— Он может оказаться ранен, — хмыкнул Бедир. — Хаттим способен его покалечить.

— А разве твой кьо не объявил его лучшим меченосцем во всем Тамуре? — спросила Грания, достав квадратик белого полотна, которым вытерла губы, после чего опять взялась за вино. Бедир кивнул.

— Но…

— Но что? Ты взял его в Белтреван, где ему угрожало кое-что похуже кабы. Как ты думаешь, что мог бы сделать с ним Посланец? Или это совсем другое, потому что с ним ехали ты и Тепшен Лал? Но вы не смогли бы выстоять против Посланца, а он куда опаснее Хаттима Сетийяна. В самом деле, если за кого стоит бояться, так это за Хаттима. Лучше бы ты сам предостерег Кедрина, чтобы не наносил ему незаживающей раны.

Она вновь наполнила свой кубок и устроились в кресле, такая маленькая, что ноги в туфлях не доставали до ковра.

— Это случилось внезапно, знаю. Но все мы предчувствовали появление Посланца и Орду. Поэтому Ирла покинула Эстреван. И поэтому она вышла за тебя. Конечно, — добавила женщина с улыбкой, — тому были и личные причины: ведь свободный выбор — это все. Но именно так появился на свет Кедрин, а нет жизни без цели. Просто у некоторых людей жизненные цели больше, чем у других, вот и все. Возможно, что у Кедрина она величайшая.

— Ты знала, что это случится? — спросил Бедир, наконец-то пригубив вино, что означало молчаливое приятие жребия. Той паутины, которая сплетается, как он чувствовал, вокруг его сына.

— Не вполне знала, — уточнила маленькая женщина, — но подозревала, что такое возможно. Книга указывает на что-то подобное, а я понимала, как может проявить себя Хаттим. Как ответит на это Кедрин, я не знала, догадывалась только, что для него превыше всего честь.

— Я словно опять на барке Галена, — пробормотал Бедир. — Беспомощно плыву по течению.

— Не беспомощно, — возразила Грания, покачав головой. Затем поправила седые пряди, рассыпавшиеся из-под головной повязки. — Ты выбрал путь по реке.

— Чтобы как можно скорее добраться до Андурела, — ответил Бедир.

— А чтобы как можно скорее собрать наши войска, необходимо, чтобы Кедрин преподал урок Хаттиму, — твердо произнесла Грания. — Как справедливо указал Дарр, Владыка Усть-Галича не ахти какой любитель воевать, но весьма охоч плести козни. Кедрин наведет здесь порядок.

— Похоже, у меня тут выбор невелик, — усмехнулся Бедир не без желчи.

— Почему же? Ты вполне можешь выбрать одно из нескольких решений, — сообщила ему Сестра. — Как Владыка Тамура, ты можешь запретить Кедрину драться. Или можешь покинуть Андурел. Или переговорить с Хаттимом. Можешь пригрозить Дарру, что лишишь его поддержки, если он откажется запретить поединок. Или нанять убийцу. Или сам прикончить Хаттима.

Бедир во все глаза воззрился на крохотную женщину, темные глаза которой с вызовом искрились над ободком ее винного кубка. Владыка Тамура почувствовал, что попался: его накрыла сеть безупречной логики, ибо он понимал, что мог бы принять любое из этих решений — но лишь будь он готов забыть о чести, или прими Кедрин во внимание такой запрет. Наконец Бедир улыбнулся, хотя на лице его было мало веселости.

— Кедрин будет драться, — сказал он. — Я не стану ему запрещать, да он бы и не послушал… А прочие решения неприемлемы.

— Но это возможные решения, — указала Грания.

— Да, — подтвердил Бедир.

— И не стоит держать гнев на Дарра, — предупредила она. — Ему мало понравились мои предложения, но он верил, что действует на пользу всем нам.

— Согласен, — Бедир бросил взгляд на короля, который сидел молча и ответил на взгляд друга выражением неловкости и беспомощности. — Хотя я предпочел бы, пожалуй, чтобы он открыл мне свои подозрения до того, как Кедрин бросил свой вызов.

— Это повлияло бы на исход, — не без раздражения заметила Грания. — И ты это, безусловно, понимаешь. То, что случилось, случилось само. Ничто не подталкивало Кедрина к решению. Это важно.

Бедир нехотя, но все-таки кивнул, чем вызвал у Сестры довольную улыбку.

— Итак, мы поняли друг друга? Хорошо. А теперь я, наверное, могу вернуться в постель. Без сомнения, нам предстоит немало дел после того, как исход поединка обеспечит участие Хаттима в отпоре врагу. В том числе и утомительная работа по продвижению наших судов на север.

— Ты намерена оказать такую помощь? — поразился Бедир.

— А почему бы и нет? — Грания нахмурилась, словно сочла вопрос глупым.

— Я думал, что Община Сестер наложила запрет на подобное нарушение естественного порядка вещей, — отозвался Бедир. — И что чародейство изнурительно. Вплоть до смертельного исхода.

— Порядок вещей нарушает Посланец, — огрызнулась Грания с отвращением в голосе. — И те нарушения, что сделает он, хуже наших. Я посовещалась с моими Сестрами, и мы согласились, что такое отклонение от наших обычных установлений оправдано. Что до опасности, то готов ли ты умереть, защищая Королевства?

Бедир снова кивнул, глаза его выражали восхищение, которое он испытывал к крохотной женщине.

— Ну, теперь, когда все решено, мне бы надо поспать. — Она нагнулась в кресле, подаваясь вперед, пока ее ноги не коснулись пола. Вновь взглянула на Бедира. — Сестры сделают все, что смогут, чтобы одолеть беду, властитель Тамура. Не сомневайся. И не бойся за своего сына: Хаттим — наименьшая из опасностей, с которыми может столкнуться Кедрин.

С этими словами она прошелестела прочь, а двое мужчин смотрели ей вслед. Бедир осушил бокал и обернулся к Дарру.

— Прости меня.

— Здесь нечего прощать, — ответил Дарр, улыбаясь теплее, чем прежде. — Разве что мне следовало бы просить прощения.

— Ты мой король, — бесхитростно произнес Бедир.

— И твой друг, — добавил Дарр. — Иногда это осложняет дело.

Бедир улыбнулся и поставил бокал на стол.

— Она действительно читает будущее?

— Она невеликая пророчица, — уточнил король. — По крайней мере, насколько я это понимаю. У нее, скорее, есть дар предвидеть возможности и проследить каждую нить до конца. А затем отыскать в лабиринте самую надежную тропу. Но вот здесь ее советы бесценны.

— И с ее помощью мы быстро попадем на север. Лицо Дарра подсказало ему, что у короля имеются некоторые сомнения, и в его глазах вспыхнул вопрос.

— Сестры сделают все, что смогут, — сказал Дарр, голос его вновь стал усталым, лицо суровым. — Но этого может оказаться недостаточно. Требуется особый дар, которым наделены немногие, а в Андуреле таких и вовсе мало. В лучшем случае мы переправим на север три тысячи человек за время, которое Грания считает приемлемым. Остальные должны воспользоваться обычными средствами.

У Бедира упало сердце, в душу прокралась холодная жуть. Он осторожно налил себе еще вина, смутно удивляясь, почему не дрожит рука.

— Трех тысяч недостаточно. Даже если крепости устоят, мы должны вступить в Белтреван, чтобы уничтожить Посланца, а для этого нам понадобится каждый человек.

— Знаю, — лицо Дарра было хмурым, морщины на лбу и щеках запали глубже, и в свете факелов под глазами залегли густые тени. — Но это лучшее, что мы можем сделать. Это и молитва Госпоже, чтобы три тысячи защищали Лозинские ворота, пока не подоспеют остальные.

— Да благословит Госпожа нашу цель, — торжественно произнес Бедир.

— Если нет, — спокойным голосом сказал Дарр, — мы увидим гибель Королевств.

— Нет, — Бедир покачал головой. — Ибо меня к тому времени тоже не станет.

Дарр ничего не возразил: он знал, что Владыка Тамура отплывет на север с первым судном.

— Молюсь, чтобы до этого не дошло, — прошептал он. — Как король, но еще больше — как твой друг.

— Знаю, — сказал Бедир, поднимаясь. — Но довольно об этом. Как сказала Грания, пора спать.

— Да, — вздохнул государь. — Спи покрепче, мой друг. Я еще ненадолго останусь здесь.

Бедир поклонился и покинул зал, где Дарр остался сидеть в одиночестве, взирая на осадок в своем кубке, и государственное бремя тяжко давило на его узкие плечи. В дворцовых переходах зашевелились сонные слуги, но Бедир отослал их взмахом руки, предпочитая остаться наедине со своими мыслями, пусть сколь угодно неприятными. Сколько из лесного народа собралось в том огромном становище? Сколько тысяч клинков затачиваются прямо сейчас, чтобы ударить по Королевствам? И Посланец — впереди Орды! Какие чары он может применить против крепостей? Какую мощь дарует Ашар дикарям? «Госпожа, — сказал он мысленно, — если ты любишь Королевства, будь с нами! Помоги! Ты нужна нам теперь так, как никогда не была нужна прежде».