Она смотрела испуганно. А он ответил ей улыбкой

— Знаешь, я и сам пару раз читал такие лекции.

— Нет, это ты не знаешь, — сказала она. — Для всадников все по-другому. Для зеленых с очень маленькими драконами. — Тут она в ужасе посмотрела на него, словно случайно разоткровенничалась. — Ой!

Он притянул ее поближе, преодолев легкое сопротивление, и засмеялся. Благодаря разговорам «как бы невзначай» он прекрасно понимал все, что она боялась ему сказать.

— Зеленые драконы… как бы это сказать? Добры? Страстны, влюбчивы, слишком дружелюбны…

Краска залила ее щеки, в глазах сверкнул гнев, и тело ее напряглось, она даже перестала слушаться музыки. Они как раз проходили в танце мимо коридора к складам Вейра.Он свернул туда и заговорил с ней убедительным и ласковым тоном.

— Ты — всадница зеленого дракона, а она еще слишком юна для сексуального возбуждения. Но я не думаю, что поцелуй принесет много вреда, а уж поцелую я тебя точно, прежде чем уехать в Бенден.

Он так и сделал. И когда их губы соприкоснулись, хоть она и пыталась отстраниться, между ними словно проскочил электрический разряд. Она не смогла удержаться — даже во имя невинности Морат'ы.

Наконец, еле дыша, они отпрянули друг от друга, но лишь чтобы вздохнуть. Она почти обмякла в его объятиях, и Иантайн устоял на ногах лишь потому, что опирался о стену.

«Это очень приятно, знаете ли».

— Морат'а! — Дебра резко выпрямилась, хотя попрежнему крепко обнимала его за шею. — О… дорогая, что я с тобой сделала?

— Ну, не столько с ней, сколько со мной, — дрожащим голосом ответил Иантайн. — Она вовсе не встревожена, судя по голосу.

Дебра отодвинулась, чтобы посмотреть на него, — ему показалось, что она никогда не была столь очаровательной.

— Ты слышал Морат'у?

— Hy-у…да.

— Ты хочешь сказать, что уже не впервые? — еще больше изумилась она.

— Хм-м-м. Она ведь даже знает, как меня зовут, — сказал он. Вот это должно было встревожить Дебру по-настоящему, но сейчас следовало быть откровенным.

Глаза Дебры стали огромными, лицо в неверном свете коридора побледнело. Она устало оперлась на Иантайна.

— Что же я делаю…

Он погладил ее по голове, с облегчением думая, что она не убежала прочь, разбив все его надежды.

— Не думаю, что мы растревожим Морат'у этим скромным поцелуем, — тихо сказал он.

— Скромным? — побелела она. — Я прежде ни разу так не целовалась!

Иантайн рассмеялся.

— И я тоже. Даже если ты не хочешь поцеловать меня в ответ. — Он обнял ее, понимая, что критический момент миновал. — Я должен сказать тебе это, Дебра. Я люблю тебя. Не могу вырвать тебя из сердца. Твое лицо… и… — тактично добавил он, потому что это тоже было правдой, — Морат'у, я рисовал ее столько же, сколько тебя. Мне кажется, если я потеряю тебя, это… все равно как если бы ты потеряла Морат'у.

У нее перехватило дыхание от одной мысли.

— Иантайн, что я могу ответить… Я всадница. Ты знаешь, что у меня на первом месте Морат'а. — Она ласково коснулась его лица.

Он кивнул.

— Так и должно быть, — сказал он, хотя в душе хотел стать для нее единственным.

— Я рада, что ты понимаешь, но, Иан… я не знаю, что я чувствую к тебе, но знаю точно, что твои поцелуи мне очень нравятся. — Она нежно посмотрела на него и застенчиво отвела взгляд. — Я счастлива, что ты меня поцеловал. Я вроде как хотела узнать… — Голос ее звучал взволнованно, но по-прежнему робко.

— Значит, я могу поцеловать тебя еще раз?

Она положила ладонь ему на грудь.

— Не так быстро, Иан. Не так быстро. Ради меня и Морат'ы. Потому, что… — И тут она выпалила самое главное. — Я знаю, что буду тосковать по тебе… почти также… как по Морат'е. Я не знаю всадника, который был бы так привязан к другому человеку так, как я. И, — она чуть нажала ему на грудь, мешая ему поцеловать ее, — я не уверена, что это не из-за Морат'ы, которая тоже очень тебя любит, а это влияет и на меня.

«Не влияю я на тебя», — возмутилась Морат'а.

— Она говорит… — начала было Дебра, но Иантайн сказал:

— Я слышал.

Она рассмеялась, и напряжение спало. Он быстро воспользовался возможностью поцеловать ее, чтобы доказать, что это совершенно безопасно и что он пони мает, как тесна ее связь с Морат'ой. Он расспросил ее о связи всадника и дракона, насколько позволяли приличия. То, что он узнал, одновременно и давало надежду, и беспокоило. Взаимоотношения людей оказались куда более сложными, чем он полагал раньше. А взаимоотношения всадника с простым человеком могли стать весьма запутанными. А зеленые драконы были такими нервными и сексуальными, что это представляло собой самую большую сложность.

— Я рад, что она вообще со мной разговаривает, — сказал Иантайн. — Любовь моя, я сказал то, что хотел сказать. Я слышал, что сказала Морат'а, пусть так пока и останется. Я должен отправиться в Бенден-холд, а Морат'а должна… созреть. — Он нежно обнял любимую. — И если меня будут ждать в Вейре… я вернусь. Меня будут ждать?

— Да, — ответила Дебра, и Морат'а подтвердила ее слова.

— Ну, тогда… — он легко поцеловал девушку, постаравшись оторваться от нее прежде, чем вспыхнут более сильные переживания, — пошли танцевать. И будем танцевать, танцевать и танцевать. Ведь это не вызовет проблем, так?

Он еще не успел закончить свою речь, как осознал, что быть в течение всего вечера так близко к ней — это настоящее испытание его самоконтроля.

У него пылали губы, когда он привел ее снова в танцевальный зал. Ее рука доверчиво лежала в его ладони. Танец заканчивался, и он обнял ее, чтобы они смогли пройти еще один круг. Поскольку сейчас он ощущал себя куда более уверенно, он позволил Леополю потанцевать с Деброй один быстрый танец, чтобы больше не слышать нытья мальчишки. В отличие от тех, кто быстро выдохся, они с Деброй проплясали всю ночь, укрепляя возникшую между ними связь, — плясали, пока музыканты не сказали, что пора отдыхать.

Как же он ненавидел грядущую разлуку! Они только-только поняли друг друга — или вроде бы поняли… Но ничего нельзя было сделать. Он ужасно не хотел ехать в Бенден-холд.

В первый день официального нового — двести пятьдесят восьмого — года после Высадки Клиссер урвал минутку, чтобы обдумать все, что произошло в дни Праздника Окончания Оборота. Основные представления — «Сюита Высадки» в Первый день года и премьера учебных песен и Баллад во Второй день, суматошные, лихорадочные, несмотря на тщательно выверенные планы и огромный опыт, — прошли на высоте. Куда лучше, чем он ожидал, если учесть, что репетиции приходилось проводить наспех, да и было их мало. Например, тенор Форта проявил небрежность в исполнении главного соло: последнюю ноту недотянул. Шеледон пылал от стыда, когда слушал партию деревянных духовых — лучше бы он сам пропел эту партию, да голоса не хватало. Единственным соло, которое Шеледон счел безупречным, было соло Сидры, а она всегда была превосходной исполнительницей. Партия флейты Бетани была замечательна, особенно в сочетании с голосом Сидры.

Поулин время от времени вскакивал, аплодируя солистам, а в финале тайком утирал слезы. Даже старый С'нан был доволен и глуповато улыбался. Клиссер с облегчением наблюдал за тем, как люди принимают их творение. Он надеялся, что два новых крупных произведения станут популярными на континенте. В репетиции было вложено много сил, люди ради этого отрывали время от других своих дел.

Учебные Песни и Баллады тоже были приняты хорошо. Слушатели сразу же начинали их напевать — на что композиторы и надеялись. К счастью, и Шеледон, и Джемми получили равную похвалу за привязчивые мелодии. Он поймал себя на том, что и сам напевает «Балладу о долге». Прекрасно! Теперь не придется занимать молодежь трудоемким копированием Хартии — они выучат ее назубок с песней. То, что нужно. Копии песен сначала сделают учителя, а затем их будут переписывать сами ученики, что избавит Колледж от больших затрат труда и времени.