видит, как над телом образуется как бы облачко легкого тумана. Оно тонкой струйкой вытекает из тела, как правило, из пупка, хотя у разных людей точки выхода Серебряной Нити могут находиться в разных местах.

Постепенно это облачко становится все плотнее, его молекулы уже не столь рассеяны. Понемногу над телом вырастает похожий на тень образ. По мере продвижения смерти этот образ все больше приобретает очертания тела. В конце концов, с отмиранием все большего числа органов, облачко разрастается и густеет, пока не приобретает точную форму тела, над которым оно зависло.

Нить, которую мы называем Серебряной Нитью, связывает физическое тело с астральным, ибо это облачко, в сущности, и есть астральное тело. Понемногу эта нить становится все тоньше, растворяется в воздухе и прерывается. Только теперь тело по-настоящему мертво, только теперь истинная сущность человека отлетела в иную жизнь, к иной стадии развития. Как только этот туманный образ отлетает прочь, дальнейшая судьба его плотской оболочки не имеет никакого значения. Ее можно сжечь, можно похоронить в земле – все это уже не важно.

Здесь, пожалуй, самое время отвлечься ненадолго к проблеме, которую можно даже назвать предостережением, поскольку слишком уж многие до крайности затрудняют недавно «умершим» переход к новой жизни! Когда человек умирает, его, по возможности, следует на два-три дня оставить в покое. Выставление же тела усопшего в гробу в каком-нибудь ритуальном зале ради того, чтобы целые процессии благонамеренных людей бормотали в его адрес неискренние надгробные похвалы, не принесет ничего, кроме вреда.

Пока не прервется Серебряная Нить и не разобьется Золотой Сосуд, парящая над телом астральная форма улавливает мысли тех, кто произносит какие-либо замечания при отходе. Впоследствии, если тело подвергается кремации раньше, чем через три дня после смерти, астральный образ испытывает сильнейшую боль, причем, как ни странно, боль эта не от жаркого пламени, а от лютого холода. Поэтому, если вы действительно дорожите теми, кто ушел раньше вас, и если вы поступаете с другими так, как хотите, чтобы поступали с вами, всемерно старайтесь предоставить умершему три спокойных дня, чтобы позволить ему полностью отрешиться от физического тела.

Но вот мы пришли к моменту, когда дух или астральная форма покидает тело. Дух отправляется туда, где он встречается с другими духами, и там, разумеется, они друг для друга так же вещественны и осязаемы, как люди на Земле. Это вашему взору предстает только так называемый «призрак» – прозрачная или полупрозрачная фигура, поскольку у призрака вибрации более высокого порядка, чем у человека из плоти и крови. Однако – я и не думаю здесь шутить – два призрака являются друг для друга совершенно осязаемыми людьми точно так же, как двое людей из плоти и крови.