— Остановись, — стонала я, — нет! Это неправильно!

— Только попробуй сказать, что тебе плохо, Дуся!

— Мне пло… — дальше договорить я не успела, поступательными движениями генерал выколачивал из меня мою дерзость.

— Я тебя так хотел и получил, — его голос звучал глухо, — знаешь, почему? Он жадно вдохнул, не прекращая своих движений, а только наращивая темп.

— Почему? — еле смогла я выговорить.

— А потому, что ты — моя… — он сорвался на гортанный рык и стал еще сильнее и глубже атаковать мое горячее лоно, до тех пор, пока я вся не сжалась вокруг его члена и в полусознательном состоянии не начала хвататься за его плечи, стягивая треклятую шубу вниз. Набухшая грудь болела под платьем и пылала от его прикосновений. Тело вроде в секунду лишилось всех костей и было больше уже не моим. Я закрыла глаза и улетела, увлекая его за собой на вершину удовольствия.

А потом у нас даже не было сил, что б разжать крепкие объятья. Когда мы наконец пришли в себя и стали поправлять одежду, лифт поехал вверх.

— Это мой личный ад — прошептала я.

— А я напротив побывал в раю, — Корецкий нежно поцеловал мои губы.

— Это ничего не означает, — я нажала на кнопку «Стоп», чтоб получить еще немного времени и прийти в себя.

— Я не приняла Ваше предложение, даже не думайте.

— А оно уже снято, теперь у меня — другое.

Я посмотрела на него вопросительно.

— Будешь только моей?

— А Вы будете только моим?

— Я уже твой!

Выходим из лифта. В руке генерал сжимает то, что осталось от моих трусиков:

— Я оставлю себе этот трофей, ты не против?

— И сколько таких «трофеев» в Вашей коллекции?

— Такой драгоценный — один!

— Вы — извращенец! Знаете об этом?

— И это мне говорит женщина, которая мне только что отдалась в прямо в лифте!

— Я приняла неизбежное, мой генерал!

— Ты приняла меня…

— О чем искренне сожалею. До Нового года всего 10 минут, а мы стоим под дверями квартиры Вашей дочери и моего брата и обсуждаем невесть-что. Давайте закончим этот фарс достойно: надевайте бороду и приступим.

— Ты хочешь еще раз прямо тут?

— Ярослав Александрович, о чем Вы думаете? Вот и не думайте, и забудьте. Опять провалы в памяти? Слушайте, может Вам записывать уже. И слуховой аппарат носить. — дерзко тянусь к его уху, — мы пришли поздравить детей!

— Еще раз так сделай — и пожалеешь!

— Поугорожаете мне потом, когда поздравим, — и я звоню в дверь.

На пороге растрёпанная Катя в пеньюаре и не менее растрёпанный Стас. Они Новый год не празднуют?

— С Новым годом, с новым счастьем! — зычным басом заводит генерал.

— Папа? Оксана? Вместе? — Катя порядком удивлена.

— Быстро проходите. Пора шампанское открывать, уже вон куранты бьют!

Мы заскакиваем, мужчины спешно и шумно открывают шампанское.

— Загадывай желание, — генерал касается моего плеча, — я свое уже загадал!

Я на секунду задумываюсь — залпом осушаю бокал. Что делаю, я ж за рулем! И в полумраке кухни, поддавшись праздничному волнению, поворачиваюсь к Корецкому.

— Ну целуйтесь же! Не хотите друг друга поздравить? — румяная Катя буквально подталкивает нас друг к другу. Я очень боюсь выдать мои истинные чувства, но генерал делает все за меня. Вначале его губы скользят по моей щеке и приземляются прямо на мои. Мне кажется, что невесомый поцелуй длится вечность и уже даже за гранью приличия.

— Стоп, стоп, стоп — не увлекайтесь, — Стас обрывает невидимою нить между нами.

Мы садимся за стол, и я сразу же звоню Рае. Голос предательски дрожит, а ком в горле мешает говорить:

— С Новым годом, Раиса! Да они очень довольны! Нет, мы друг друга не убили! Хочешь удостовериться? Передаю трубку Корецкому.

— Да, дорогая, сейчас чуток посидим и домой! И да, Оксану привезу, то есть она меня! Останется — я умею убеждать — кладет трубку.

— Звони своей Лорке, на вечеринку с баскетболистами ты не идешь, — голос генерала твердый и властный, — ты же не хочешь тоже забеременеть непонятно от кого.

— А чего это Вы мне указываете? — чувствую его мощную ладонь на моем колене, отчего чуть не падаю со стула.

— Не указываю, просто прошу, — его голос смягчается, а рука продвигается вверх по моей ноге. Я пытаюсь эту саму руку остановить, понимая, что на ее пути не будет самой важной преграды.

— Не смейте… Так со мной разговаривать впредь, — его пальцы уже достигли цели. Желание обладать сильнее риска быть застуканным?

— Вкусно? — Катя смотрит на меня с надеждой.

— Очень! — я уже почти задыхаюсь, под натиском пальцев Корецкого во мне. Да он уже совсем сошел с ума. Это уже безобразие какое-то!

Резко вскакиваю:

— Мне срочно нужно в ванную, — Стас и Катя, смотрят на меня как на полоумную.

— Мне тоже нужно вымыть руки, — генерал встаёт и идет вслед за мной.

Вдвоём запираемся в ванной и открываем воду. Что бы заглушить наш разговор.

— Ты серьезно болен? Ты хоть соображаешь, что ты делаешь, где и с кем?

— С трудом! Тебе не понравилось?

— А тебя хоть когда-то интересовало, что нравится мне? Ты делаешь так, как хочется тебе, ни с кем не считаясь.

— Давай, сейчас я сниму с тебя это платье и закончу начатое, и тебе сразу полегчает.

— Корецкий! Ты невозможен, тут же за стенкой твоя дочь….

— А ты что не заметила? Когда мы пришли, они, по-моему, занимались тем самым.

— И на этом основании ты решил, что потыкать в меня пальцами под столом — это нормальное занятие?

— Я бы с удовольствием потыкал в тебя чем-то другим, но… — он обводит руками мои бедра.

— Я догадалась, ты Виагры нажрался и теперь тебя несет. Так помоги сам себе снять напряжение. А меня уволь.

— Ты — моя Виагра! А про "снять напряжение", — он кладет мою руку себе в пах и я чувствую весьма ощутимый стояк, — замечательная идея.

— Ничего не будет! Даже если бы он у тебя был двухствольный… Я бы все равно не клюнула. Пусти я выйду…

— Не пущу!

Ну и что мне с ним делать, расчетливым движением брызгаю ему в лицо, водой и пытаюсь открыть замок. Пока я вожусь, он проделывает то же самое. Мы мокрые! Приходиться выходить к Кате и Стасу как есть.

— Вы там что вдвоём душ принимали! — смеется Стас.

— Не вдвоём, Стас, а по очереди!

— Пора! — Корецкий без всяких церемоний берет меня за руку и ведет к выходу, попутно целуя Катю и хлопая по плачу Стаса, — подарки уже под елкой!

Когда между грубыми приставаниями он успел их туда поставить…

— На лифте не поедим, ну его, — генерал тянет меня по лестнице.

— Мы спешим как на пожар! У тебя простатит и срочно нужно в туалет?

— Не мели языком, я тебе уже несколько раз доказал, что проблем ни с простатой, ни с потенцией у меня нет. И если надо я буду доказывать это тебе снова и снова.

— Ну и к чему тогда спешка?

— Сегодня мы должны наконец все решить!

1 января

— Что все? — спрашиваю я у генерала.

— Поедем и узнаешь!

— Может я все-таки к Лорке, мне будет спокойнее…

— Вот тебе, Дусенька, обязательно надо куда-то влипнуть и какой-то бардак устроить. И что там за вечеринка такая будет — три лба и две дурные бабы!

— Это мы-то дурные?! Корецкий, ну чтобы ты не говорил, и чтобы не делал, все равно, форменное хамло.

— Я хоть не ищу на свою задницу приключений!

— Ты их уже нашел…

— Я так понимаю, в твоём лице, Дуся?

— А хоть бы и в моем… Ну пойми не хочу я сейчас видеть Раю, я просто от стыда сгорю!

— Чего же сразу не сгорела?

— Тогда я и не знала, какая она хорошая, а сейчас… та ты все равно меня не поймёшь, волком взвыть хочется.

— Ты у нас одна получается страдаешь в данной ситуации?

Мы наконец дошли до машины:

— Я поведу, не хочу, чтобы ты мне машину угробила.

— Да ты ж уже выпил, а если гайцы…

— Ты забыла с кем связалась?