Ну и зачем Лорка потянула меня на этот концерт? Еще и сказала, что бесплатно! Я в свои 16 лет прекрасно знаю, что за все нужно платить, вот и попала так, попала. Лорка — умная, успела убежать, а я сижу под кустом, под дождем, как тот зайка их стишка, и боюсь высунуться. Таких, как я «зайцев» начали гонять менты. Все побежали, и я побежала! Да мы ж с Лоркой могли заплатить за эти грёбанные билеты, ну нет, захотелось адреналина. Послушали на шару?

Дома меня просто пристукнут, ушла без спроса невесть куда, невесть с кем и главное нафига?

А тут еще дождь и я промокла до нитки. И менты рыскают, выискивая таких, как я. Ну и что мне будет? Я несовершеннолетняя и вроде пока никого не убила… Ключевое слово «пока»! Ну концерт слушала на заборе, ну без билета… Убьют они меня что ли? Ноги затекли, да унизительно как-то. Мне отличнице и активистке вообще делать что-то не так — странно. Все ж думают, что я — синий чулок и что слова плохого никому не скажу. А я между прочим могу еще такое загнуть, уши повянут! Но это в отдельных случаях и в отдельных местах!

Пытаюсь выпрямиться и тут же попадаюсь на глаза чуваку в милицейской форме. Матерь Божья! Ну с твоим цыганским счастьем, да простит меня великий ромский народ, Оксана, все как всегда!

Этот пацан не растерялся и сразу прихватил меня под локоток:

— Ану стоять…

— Отпусти! — на него не подействовало, — Помогите, насилуют!

— Слышь, малая, ты что бессмертная? Жить надоело? Закрыла форточку и в «бобик», за мной!

— Ну, друг, отпусти, я же только минут 15 там была!

— Не положено, — их что там учат так отвечать в ментуре.

— Ну отпусти! Я тебе денег дам!

— Ты точно бессмертная! Михалыч, принимай «зайцев», — он запихивает меня в вонючий "бобик".

Вижу четверых таких же, как я, жертв милицейского произвола: пару испуганных пацанов и еще две довольно расслабленные девицы.

Нас везут по каким-то кочкам, специально, мы ж чай не дрова какие…

— Михалыч, веди эту шайку к Ярославу, пусть разбирается, — слышу голос мента, который меня сцапал.

Этот самый Михалыч — ушастый пацан лет 20 от силы, какой-то взъерошенный и смешной. Он пытается приосаниться типа большой начальник:

— По одному, наш капитан сейчас с каждым поработает.

Смешно! Поработает он с нами! Будет воспитательную беседу проводить?

— Жди, бессмертная, — обращается ко мне мужичок в форме, что меня и поймал, — наш капитан таких дерзких любит!

— Ага любит! А что ж не жениться? — веселю я народ.

— Поддувало захлопни, мелочь!

Доходит моя очередь.

Мужичок-с-ноготок, так уже про себя его назвала, заводит меня в огромный и при этом убогий, ну не скажу, что кабинет:

— Привел Вам, Ярослав Александрович, очередного «зайца» с концерта, ну «заяц» необычный, а бессмертный по ходу, язык длинный у нее.

Свет плохой. Все тускло, и я еле рассматриваю лицо капитана: волосы как смоль, глаза черные, кожа смуглая, сидит лыбится! Черт с рогами не иначе…

— Ну садись, бессмертная, и поведай, что ж ты там на заборе делала?

— Что делала? Просто сидела!

— И часто ты так на заборах сидишь по воскресным вечерам?

— Бывает! Смотря какая погода!

— А сегодня подходящая? Ливень?

— Погодка шепчет!

— Да ты, смотрю, шутница? Так вот, бессмертная, — он встает и походит ко мне, — дошутишься, поставим тебя на учет, как опасную рецидивистку.

— А Вы меня на слабо не берите, все равно без документов не вычислите, кто я!

Он всматривается мне в лицо, не старый же мужик и смазливый даже:

— А глаза-то какие у тебя, мелочь! Как у сказочной русалки! И вроде ж умненькие, а чушь порешь, как дышишь!

— А Вы, дядя, что специалист по русалкам? Ганс Христиан Андерсен?

— Тамбовский волк тебе дядя, красавица! Ну и что мне с тобой делать?

— Ну что-что — отпустить на волю!

— Идея неплохая, тем более у меня у самого дочка есть, и чужому ребенку не хочу плохого.

— Так и отпускай меня, капитан, — откуда у меня только смелость взялась, наверное, с той бутылки пива, что мне Лорка подсунула!

Капитан подходит вплотную:

— Да ты пила, бессмертная русалка?

— Нет, ну что ты, чуточку для настроения!

— А тыкаешь мне чего, пигалица, на брудершафт с тобой не пили?

— А смотрю, ты мужик хороший, нафига эти церемонии, — меня несет.

— Так, чудо ясноглазое, умолкни, а то и правда в школу твою напишу, тебе ж лет 14?

— 16!

— Ну это меняет дело! Щас вот как тебя накажем всем отделением и рожать заставим!

— Бить будете?

— Нет, не бить…

Меня прям дрожь пробрала, когда я осознала его слова, во ментяра поганый… Но иду ва-банк:

— Так, давай малой кровью, я тебя поцелую, ты меня отпустишь….

— Ого, подкуп при исполнении! Заманчиво!

— Или жена заругает?

Тут его лицо резко меняется и становится жестким:

— Рот закрой, дура малая!

Я пячусь к окну. Он на меня:

— Пожалуй, соглашусь на твоё предложение: поцелуй — за свободу! Только вот имя свое назови, русалка!

— Дуся я! — выпаливаю невесть что…

— Здравствуй, Дуся, я вернулся…

Он как медведь-шатун надвигается на меня, здоровый гад, метра под два!

Сгребает меня и приподымает на уровень своего роста:

— Сама напросилась! — и целует так! У меня искры из глаз!

Я ж до этого по-взрослому нормально и не целовалась! Опыта ж нет, сравнить не с чем!

А тут сразу поцелуй от самого царя тьмы. Пытаюсь вырваться, и бью его по яйцам! От меня выпускает, сгибаясь в три погибели, и я опрометью покидаю участок. Благо за мной никто не погнался!

15 лет спустя…

— Оксаночка Николаевна, отпустите меня сегодня пораньше, пятница же, — наша практикантка Люся нависает надо мной.

— Люсьена, я бы и сама не прочь уйти пораньше, но если сейчас Зинаида Юрьевна прискачет, будем все лететь впереди паровоза… Подожди, сейчас гляну, может она и не придет вовсе.

Я выглядываю в коридор, там тихо и скучно. Бабы Зины — начальницы техотдела нигде не видно.

— Ладно, Люська, Бог с тобой, быстро домой иди, под стеночкой и огородами.

— Оксаночка Николевна, я Вас люблю!

— Не-а, Люсьена, ты не в моем вкусе, мне мужики нравятся, большие и красивые…

Мне тоже хочется уйти пораньше. Вот надумал мой брат Стас жениться и сегодня поедим знакомиться с семьей невесты. Мама сказала, типа сватанье, и я как старшая сестра должна там все провести. Тоже еще нашли массовика-затейника. Ну я уже и привыкла. Надо еще Соньку свою забрать из музыкальной школы.

О, забыла представиться. Меня зовут Оксана Николаевна Лисовская, 31 год, главный дизайнер на большой фабрике технических бумаг, дочь Соня, 11 лет, не замужем и не была (я в смысле, а не дочь моя). И вроде и не собираюсь. А зачем? Я уже абсолютно привыкла быть сама, а мужчины меня все больше разочаровывают и удивляют. Взять бы хотя б Сониного отца: ну было у нас раз, и он моментально исчез с горизонта. Как не искала его, ничего не добилась? Осталась сама с пузом и ужасным разочарованием! Бывают матери-одиночки, а я мать-одноночка, получается. Вроде ж и приличный парень, я даже решила подарить ему свой «цветочек» и сорвал он «цветочек», да и выбросил к чертовой матери. Ничего, не умерла… хотя тогда, когда он пропал, очень сильно хотела…

Закинула свой филологический и освоила в декрете новую профессию технического дизайнера. Поскольку фабрика в нашем городе такая одна — дорога была сюда. По началу просто наносила метки, а потом мне стали доверять адаптировать уже более серьёзные дизайны для обоев. И уже сейчас я могу нарисовать и адаптировать любой дизайн с нуля и подогнать его под печатный вал.

Ну а сегодня, как я уже и рассказывала моей неугомонной Люсьене, предстоит мне ехать сватать невесту моего брата Катюшу. Стас уже два года за ней бегал и видно уговорил. Ну и было за чем бегать — красавица, умница и характер такой спокойный. Моложе меня на целых 8 лет. В два года у нее умерла мама, и отец, вот дай таким мужчинам Бог здоровья, воспитывал ее сам, не женился. Так что едем знакомиться с будущим тестем моего брата. Даже уже интересно, что это за штрих такой. Стас его боится как огня… Ну еще бы генерал-лейтенант раньше милиции, а сейчас полиции… Я бы тоже боялась.