— Иногда, — прошептала она, целуя его в шею, — становится заметно, что тебя воспитывали женщины.

С дивана они встали только в два часа.

— Ничего, что ты так задержалась? Она помотала головой.

— Всю неделю я работала по четырнадцать часов в день, так что меня попросили только не обедать одной. В Конторе усилили безопасность, вне задания все ходят как минимум по двое. Сейчас у нас трудное время.

Укия окунулся в новую память.

— Онтонгард стал действовать странно. Обычно они стараются не привлекать к себе внимания. У них хватает времени и терпения делать все как надо, поэтому их до сих пор не засекали.

— Когда-нибудь это должно было случиться. — Индиго пожала плечами. — Уил Трэйс мог просто исчезнуть, в его смерти обвинили бы Стаю. Они не знали, что на дороге будет полицейский пост, а в участке — ты. Только это и привлекло к ним внимание.

— Да, и доктор Хейз.

Глаза агента тут же сузились.

— С ней вообще странная история. Если предположить, что Онтонгард хотел ее использовать, встает вопрос: как? Она работала над несколькими секретными проектами с широкими возможностями применения в военной сфере, но чем больше мы их изучали, тем яснее становилось, что дело тут не в них. Семья у нее состоятельная, но не Рокфеллеры, конечно. Ее дядя работает в суде штата, но никаких важных дел на нем сейчас не висит.

— Онтонгард работает на будущее, они могли рассчитывать на что-то, что случится только лет через пять. Что за проекты, над которыми она работала?

Индиго сморщилась.

— Я не могу обсуждать их с тобой. Скажу только, что на их осуществление понадобятся годы, и доктор Хейз занялась ими совсем недавно. Ее повысили всего несколько недель назад, когда был убит ее непосредственный начальник.

В голове Укии вдруг завертелись воспоминания Стаи, и он вскочил, чуть не уронив Индиго.

— Все в порядке? Что случилось?

Он взял ее за руки.

— То, что я сейчас скажу, не для людей. Ренни ничего мне не рассказывал, ну, то есть почти ни чего. Он отдал мне свои воспоминания. Начальником Дженет Хейз был доктор Сэм Робб. Он из Онтонгардов, и Ренни убил его — испортил газовую трубу в доме Робба, и дом взорвался.

Она кивнула, подтверждая это.

— Так и было. Мы подозревали поджог, но взрыв уничтожил все доказательства.

— Ренни был в Шенли-парке, когда я убил Хейз, потому что не сомневался: Онтонгард придет за ней. В ее доме было полно полицейских, поэтому он отправился в парк и нашел нас раньше, чем полиция.

— Значит, надо искать в компании, где она работала.

Укия кивнул. Жаль, Индиго не может рассказать ему об этой работе! Вдруг снова удалось бы расшевелить память Стаи.

— Они могли быть заинтересованы в одном из ее проектов.

Агент несколько минут глядела в потолок, размышляя.

— Очень трудно заглядывать в будущее. Банда террористов-инопланетян может интересоваться любым проектом, если у них хватит терпения дождаться его завершения. Но я не вижу, при чем здесь похищения наших агентов.

— Компания Хейз довела хоть один проект до конца?

— Думаешь, их интересовало что-то уже готовое?

Он пожал плечами.

— Они очень спешили. Между убийством ее начальника и тем, как Онтонгарды вышли на нее, прошла всего пара недель. — Он вспомнил книги о бессмертии и фотографию. — Причем ее уговаривали, а не похищали. То, что они делали с агентами, — их обычный образ действий.

— Похитив ее, они точно так же привлекли бы к себе внимание.

Он поднял вверх палец:

— Если они нацелились на пять лет вперед, то похищение и возвращение ничего не испортят, за столько лет все забудется. Но если цель их в настоящем, Хейз нельзя было хватать. ФБР никак не связано с компанией Хейз, поэтому их агентов можно и похитить, для планов это относительно безопасно.

— А сейчас в их действиях чувствуется отчаяние. Как будто в самый важный момент что-то пошло не так и они засуетились.

— У компании сейчас есть законченные проекты? То, что они уже готовы показать?

— Только один, но банду террористов-подпольщиков он заинтересовать не может. Он даже не секретный.

— И что это?

Она взяла пульт, включила телевизор и нашла канал НАСА. По экрану медленно плыл марсианский пейзаж.

— Они построили марсоход.

«Трибот», компания, где работала доктор Дженет Хейз, располагалась в скромном трехэтажном здании желтого кирпича между Центральной авеню и бульваром Бом в Окленде. Индиго нажала кнопку звонка, поговорила с кем-то из служащих, и их впустили. В приемной сидела хорошенькая девушка, впрочем, сейчас она выглядела взволнованной.

— Специальный агент Женг, сегодня мы не ждали ФБР. Кому мне сообщить о вашем визите — снова мистеру Лангу?

Агент покачала головой.

— Мы хотели бы поговорить с кем-нибудь из тех, кто занимается марсоходом.

Секретарша очень удивилась и быстро набрала короткий внутренний номер. Она повернулась вместе с креслом и очень тихо говорила в микрофон, но Укия услышал:

— Мистер Ланг, опять пришла особый агент Женг, хочет поговорить о марсоходе. Вся команда в рубке, мне проводить их вниз? Не знаю. Да, сэр.

Секретарша снова повернулась, теперь на лице ее играла улыбка.

— Мистер Ланг разрешил вам спуститься и поговорить с учеными, которые этим занимаются.

Девушка объяснила им, как добраться до рубки. Индиго явно уже бывала в здании: в некоторых местах пояснения она кивала. Проходя мимо дверей кабинетов, Укия внезапно уловил знакомый запах, остановился и принюхался, сравнивая новый запах с уже известными. Мускус… Запах Онтонгарда. Он похлопал по бедру, чтобы убедиться, что вооружен, потом двинулся на запах по лабиринту коридоров. Перед дверью одного из внутренних кабинетов он остановился, здесь Онтонгардом несло так, что у него волосы становились дыбом.

— Что такое?

Укия прочел надпись на табличке у двери: «Сэм Робб».

— Этот кабинет занимал доктор Сэм Робб, начальник Хейз, Онтонгард, которого убил Ренни.

Кабинет оказался темным, неуютным кубиком без окон. После смерти Робба никто не спешил его занять, и он был все еще завален бумагами, книгами, таблицами и графиками. В глаза бросалось отсутствие личных вещей: ни фотографий, ни плакатов, ни картин на стенах. На столе тоже не нашлось ничего запоминающегося. В поисках пропавших людей Укия часто руководствовался той информацией о личности, которую можно почерпнуть из безделушек и мусора; этот кабинет ничего не говорил о личности своего бывшего владельца.

— Семья Робба забирала личные вещи?

— У Робба не было семьи, — ответила Индиго, — а также ближайших родственников и телефона для связи в экстренных случаях. Дело оставалось открытым только из-за одной странности: мы нашли в его документах множество дыр, а то и просто лжи.

— Как же его взяли на работу в компанию, которая занимается секретными проектами?

— ФБР это тоже интересно. Возможно, кто-то устроил его сюда за деньги.

Память Стаи подсказала возможный вариант:

— Или его принимал на работу Онтонгард.

Индиго не ответила, но глаза ее похолодели.

«Рубка» оказалась конференц-залом, напичканным продуктами высоких технологий. На стенах висели доски, сплошь исписанные странными знаками и формулами, карманные компьютеры всех работников подключались к экранам на столах, по которым бежали строчки компьютерных программ. Когда Укия и Индиго вошли, головы подняли всего один-два человека. Одна из них узнала девушку:

— Специальный агент Женг? Вы пришли не в лучшее время.

— Это доктор Элси Джанда, она теперь руководит проектом «Марсоход». Доктор Джанда, это Укия Орегон, мой консультант. — Агент обвела глазами комнату. — С марсоходом что-то не так?

Женщина выдавила слабую улыбку.

— Это мы и пытаемся выяснить. Час назад нам позвонили из НАСА: марсоход неожиданно отклонился от курса. Вроде бы ничего страшного, но аппарат не реагирует на их коррекцию курса.