— Это ненадолго, — пояснил старец с любезной улыбкой. — Вскоре тебя здесь не будет, я об этом позабочусь.

С этими словами он достал из-под лежанки тяжелый, но удобный молот.

— Когда ты окажешься в объятиях возлюбленной, — объяснил ему старец, — я избавлю тебя от двойного существования — здесь и в Ящике — способом старым и примитивным, но надежным; так что соблаговоли наклониться немного…

— Сперва покажи мне Несказану еще разок, — сказал король, — на всякий случай…

Мудрец включил ящик и показал ему принцессу; король смотрел, смотрел, да и сказал:

— Описание в старинной книге сильно преувеличено. Она, конечно, ничего себе, но вовсе не так уж прекрасна, как утверждают летописи. Прощай, старче…

И повернулся к двери.

— Куда же ты, безумец?! — вскричал старец вслед королю, сжимая молот в руке.

— Куда угодно, только не в Ящик! — ответил Шириний и выбежал прочь; и в то же мгновение сон лопнул у него под ногами, как мыльный пузырь, и он увидел, что стоит в дворцовой передней рядом с Хитриусом, жестоко разочарованным, — ведь ему почти удалось заманить короля в Черный Ящик, из которого архимудрит нипочем бы его не выпустил…

Это первый из трех приведенных в нашей книге отрывков из работ польского писателя и философа Станислава Лема. Здесь он дан в переводе Марины Эскиной, специально сделанном для “Глаза разума”. Прежде, чем рассуждать об идеях Лема, мы должны отдать должное переводчику за ее изобретательное превращение блестящей польской игры слов в блестящую русскую игру слов. Читая подобные переводы, мы вспоминаем, как прискорбно далеки сегодняшние программы машинного перевода от замечательных человеческих переводчиков.

Всю жизнь Лем живо интересовался проблемами, которые мы затрагиваем в этой книге. Возможно, его интуитивный, литературный подход более убедителен, чем строго научная статья или туманный философский трактат.

Что касается рассказанной им истории, нам кажется, что она говорит сама за себя. Нам бы хотелось узнать лишь одно: какая разница между смоделированной песней и настоящей песней?

Джейсон Хант поблагодарил его и, незаметно вздохнув с облегчением, вызвал своего следующего свидетеля.

Др. Александр Белински, профессор психологии животных, был невысоким, крепко сбитым субъектом; он вел себя резковато, по-деловому. Уже в начале допроса всем стало ясно, что перед ними — настоящий эксперт в своей области, носитель множества академических регалий. Уяснив все это, Хант испросил у судьи разрешения представить суду довольно сложное доказательство.

Члены судейской коллегии некоторое время обсуждали эту возможность. Фейнман колебался, но, поскольку Моррисон не возражал, разрешение было дано, и вскоре судебный пристав уже вводил в зал двоих ассистентов-аспирантов. Ассистенты толкали перед собой тележку с разнообразным электронным оборудованием.

До недавнего времени, поскольку судебные протоколы исторически сводились только к словесной записи, подобного рода доказательства не были разрешены. Однако несколько лет назад были приняты специальные законы, разрешающие, с целью ускорения судопроизводства, записывать происходящее в суде на видеокамеру. Эти записи, сделанные судебными репортерами, затем использовались в качестве протоколов. Однако, пока Фейнман смотрел, как один из ассистентов готовит к работе сложные электронные приборы, а другой выходит из зала и через минуту возвращается с шимпанзе, ему захотелось вернуться в старые, добрые времена.

Животное казалось нервным и напуганным присутствием такого количества людей; оно старалось держаться поближе к ассистенту, пока тот вводил его в зал суда. Увидев д-ра Белински, обезьяна с готовностью прыгнула на свидетельское место, демонстрируя явные знаки расположения. Следуя распоряжениям Ханта, Белински представил ее суду как Марту, одного из двадцати экспериментальных животных, использованных в его недавних исследованиях, результаты которых были только что опубликованы в форме книги. Когда Хант спросил его, что это были за эксперименты, он рассказал следующее:

“Многие годы считалось, что у животных нет языка, подобного человеческому, из-за того, что их мозг недостаточно развит. Однако в начале шестидесятых некоторые специалисты по психологии животных предположили, что шимпанзе не говорят только потому, что их примитивные голосовые связки не позволяют им артикулировать слова. Они приступили к проверке своей гипотезы, разрабатывая простые символические языки, обходящиеся без речи. Исследователи опробовали цветные карточки, картинки, магнитные доски, специальную клавиатуру и даже международный язык глухих — все это с некоторой долей успеха.

Хотя эти эксперименты и показали, что символическая речь присуща не только человеку, они, по-видимому, указывали и на то, что языковые возможности даже самых высокоразвитых животных сильно ограничены. Когда некоторое время спустя один блестящий студент написал компьютерную программу, способную повторить все языковые достижения шимпанзе, интерес к лингвистическим экспериментам с животными сильно угас.

Тем не менее, нам кажется, что животные могли быть ограничены условиями предыдущих экспериментов так же, как раньше они были ограничены возможностями своих голосовых связок. В человеческом мозгу имеется речевой центр, специальная область, занимающаяся интерпретацией и созданием человеческих речевых форм. В естественных условиях шимпанзе общаются друг с другом; у них в мозгу также имеется область, интерпретирующая их систему бормотания и криков.

Я понял, что, используя руки вместо голосовых связок, предыдущие эксперименты тем самым игнорировали этот речевой центр. Я решил задействовать его в эксперименте, одновременно продолжая избегать использования голосовых связок, и оборудование, которое вы видите перед собой, помогло мне добиться успеха.

Если вы посмотрите внимательно на левую сторону головы Марты, вы увидите там пластмассовый диск. Он покрывает электрический контакт, перманентно вживленный в ее череп. К нему прикреплено множество электродов, кончающихся у нее в мозгу. Наше электронное оборудование может быть присоединено к голове Марты таким образом, что нейронная активность ее речевого центра начинает переводиться в английскую речь.

Марта — шимпанзе только с семью электродами, одно из самых “медленных” наших животных. Она “говорит”, стимулируя некоторые из вживленных электродов, хотя сама об этом не догадывается. Электрические сигналы расшифровываются маленьким компьютером, и полученные слова озвучиваются через синтезатор. Эта техника позволила ей развить некий механизм вопросно-ответной обратной связи. Если не считать грамматических ошибок и отсутствия интонации, “говорящая” таким образом Марта звучит совсем как человек.

Однако не ждите слишком многого, поскольку, как я уже сказал, Марта — далеко не лучшая наша ученица. Хотя ее система из семи электродов может быть декодирована в 128 человеческих слов, Марта выучила только 53. Другие животные достигли гораздо больших результатов. Наша звезда с девятью электродами освоила словарь в 407 слов из 512 возможных. Тем не менее, — добавил он, протягивая руку за проводом, — думаю, что вы найдете ее приятной собеседницей.”

Когда д-р Белински начал подключать Марту к миру человеческой речи, животное явно пришло в радостное возбуждение. Она запрыгала на своем месте и что-то забормотала, когда д-р Белински взял в руки провод, протянутый ему одним из ассистентов, и застыла неподвижно, пока он убирал защитную пластину и соединял провода. Как только их концы оказались соединены, она снова подскочила и указала на маленькую коробочку в руках ученого. Казалось, что она вовсе не замечает провода, подключенного к ее голове.

“Для Марты” — пояснил д-р Белински, “речь — непрекращающаяся деятельность, поскольку ее голосовые связки никогда не устают. Чтобы иметь возможность вставить слово, мне придется использовать это дистанционное управление и в буквальном смысле слова выключить ее.