– Трижды браво за коррозийную атмосферу, – воскликнул мистер Бич, и все в рубке рассмеялись.

– Согласен на все сто, мистер Бич, – сказал Террелл.

Несколько часов спустя, приближаясь к орбите, Чехов пристально разглядывал маленькую, уродливую планету, страстно желая, чтобы она оказалась именно тем, что они ищут. Он был сыт по горло этим путешествием.

Слишком мало было дела, зато слишком много свободного времени, которое нечем занять. От этого развиваются паранойя и депрессия, усиление которых он уже почувствовал на этом этапе путешествия.

Иногда ему даже казалось, что назначение сюда не было случайным невезением. Быть может это – наказание за какую-нибудь небрежность, или тайное недоброжелательство начальства?

Он пытался убедить себя в том, что эта мысль сама по себе абсурдна и, что гораздо хуже, если позволишь ей завладеть тобой, она станет навязчивой и озлобит тебя против всех. Кроме того, выходит, что и весь экипаж был наказан заодно с ним. Однако, эта команда нарушителей не была похожа нисколько на разочаровавшихся неудачников: у экипажа просто не было подобных проблем. Или, по крайней мере, так было до тех пор, пока они не подписали этот невыносимый контракт.

Кроме того, у капитана Террелла была отличная репутация: он не был похож на офицера, обреченного командовать ребятами, оказавшимися в тупике.

Он всегда говорил тихо и был прост в общении; если дни, затянувшиеся на недели, которые превратились в месяцы безрезультатных поисков, и раздражали его, то он ничем не проявлял свое недовольство. Это вам не Джим Кирк, но…

«Может быть, все дело именно в этом», думал Чехов. «Я слишком много последнее время думал о былых временах на „Энтерпрайзе“, сравнивая это с моей нынешней работой, а это ведь несопоставимо. Но тогда, что же можно будет сравнить с тем временем?»

– Внимание. Вхождение в орбиту нормальное, мистер Бич?

– Да, сэр, все в норме, – ответил штурман.

– Что на экране наблюдения за поверхностью?

– Все без изменений, капитан.

На экране Чехова появился сигнал, который ему очень хотелось оставить незамеченным.

«Кроме… за исключением…»

– О, нет, только не это, – вздохнул кто-то. Все члены экипажа, повернувшись, смотрели на Чехова с разной степенью недоверия, раздражения и враждебности. На верхнем этаже капитанской рубки пробурчал тихое проклятие радист. Чехов взглянул на Террелла. Капитан вдруг весь ссутулился, но тут же заставил себя распрямиться и расслабиться.

– Только не говорите мне, что увидели нечто новенькое, – произнес он, поднялся и подошел взглянуть на полученные данные.

«Значит, и ему это уже осточертело. Даже ему», – подумал Чехов.

– Всего лишь меньший энергетический поток, – сказал Чехов, пытаясь смягчить эффект, произведенный его словами. – Это вовсе не означает биологическую активность.

– Я уже слышал это раньше, – ответил Террелл. – Могут ли быть неверно отрегулированы приборы? – спросил он.

– Я только что все проверил. Дважды, – добавил Чехов и тут же пожалел об этом.

– Может быть планета – на стадии добиологического развития, предположил Бич.

Террелл хмыкнул.

– Продолжайте, Стоуни, нам уже приходилось сталкиваться с этим раньше. Вот уж с чем Маркус меньше всего хотела бы связываться, так это с добиологической стадией.

– Может быть, она преддобиологическая, – скривился Бич.

На этот раз уже никто не смеялся.

– Ну, хорошо, свяжитесь с доктором Маркус. На худой конец мы можем предложить трансплантацию. В очередной раз.

Чехов покачал головой.

– Вы же прекрасно знаете, что она на это скажет.

В лаборатории космической станции Регулос-1 доктор Кэрол Маркус, нахмурившись слушала сообщение капитана Террелла об информации, которую им удалось к этому времени собрать.

– Вы же знаете мое мнение относительно вторжения в добиологическую систему, – сказала она. – Я не хочу принимать в этом никакого участия.

– Доктор, системам, о которых вы говорите миллионы лет!

– Капитан, мы сами были добиологической системой миллионы лет назад.

Где бы вы сейчас были, если бы кто-нибудь, придя на Землю, бывшую тогда адским вулканом, сказал бы: «В общем так, из этого все равно ничего путного не будет, давайте-ка здесь все переделаем»?

– Может быть нам бы теперь было все равно, – сказал Террелл.

Кэрол Маркус усмехнулась.

– Вот именно. Пожалуйста, не тратьте время на то, чтобы переубеждать меня; это не тема для дискуссии.

Она ждала его реакции: вряд ли можно сказать, что он был счастлив услышать это.

– Капитан, проект следующей стадии не будет завершен раньте, чем через три месяца, по крайней мере. Вас никто не подгоняет в ваших поисках, – она вдруг остановилась. Казалось, неизменно непоколебимый Кларк Террелл сейчас начнет рвать волосы из своей курчавой темной бородки.

– В чем дело? Что-то не так?

– Доктор, мы уже давно ищем место, подходящее для вашего эксперимента. Моя команда может потягаться с любым экипажем Звездного Флота. Они отличные ребята, но если я заставлю их еще три месяца этим заниматься, команда взбунтуется. Они еще могут бороться со скукой, но ведь это же последний предел.

– Я все понимаю, – ответила Маркус.

– Послушайте, а что если наши данные свидетельствуют о завершении эволюции, а не о начале? Что если там и остались только микробы на грани вымирания? И лишь немногие из них еще держатся? Тогда вы одобрите трансплантацию?

– Я не могу этого сделать. – Она начала было грызть ногти, но резко перестала: «Ты уже вышла из того возраста, в котором позволительно грызть ногти, Кэрол», – мысленно отчитала себя. – «Когда тебе уже сорок, их все-таки следует обрезать ножницами. Может быть, когда мне стукнет пятьдесят я и буду это делать».

– Неужели вы не можете хоть в чем-нибудь пойти на компромисс? сердито спросил Террелл.

– Послушайте, капитан. Это прозвучало не сколько иначе, чем мне бы хотелось, извините, – сказала она. – Планеты на которых особи находятся под угрозой воздействия собственной окружающей среды – довольно частое явление. Существуют особые правила проведения трансплантации и специально отведенные для этих организмов места.

– Что-то вроде зоопарка для микробов?

– Не только для микробов, но идея именно такая.

– Так о каком отрезке времени идет речь? – осторожно поинтересовался Террелл.

– Вы имеете в виду сколько времени вам придется ждать решения комиссии?

– Да, именно об этом я и спрашиваю.

– Обычно они действуют быстро – если будут медлить, то может быть слишком поздно. Но тем не менее, нужна информация. Почему бы вам не приземлиться и не исследовать эту планету?

– Мы собираемся это сделать.

– Я не хочу подавать вам ложных надежд, – быстро добавила она. – Если это окажется добиологическим шаром псевдопленочной конфигурации, даже вирусной колонией, то все. С другой стороны, вы получите благодарность не только в том случае, если вы найдете место для проведения эксперимента «Генезис», но и если обнаружите эволюционную линию, нуждающуюся в сохранении.

– Я продолжу поиски участка для проведения эксперимента, – ответил Террелл. Его изображение исчезло.

Кэрол Маркус тяжело вздохнула. Ей хотелось самой быть сейчас на борту «Уверенного», чтобы все проконтролировать. Но работа над экспериментом на данном этапе была очень сложной: она не могла все это бросить. К тому же, не было оснований не доверять Кларку Терреллу. Хотя вполне очевидно, что он философски равнодушно относится к ее требованиям об участке для эксперимента, для нее же это был этический вопрос. Она догадывалась, как к ней относятся члены экипажа: кучка умников-мечтателей, заперевшихся в башне из слоновой кости и жонглирующих колбами.

Она снова вздохнула.

– Мам, почему ты позволяешь им все это сваливать на тебя?

– Привет, Дэвид, – сказала она. – Я не слышала, как ты вошел.

Он подошел к пульту связи, за которым сидела Кэрол.